Николай Андреев - КРЫЛЬЯ ЧЁРНЫЕ
- Да, пять ранений и две контузии преподали мне замечательный урок общения с врачами, - парировал Слащов. - Извините, но ещё раз мне совершенно не хочется оказаться в лапах хирургов. Нет уж, ни за какие звания!
Его широкое округлое лицо, увенчанное смешным хохолком чёрных коротких волос, раскраснелось. Нос, и без того чересчур задранный кверху, поднялся на небывалую высоту.
- Господа, господа, прошу вас, не надо устраивать баталию в моей каюте, - слабым голосом попросил Колчак.
- Какая баталия? Мы просто…
- Срочно! Из Царского села телеграфируют! Регент на проводе! - в каюту вбежал вестовой. - Срочно! Александра Васильевича просят!
- Это никак не возможно, - холодно отрезал врач. - Никак.
Он замотал головой, смешно потрясая руками, будто бы отгоняя вестового.
- Александру Васильевичу нужен покой! Никаких телеграмм!
Слащов прыснул в кулак. Никто не обращал внимания на Колчака.
А лицо того исказилось от напряжения. Александр взял с намертво привинченной к полу тумбы фуражку, снял пиджак и, глубоко вдохнув, поднялся с койки. Слегка пошатываясь, он смог встать во весь рост, нависая громовым облаком над спорщиками. Первым опомнился вестовой, замерев и вытянув руки по швам. Затем Слащов принял серьёзный вид. Наконец и Владимиров прекратил размахивать руками, даже выдохнуть боялся, наверное, чтобы не сдуть шатавшегося от слабости Колчака.
- Если Верховный Главнокомандующий требует выйти на связь, адмирал должен подчиниться. Пойдёмте, - кивнул упрямец.
И они пошли. Встречавшиеся на пути офицеры и матросы замирали, вытягиваясь во фронт, прикладывая руки к околышам фуражек, улыбками и радостными возгласами: "их адмиралу" не страшны даже турецкие бомбы.
- Я совсем забыл спросить…Кто выжил кроме меня и Смирнова в том взрыве? - Колчак, не оглядываясь, обратился к шедшему позади Слащову. - Кто пострадал?
- Ваш телохранитель, к сожалению, погиб: он сидел слишком близко к разорвавшейся бомбе. Та, в свою очередь, была закопана под дорогой. Как только Ваш автомобиль проехал бы над "кочкой" - выпиравшим краем снаряда - раздался бы взрыв. Во всяком случае, мне так разъяснили сапёры. Однако что-то пошло не так, и адская машинка сработала с опозданием. Слава Богу, турки не имеют опыта эсеров-метальщиков…
- Да, ни Азеф, ни Савинков у них пока не родились, - кивнул головой Колчак.
В глазах снова потемнело. Адмирал опёрся о переборку, переводя дух.
- Александр Васильевич, может быть, Вам следует изменить своё решение? - Владимиров оказался тут как тут.
Врач подставил плечо, но Колчак лишь отмахнулся рукой.
- Нет. Мы уже почти пришли. А что с Петром, водителем?
- Сильно ударился головой, да ещё его лицо порезало расколовшимся стеклом. А так - жить будет, это я Вам как человек, прошедший Галицийскую битву, говорю, - одобрительно сказал Владимиров.
- Что ж…Вот мы и пришли…
Каюта связистов была заставлена всевозможными приборами, схемами, инструментом для ремонта. Аппарат "Бодо", размашистая машина для связи с "большой землёй", шелестел, выплёвывая бумажную ленту. Телеграфисты вскочили с мест, едва увидев адмирала.
- Вольно. Передайте, что я пришёл. Что пишет регент?
Владимиров подал стул ("Так, почему не привинчен?!" - подумал Колчак), на который опустился адмирал
- Благодарю, - тихо сказал Александр, радуясь тому, что не надо тратить последние силы на хождение на показавшиеся бесконечными переходы между рубками и каютами.
Связистов было двое: оператор "Бодо" и его помощник. Рапортовать взялся последний, рыжеволосый, молодой, с блеском в глазах. Было видно, что он упивается шансом приобщиться к великим событиям, которые, несомненно, вот-вот должны произойти. Уж если сам регент срочно вызвал раненого адмирала - быть Делу!
- Докладываю. Его Высокопревосходительство передали информацию о скором начале мирной конференции, о духовном подъёме в столице, о новой программе правительства.
На последних словах адмирал подобрался, обратившись во внимание.
- Программе правительства? Какие-то серьёзные изменения? Реформы?
- Александр Васильевич, так Вы ещё не знаете?
Глаза докладчика расширились. После секундного замешательства он суну руку в одну из бесчисленных тумб и выудил из неё зачитанную буквально до дыр газету.
