Вильгельм Шульц - Последняя торпеда Рейха. Подводные асы не сдаются!
— Кто такой Хельмут? — неожиданно сам для себя уверенно спросил Ройтер. В пыльном душном воздухе кабины как будто пролетел легкий ветерок. Натянутая струна слегка ослабла. Но ослабшие струны фальшивят. Фальшивила и эта.
— Нет-нет, — шептала Анна, — Все в порядке… Не обращайте внимания. — Ее голос наконец обрел обычную твердость. — Вы сейчас только что спасли нас обоих. Спасибо вам, Диего… Вы, оказывается, еще и хороший водитель.
Наступило долгое молчание. Надо было что-то сказать, но Ройтер не знал что. Надо же, сколько лет прошло, а она все еще помнит его, Ройтера, за рулем своей машины. Не припоминал он что-то у Демански водителя по имени Хельмут. Если не знаешь что говорить — надо действовать. Для того, кто за рулем, действовать — это заводиться и крутить баранку.
— Вы не заметили номера машины? — спросил он. — Вроде бы как это дипломатические…
— Заметила. Это английское посольство. Мои хорошие знакомые — спокойно сказала Анна и усмехнулась.
— Английское посольство? Что им нужно в этой глуши?
— Англичане есть англичане. Ничего хорошего от них не жди…
Она не хотела больше говорить об этом.
* * *По случаю покупки и заодно чудесного спасения от аварии было устроено некое подобие «званого ужина». Были поданы ребрышки на гриле, с насыщенным аргентинским соусом «чими-чури», красное вино, грибные закуски. Все, что могло дать ранчо, кроме красного вина, разумеется, оно доставляется с севера. Был собран весь «бомонд» ранчо — семья Фернандес-Очо в полном составе, Анна, Ади, Ройтер, трапезу разделила и креолка-экономка.
— Ну что ж, Диего, — начала Анна тост, поигрывая бокалом. — Вы сегодня — герой. Не просто решили нашу проблему с машиной, но и, можно сказать, спасли меня.
— Вы бы посмотрели еще, как он обращается с клинком, — заметил Густаво.
— Что ж, значит, теперь у нас есть защита.
— А нам разве нужна защита? — переспросил Ройтер. — От кого?
Густаво похлопал Ройтера по плечу. — Защищаться всегда найдется от кого, если только что-то собой представляешь. Странная фраза. Ройтеру казалось, что о безопасности этого места он может позаботиться куда лучше, чем тот же Густаво. Он рассчитывает на аргентинских батраков-стригалей, а Ройтер на боевое соединение, прошедшее спецподготовку.
Ройтер сегодня был героем дня и даже заслужил внимание Ади, который тоже захотел научиться фехтовать, особенно на японских мечах. Но его вскоре отправили спать, невзирая на протесты. В общем, для деревенского досуга было довольно весело. Наконец гости стали расходиться по своим отсекам. Ройтер задержался дольше других. Он внимательно изучал Анну. Насколько она изменилась? Что в ней осталось от прежней Анны? Может быть, это уже совсем другой человек, и смена имени — это знаковое событие. Он не Ройтер, она не Анна, а значит уже никогда не будет над ними колыхаться неведомый огненный столб страсти, значит, и нет ничего такого, ради чего стоило преодолевать полмира и ходить под пулями…
На пальце Анны блеснул солнечный лучик Ройтер узнал этот блеск Париж. Ювелирная лавка на Грегори-де-Турс. Что могло быть дороже сознания того, что через столько лет на другом конце вселенной на ее пальце сейчас — его кольцо.
— Красивый бриллиант, — отметил Ройтер, кивнув в сторону драгоценности.
— Это память, — равнодушно ответила Анна, бросив беглый взгляд на руку.
— О чем?
— Так… об одном подонке. Видимо, мужчины появляются в моей жизни только для того, чтобы сделать ее невыносимой. Этот сделал невыносимой мою молодость.
Анна улыбнулась. Ройтер знал ее, знал, когда она шутит, сейчас она шутила. И это была большая редкость. Такое настроение обычно обещало страстную ночь… Впрочем, когда она злилась, как тысяча чертей, ночь бывала не менее страстной…
— Наверное, вы очень любили этого подонка, если носите кольцо спустя столько времени после его смерти…
— А кто сказал о смерти? — Анна неприятно прищурилась и начала сверлить взглядом Ройтера.
Идиот! Проговорился…
— Простите, мне так показалось, — начал исправлять ситуацию Ройтер. — Вы — немка, я — немец. Мы пережили страшную войну, многие погибли. И я решил, что ваш… друг тоже погиб, как большинство настоящих мужчин в Германии…
— Да? А почему вы решили, что он был настоящим мужчиной?
