Разведка боем - Василий Павлович Щепетнёв
— А кассеты ты где в Черноземске возьмешь? — спросила его Ольга.
— Я впрок накуплю. Здесь. И, говорят, в «Березках» бывают, — и опять посмотрел на меня. Может, и я куплю такой же, тогда как-то легче будет.
Но я не купил, остался верен «ФЭДу». Но Антона ободрил:
— Бывают, бывают. Ну, и в Европе тоже.
Действительно, можно ведь будет купить в Лондоне, Париже или Амстердаме. Куда заведет судьба.
А не заведёт, так и не беда. Поиграет, да и надоест. Сбывшаяся мечта — уже не мечта.
В половине второго разошлись. Писать и диктовать сочинения «Как мы провели выходной день». В Нью-Йорке вечереет, в Москве так и вовсе ночь глубокая. Но газеты требуют — давайте материал, идет на ура.
А чего б ему не идти, если он начинается со слов «Советский гроссмейстер Чижик продолжает лидировать в матче с чемпионом мира Робертом Фишером». Под этот запев что угодно зазвучит райской песней. И я постараюсь, чтобы и дальше было так же.
Я включил «Грюндиг» и стал искать Москву. Слушать «Голос Америки» как-то не хотелось. Мне Америки хватает и без радио. Мне интересно, как там дела идут у нас. Привесы, надои, обмолот, социалистическое соревнование, встречный план и встреча киевского «Динамо» с московским «Торпедо».
Тряхнуло. Совсем слегка, еле заметно. Но всё же заметно. Не меня тряхнуло, а всю башню.
Землетрясение, верно. Зона повышенной сейсмической активности, как написано в энциклопедии. Той, синей, которую я иногда читаю на ночь.
Я прислушался. Никто никуда не бежит, не воют сирены, нет паники. В Лас-Вегасе всё спокойно.
Значит, ничего из ряда вон выходящего.
Я переключился на частотный диапазон и сразу поймал местную радиостанцию.
Разбитной ведущий, похохатывая, говорил о том, что сегодня Неваду немножко пощекотали. А-ха-ха.
Нашел другую станцию, третью — тут у них в каждом городе их несколько.
Наконец, объяснили внятно: это был подземный ядерный взрыв. Его отголоски. С испытательного полигона, где проверяют новую Косу Смерти: хорошо ли косит.
Чему радуются, над чем смеются?
А тут и два часа. Странно, но туман, обыкновенно охватывающий меня в это время, был прозрачен настолько, что если не приглядываться, то и не заметишь. Лишь бледные тени скользили вокруг, будто при ясном свете кто-то задумал показывать кино на серой стене.
А потом перестал показывать, поняв бесперспективность.
Ну и ладно. Даже хорошо. Чем меньше наваждений, тем лучше. Вдруг да и вообще всё прекратится?
Ой, вряд ли.
Я всё-таки вздремнул. Выработался режим труда и отдыха, нужно его всячески укреплять. Чтобы не рассыпался.
Как обычно, меня разбудили в четыре. Путем щекотания пяток — мои потуги на остроумие безнаказанными не остались.
Сегодня игры нет, это верно, но сегодня я должен участвовать в телепрограмме «Гости Лас-Вегаса». Команда будет в зале, а я — на подиуме. Вместе с ведущим, Биллом Макгвайером. Билл будет задавать вопросы, самые неожиданные, а мне придётся на них отвечать. Возможны, и даже будут наверняка реплики из зала.
Я посмотрел одну такую передачу. Называется ток-шоу, если перевести по смыслу — посиделки на завалинке. Бабки чешут языки, если нравится — смотри!
Оглядывая себя в зеркале, я думал, что неплохо бы выпить давешнего чаю. Китайского. Для живости мысли. Нет, я не считаю, что в этом чае наркотические добавки. Просто хороший, настоящий чай. Хоть и не грузинский, да. Там, в чайной, продавался и сам чай, в смысле — не напиток, а чайный лист. Нужно будет навестить заведение Ки, купить фунтик-другой. Чай напиток хороший. Дедушка чай очень уважал, именно китайский. Но с китайским чаем у нас сейчас временные перебои. Но, конечно, сначала на кафедре гигиены сделать анализ — нет ли в чае эфедры или других добавок. Во избежание.
И вот мы ползём в лимузине по Стрипу среди других лимузинов, кабриолетов и прочих изделий американского автопрома.
Мне в номер ненавязчиво подложили каталог автомобилей. Авось, что и куплю, деньги-то есть. Я полистал. Большие автомобили. Для кого-то, может, и красивые. Моторы — не у всякого тягача такие. Двести, триста, четыреста двадцать пять лошадиных сил! Двенадцать цилиндров!
Но…
Но смотрю — и сомневаюсь. С виду-то просто эсминец какой-то, или даже крейсер, а салон тесный. Вообще — две двери только, на заднем сидении неуютно. Машина все сотни лошадок тратит на то, чтобы везти самое себя, оставляя людям право гордиться. Но комфорт… комфорт так себе. Есть, конечно, авто практичные, тот же «Форд», но нет. Я верен «ЗИМу». Как и «ФЭДу».
Предчувствия меня не обманули: на пятой минуте телешоу из зала задали вопрос о репатриации евреев. Я воспользовался утренним опытом, да ещё нашел во время домашнего анализа усиление:
— Насколько мне известно, с момента создания государства Израиль на постоянное место жительства из Советского Союза приехало в сорок три раза больше энтузиастов, строителей нового мира, чем из Соединенных Штатов Америки. Если у вас более точные данные, поправьте, — и далее по утреннему сценарию.
Сорок три раза — это я с потолка взял. Но ведь сделал оговорку, «насколько мне известно», и попросил поправить, если что не так. Потому совесть моя чиста.
Американцы числа уважают, и «в сорок три раза» произвели ожидаемый эффект. Действительно, как же так? И американец начал вспоминать знакомых евреев. Да, никто из них что-то в Израиль не стремится, а если вдруг и стремится, то только на словах. В крайнем случае, на месяц-другой волонтером. А чтобы поменять гражданство…
В общем, поймал я провокаторов в ловушку. Потом, конечно, они найдут контрмеры, будут задавать другие вопросы, но то потом. Не со мной. Больше я отвечать на провокации не стану.
Так, с перерывами на рекламу, прошел академический час, и посиделки кончились.
— У Шукшина учиться нужно, у Шукшина! — сказал я команде на обратном пути. — Есть у него рассказ такой, «Срезал!». Как общаться с провокаторами.
— А точно
