Поломанный мир (СИ) - Ланг Анна

7-НЕ ТО

Я с легкостью воспроизвожу в памяти данные.

— Дерек, — задаю уточняющий вопрос я, — зачем ты хочешь научиться писать? Ты не похож на неграмотного человека из красного квартала, который работает на простейших должностях, не требующих образования. Я склонна думать, что у тебя классическое, даже устаревшее образование, непрогрессивный склад ума, возможно, ты из бывших учителей или учёных.

Дерек не даёт однозначного ответа и неопределенно кивает. Я считываю заинтересованность в его взгляде.

— Значит, обучающие пособия я тебе воспроизводить не буду. Остаётся вывод — ты хочешь зарабатывать писательской деятельностью.

— Допустим.

Всемирный инфоцентр упразднил издательства, цифровые и бумажные. Деятельность бумажных издательств признана нецелесообразной и непродуктивной, даже — откровенно опасной. Для производства книг используется бумага, полученная из деревьев, энергия и токсичные краски. Электронные издательства тоже потеряли популярность, любой пользователь мог в любое время получить доступ к базе литературы Всемирного инфоцентра. Если электронную книгу читали, то инфоцентр на базе статистики определял, насколько популярно произведение и сколько вирткредитов заработает автор.

Только… мышление людей за последнее столетие после Большой Перезагрузки изменилось, и нужно учитывать популярные тематики.

А это обязательно — модифицированный перепрошитый герой с новым телом и новыми мозгами, который покоряет планеты или средневековые государства. Герою все даётся легко, у него, помимо перепрошитого организма, обязательно наличествуют суперспособности, много женщин и невероятная удача. Нужно не забывать, что и восприятие людей за последнее столетие тоже изменилось, из линейного стало дисперсным, значит, пишем коротко, просто, самую суть. Тогда книга обязательно станет суперскачиваемой, а Всемирный инфоцентр отсыплет множество вирткредитов. Ещё лучше сделать проекцию и подобрать кукол, которые разыграли бы книгу. Осталось придумать сюжет и приступить.

Пока я излагала все это Дереку, с его лица не сходило выражение задумчивости.

— Нет, Альба, такие, с твоего позволения "книги" — разве что для малышей или обитателей красных зон. Я хочу писать так, чтобы у читающего возникали эмоции, чтобы он думал, чтобы у него болело сердце.

Вот так.

Дерек закрыл глаза и начал тихо читать, по памяти:

Здравствуй, любовь моя, вчера зажигал маяк — встречать корабли,

Гонял разбесившихся чаек, устроивших гнезда на крыше,

К берегу прибило фрегат, парус обмяк — он не достиг земли,

Русалки устроили пляски, кричали, чаровали мальчишек.

Веришь, любовь моя, я оставался суров, что мне их груди, их очи,

Море бушевало и билось о стены моего маяка, голодное.

Знаешь, любовь моя, каково мне даются все эти адовы ночи,

Одинокие, грозные, жуткие, полные моря и такие холодные.

Я твердил, ты придешь, принесешь пирог, наденешь мой плащ,

Мы будем пить грог и уютно молчать в гармонии двух сердец.

Чайки глядят на обломки, верещат "Не плачь же, не плачь",

Твоему мальчонке мастерит каравеллу другой отец.

(*стихи автора)

После его слов в помещении воцарилась тишина. Как, как простые строки могут описать море? Одиночество, ночь, эмоции, от которых сдавило искусственное сердце. Куклы не умеют, не должны чувствовать, и все же стихи отзываются во мне. Я осознала, что со мной что-то не так, и уж конечно, я не скажу об этом ни во Всемирном инфоцентре, ни тем более Дереку. Дерек тоже не похож ни на одного из людей, разве что немного напоминает моего учителя. Я люблю учиться.

— Я хочу писать о войне и любви, Альба. Я хочу писать о жизни, и вызывать эмоции. Не развлекать, а заставлять думать. Мне никогда не давалось стихосложение, зато проза всегда была моей мечтой. Настоящая проза, а не эти… короткие фразы для дураков.

