Новая жизнь владыки демонов 2 - Илья Соломенный
- Я помолюсь вместе с вами, братья! Обратимся же к нашему заступнику, к главному борцу с нечистой заразой, пустившей корни на земле нашей обетованной! О святой Михаил Архангел, помилуй нас, грешных, просящих твоей защиты, сохрани нас, рабов Божьих, от всех видимых и невидимых врагов, утверди против страха смертного и от возмущения дьявольского, и сподоби нас неукоризненно предстать перед Создателем нашим в час страшного и праведного Суда Его. Защити от скверны ползущей, от диаволов, занимающих людские души, от меток бесовских, дарующих кровавые силы! О всесвятой, великий Михаил Архистратиг! Не оставь без внимания нас, грешных, молящихся тебе о помощи и заступничестве твоем в жизни настоящей и будущей, но сподоби нас там вместе с тобой прославлять Отца и Сына и Святого Духа во веки веков. Аминь.
- Аминь!
Молитва заканчивается и я вижу, как вокруг Великого магистра разливается белоснежное сияние. Оно стремительно окутывает огромное помещение собора, обволакивает всех присутствующих (а это, на секундочку, несколько сотен человек), насыщает их и впитывается в тела людей.
Сам же я чувствую, как волосы на голове становятся дыбом, а кожа начинает нестерпимо чесаться. Рокоссовский, очевидно, специально остановившийся, чтобы послушать своего хозяина, смотрит на меня с отвращением.
- Ну как, граф, нравится?
- О да, - не могу удержать язвительность в своём тоне, - Очень воодушевляюще. Мы идём, или придётся ждать всю ночь, пока магистр закончит молиться со всеми вашими… братьями?
- Великий магистр! – поправляет меня Рокоссовский и злобно сверкает глазами, - Идите за мной. Алесандр Васильевич велел вам дождаться его.
Мы проходим дальше, и оказываемся в задней части собора. Здесь широкий коридор, у стен которого установлены пуленепробиваемые стеклянные витрины с разными священными книгами, древним оружием, какими-то чашами, кадилами и ещё невесть чем.
Сами стены расписаны разными сценами – пришествие ангелов, низвержение Люцифера, проповеди Иисуса…
Разглядывать всё это мне не дают – Рокоссовский ведёт меня вглубь собора, открывает неприметную деревянную дверь и пропускает внутрь. Его товарищ, пока мы идём сюда, едва ли не дышит мне в затылок, и это очень раздражает, поэтому, когда я избавляюсь от их общества, чувствую лёгкое облегчение.
Впрочем, ненадолго. Здоровенный кабинет, в котором меня оставили, буквально пронизан магическими линиями враждебной мне магии, и я практически на сто процентов убеждаюсь в том, что за Орденом стоит кто-то из извечных врагов Преисподни.
Светлоликих и кудрявых ворон с белоснежными крыльями, мать их за ногу!
Обстановка, к слову, здесь ничуть не аскетична, как можно было бы ожидать. Огромная плазменная панель на стене, дорогой компьютер на столе, да и сам стол явно не из дешёвых – чёрное дерево, или что-то такое. На стенах – несколько картин на религиозную тему, и приглядевшись, я понимаю, что это не репродукции. Скорее всего – оригиналы из запасников Эрмитажа!
Изысканный шкаф в современно стиле со стеклянными дверцами, за которым стоит коллекция бутылок, которой позавидовал бы и Горчаков!
На полу – дорогущий ковёр почти во всё помещение, а на потолке – хрустальная люстра. И это не говоря о магических светильниках по периметру, огромном зеркале в полстены, здоровенном аквариуме с цветастыми рыбками, кожаном диване и гигантском антикварном глобусе в углу помещения.
Да-а, неплохо устроился Великий магистр…
Обстановка меня не обманывает – через пару минут в кабинет заходит тот самый мужчина, который читал проповедь. Александр Васильевич Суворов – потомок и полный тёзка того самого генералиссимуса Суворова. Глава Ордена чистоты, влиятельнейшей организации, контролирующей охоту на демонов на территории Анклава последние пятнадцать лет, неподчинённой ни Великому князю, ни Сенату. Человек, на которого снизошло Божественное откровение. Один из сильнейших магов Анклава, влиятельная персона при дворе, меценат, благодетель и бла-бла-бла…
И тот, кто по всем признакам, крепко держит Радищева (то есть - меня) за яйца.
- Здравствуй, Фёдор, - непринуждённо здоровается он, стягивая с себя расшитую золотом и драгоценными камнями рясу.
Магистр аккуратно вешает дорогие одежды для служения в гардероб. Под ними – дизайнерские джинсы и чёрная футболка, облегающая мускулистое тело. Сняв с пальцев кучу перстней, с шеи - массивный золотой крест, и убрав золотое же кадило в сейф, он с облегчением садится в кресло за стол и, наконец, обращает на меня свой взгляд.
Сесть, что характерно, не предлагает.
- Ну и что там у тебя происходит?
- В каком смысле? – не понимаю я.
Проклятье! Как же быстро проблемы настигли меня! Не успел я разобраться с делишками Радищева, как бл@дский Орден наступает на пятки! Знать бы, что их связывает…
- Ты пропал на два дня. Обещал, что по возвращению с Хибин данные исследований будут у нас. Прилетел ты позавчера, насколько мне известно, а мои учёные так ничего и не получили.
Так-так-так, догадки оправдываются…
- Возникли проблемы. Орлов… Умудрился вырваться из камеры. Поубивал кучу народа, в том числе – Ларису, куратора проекта. Уничтожил массу оборудования. Сейчас мои люди восстанавливают, что могут.
- Вот как? – удивляется Суворов, и я чувствую, как сквозь меня пролетают частицы благодати.
Проклятье! А он и вправду силён! Такая магия не похожа ни на нашу, демонскую, ни на человеческую. И она вызывает во мне отвращение, злость, и едва ли не рвоту. Волосы на голове снова начинают шевелиться, а под кожей будто копошатся тысячи крохотных муравьёв – так всё чешется.
Аррргх, наркун паршивый! Ну и ощущения!
- Хм… Не врёшь…
Меня пробирает холод. Он что, «просветил» меня насквозь?! Надо быть осторожней в этой беседе…
- Мне незачем врать.
- Да уж надеюсь! И как…
Суворов резко замолкает и также резко поворачивает голову, будто прислушивается к кому-то. Через секунду хмурится, кивает, и вновь поворачивается ко мне, как ни в чём не бывало.
- Как он смог вырваться?
- Его псина попала на базу. Я разбираюсь, как это могло произойти. Баргест помог ему вырваться из камеры и попасть в лабораторию. А дальше… Всё закрутилось. Он взял под контроль нескольких человек и прорвался к выходу. Повезло, что я оказался там именно в тот момент и смог его остановить.
Я подбираю слова осторожно, не зная, о чём Радищев рассказывал