- Утром в город самолётами доставили севастопольские газеты. Я приберёг экземплярчик, а то его даже кое-кто принялся перепродавать за невозможные деньги! - связист был горд своей сообразительностью и информированностью. - Вот, в ней всё написано. Великий князь говорит о Великих при сильной власти, Столыпина вспоминает…Тут и о флоте есть! И о Морском Генеральном штабе!
- Позвольте-ка, - адмирал, в своё время принявший самое деятельное участие в создании этого штаба, набросился на газету будто голодный тигр.
Круги, расплывавшиеся перед глазами, мешали чтению, но интерес Колчак оказался сильнее последствий ранения.
- Интересно…Очень интересно…Что-то будет? - озадаченно сказал адмирал, ни к кому, собственно, не обращаясь.
- Да, совсем забыл сказать Вам об этом, - пожал плечами Владимиров. - Нечто, без всяких сомнений, эпохальное нас ожидает. Только бы не взяли свои слова обратно…Только бы не взяли…Только б не было войны…А сколько всего о медицине!
- Кто вас, врачей, будет защищать? Ваша воля, так вы бы с койки больничной никого не выпускали, - беззлобно, голосом, полным смеха, сказал Слащов.
- Бросьте, Яков Александрович! - отмахнулся, как от назойливой мухи, Владимиров. - Сейчас нужно думать о мире, кончилась война!
Только сейчас адмирал понял, что эти двое совсем не из-за неприязни постоянно спорили друг с другом. Скорее, это было нечто вроде дружеского подначивания. Обмениваясь колкостями, они поднимали себе настроение в битве, понятной лишь им двоим. Интересно, кто же, Слащов или Владимиров, одержат победу? А может, заключат сепаратный мир и набросятся на кого-нибудь третьего?
Александр оторвался от газеты и вгляделся в лица "бойцов". Врач хранил внешнее спокойствие, вот полковник нет-нет, да улыбался, показывая свои острые, пожелтевшие от постоянного курения зубы. А вот если они…
Колчак закончить свою мысль не успел: "Бодо" принялся плеваться телеграфной лентой.
- Так! Есть приём! - скомандовал оператор, нежно, будто ребёнка или любимую женину, касавшийся бесценной бумаги. - Сейчас начну читать…Ага…Здравствуйте, Александр Васильевич. Мне сообщили, что Вы…Что Вы ранены. Надеюсь, здоровью ничто не угрожает. Обозначьте ситуацию в городе и во флоте. Что с гарнизоном…Что отвечать?
- Всё хорошо, опасность позади.
Оператор принялся отстукивать послание.
- Необходимо разрешение на принятие особых мер для наведения порядка в городе. Требуется пополнение, корпус укомплектован людьми наполовину, с артиллерией и снарядами лучше, пользуемся трофеями и турецкими складами. Работа контрразведки и жандармерии поставлена из рук вон плохо: специалистов не хватает. Нужны переводчики. Вскоре начнутся проблемы с продовольствием, необходим усиленный подвоз. Когда на городских складах закончатся продукты, турки поднимут восстание, и удержаться мы сможем с громадным трудом. Всё. Передавайте.
- Начинаю передачу, - оператор застучал, отбивая послание на "большую землю".
- Всё действительно так сложно? - внезапно спросил словоохотливый связист.
- Да. Но мы выдержим, - ободряюще улыбнулся Колчак.
Улыбка, правда, вышла кислая: в боку закололо, приступ боли заставил тело содрогнуться. Владимиров заметил это и кинулся было к адмиралу, но тот жестом приказал остановиться.
- Не утруждайтесь. Всё прошло.
- Александр Васильевич, и всё же я считаю, что…
- Карфаген давным-давно разрушен, а остальное не требует Вашего волнения, - отшутился флотоводец. - Продолжу-ка я чтение газеты. Вы, Яков Александрович, уже ознакомились?
- Да, успел пробежать глазами. Что можно сказать? Интересно. Посмотрим, как оно всё будет воплощено в жизнь. Боюсь, как бы кадеты или левые не вставили палки в колёса…Будь моя воля, давно бы висели особо говорливые господа на фонарях. И спокойно было бы, и работать удобнее.
Владимиров, известный на корабле своими либеральными взглядами, промолчал. С чего бы? Неужели был согласен с полковником? Или они уже имели словесную дуэль по этому поводу? И если да, то кто же выиграл?
Но да ладно. Колчак вновь ушёл с головой в чтение. Что же будет? Обещают расширение полномочий Морского Генерального штаба, техническое усиление армии и флота, улучшение снабжения и комплектования, большие земельные наделы отличившимся солдатам и матросам, поступление в учебные заведения со сдачей лишь части экзаменов, а то и без них, пособия и пенсии…Да, грандиозные перспективы, но откуда же возьмут средства? И что будет реализовано? И, в конце концов, какова судьба Проливов и Царьграда? Не поднимутся ли союзники против того, чтобы Россия обладала ими? Что ждёт флот? Изменят ли Большую программу? Что будет с организацией и командованием? Эта война вскрыла такие недостатки, что одно изучение их займёт не один год…