— Полагаю, другого бы вы не выбрали…
— Да… уж… — задумчиво процедила Анна, нервно кусая сигаретный фильтр. — Скотина… — Вдруг ее голос обрел металлические нотки гестаповского следователя, — Где вы воевали?
— В Люфтваффе. 6-й воздушный флот — Восточный фронт. До этого Франция…
Анна с большим интересом рассматривала его.
— У вас карие глаза…
— Это от мамы. Она у меня южанка. Бавария, Альпы…
— Ну да, пожалуй, на баварца вы похожи. На немца нет… А когда вы научились фехтовать?
— До войны жил в Японии. Я из семьи дипломатов. Хотел тоже посвятить себя дипломатической карьере, но в планы вмешалась война…
«Что такое я несу!» — думал Ройтер. Анна, если захочет, может быть редкой занудой и начнет выспрашивать, чего доброго, номер эскадрильи или группы, а затем может узнать имя группенкоммандера, а он ведь не летчик и легко запутается.
— У вас тут, я смотрю, просто посольский квартал какой-то. Густав тоже был дипломатом, — заметила Анна. — И очень крутым разведчиком, — добавила она после паузы. — Еще не поздно, Диего, осуществить детскую мечту.
— Увы, чтобы представлять интересы государства, нужно его иметь… То, что сейчас находится на месте Германии, трудно назвать таковым…
— Пожалуй, да… — Анна встала из-за стола и с бокалом в руках подошла к балкону, как бы приглашая гостя проследовать за ней. Огромная равнина открывалась с балкона, посверкивающая закатными бликами уже у самого горизонта. Длинные тени от холмов легли на дорогу и низкорослые кустарники. Овцы сбились в кучи в своих загонах, готовясь к ночлегу.
— Извините, я сегодня вас назвала чужим именем. — Она его снова пристально изучала. — А как ваше настоящее имя?
— Дон Диего…
— Нет. Настоящее. Как вас называли в той жизни?
— Какое это имеет значение? Той жизни нет.
— Простите, но я не могу называть вас Диего. Это какой-то маскарад. Тупой и пошлый. Баварец Диего. Смешно… Кстати, ваше произношение не похоже на баварское…
— В немецкой колонии в Токио было много северян. Я ведь только родился в Баварии.
— Так как вас называть, Диего?
— Мне вполне нравится имя Хельмут, но если у вас оно вызывает неприятные воспоминания, тогда называйте меня Конрад.
— А знаете, Конрад, — повернулась к нему Анна — Вы чем-то похожи… Не могу точно сказать чем… Нет, лицо у вас совершенно другое, но… Вы сигару закуриваете, как он… машину ведете, как он… меня это немного путает… Хотя… нет… мне все это кажется. Просто прошлое крепко удерживает меня…
— Нас всех удерживает прошлое, и мы должны жить ради него, ради того, что нас объединяет.
— Вы — член Партии?
— Почему вы так решили?
— Говорите как агитатор. Прошлое… объединяет… Мое прошлое вон — она ткнула недопитым бокалом в сторону спальни. — И прошлое, и настоящее, и будущее. А с тем прошлым я порвала раз и навсегда.
Ройтер увидел, что Анна слегка ежится от вечерней прохлады, и придвинулся ближе. Если ему в голову не летит бокал, а то и бутылка — значит, он правильно все делает. А что значит правильно? Ну, допустим, ты переспишь с ней, и что? Наутро скажешь: «Привет, я Ройтер!» — последствия этого даже обдумывать не хочется. Думаешь, Анна простит тебе всю эту комедию, разговор про «настоящего мужчину», про кольцо, когда ты фактически вынудил ее признать, что ты для нее представлял собой не пустое место? Зачем? Поглумиться? А никакой другой причины она и видеть не захочет! Так отношения взорвутся, даже толком не восстановившись. С другой стороны, что, надо было сказать это сегодня утром? Ну, значит, сейчас здесь его бы не стояло. Нет. Это должны быть совершенно другие отношения. Другие люди, тогда это шанс. Может быть, когда-нибудь, когда они будут старичками уже греться на солнышке, он скажет ей: «Дорогая, а ты знаешь, ты не права, что я сделал невыносимой только твою молодость, я сделал невыносимыми еще твои зрелые годы и окончательно изгажу твою старость». Шутка в духе Анны — нормально, прокатит. А пока ее шея в отблесках заката, ее кожа… Она рядом. Она впервые за… За десять лет! О Боже! За десять лет открыта ему как тогда, в 35-м.
Ройтер встал за спиной у Анны. Ее золотые волосы спадали на плечи, он вдыхал этот запах, который пьянил, а она казалась хрупкой и беззащитной. Как тогда на полу прихожей в доме, куда она приехала на вечеринку в 19-м. Анна улыбалась — она откинулась на его грудь и попыталась заглянуть ему в глаза.
— Смелее, Диего, — прошептала она.