Знаешь, нам с тобой нужно попасть в одно место, а пока пойдем к морю.

-

8-ВОДА

Мы выходим из дощатого здания, идём по пристани, я чувствую песок, прилипший к моим ногам, и это ощущение вызывает улыбку.

Влажный ветер взлохматил мне волосы.

— Тебе холодно? — спрашивает Дерек.

— Я могу отрегулировать температуру тела.

Он ведёт меня по песчаному ковру прямо к воде. Я вижу нагромождение камней, негармоничных (как сказал бы мой бывший хозяин — жирных) птиц, лениво разложивших свои тушки на камнях.

Мы идём по песку… в воду. Мои ступни окатывают волны, и я ощущаю прохладную свежесть воды, чувствую приятный холод, и мне хочется пойти дальше.

— Осторожнее, ты не умеешь плавать! — предупреждает Дерек, видя, как я собираюсь зайти все дальше и дальше. Мой хозяин держит меня за руку.

Инфобраслет даёт о себе знать мягкой пульсацией, но мне почему-то не хочется вызывать виртэкран с изображением морского дна. Вода дарит успокоение и безмятежность. Я впитываю эти эмоции, как пустыня впитывает кровавый дождь.

— Альба, завтра ты свободна?

— Я полностью в твоём распоряжении, Дерек.

Мужчина продолжает обращаться со мной, как с человеком, и мне это нравится. Дерек предлагает меня проводить, я вежливо отказываюсь. Он возвращается в свой устаревший дом, и просит прибыть меня завтра.

Я огибаю красный квартал. Город, раньше столь привычный, почему-то стал вызывать непонятное отторжение. Средневековая, любовно создававшаяся архитектура, портики, резные балконы, фигурные окна, остатки фресок резко диссонируют с безликими кристально-белыми кубами. Белый цвет, долженствующий обозначать стерильность, торжество разума и технологий, совершенство линий, идей и помыслов, кажется мне пустым.

Я думаю, что пройдет ещё несколько столетий, и город превратится в один сплошной безликий куб.

Я возвращаюсь в капсулу и включаю подзарядку. Воскрешая в памяти сегодняшние события, я замечаю, как на моей коже яркими пятнами расцветают фиолетовые цветы. И мне кажется, что меня убаюкивает вода.

-

9-БИБЛИОТЕКА

Я снова пришла к Дереку, он открывает мне дверь и согревает лучезарной улыбкой. Я греюсь в его улыбке, так чахлый росток пробивается к солнцу.

— Альба, сними маску, — просит Дерек, и ненавистная тряпка летит в ближайший утилизатор.

Мы идём пешком, хотя Дерек мог бы взять гравикар. Сегодня я радуюсь городу, пусть он неоднороден, и повсюду виден и упадок прошлого, и торжество настоящего. Толпа тоже не раздражает меня. Я замечаю кукол, сопровождающих своих хозяев, они, как верные тени, следуют за людьми, я вижу, что люди не смотрят на город. Им безразличны портики, безразличны две башни, тянущиеся вверх, безразлична резная архитектура церквей. Люди носят маски, не отрывают взгляда от виртбраслетов, не смотрят друг на друга, не смотрят на лазурное небо, чистое-чистое, прозрачное, как море. Теперь мне есть с чем сравнивать.

Дерек ведёт меня закоулками, охряные, жёлтые, оранжевые здания радуют теплым разноцветьем и весёлыми балконами. В стеклянных витринах я вижу заводные поезда, старую машинку Зингер, на которой когда-то шили ручную обувь, вижу манекены с … виртбраслет подсказывает "офисными образами", одежду, которую никто больше не купит.

Кстати, Дерек-то не носит стерильные герметичные костюмы. На нем простая хлопковая рубашка, джинсы и кроссовки. Кажется, он сошел со старой проекции.

Мы приходим к старому незаметному зданию. Я вижу двери, где время уже оставило свой отпечаток на древесине, в холле нас встречает скелет динозавра и старая женщина в очках. На ней черное платье в горошек и что-то похожее на шаль. Незнакомка давным-давно могла бы сделать и коррекцию зрения, и коррекцию фигуры.