Александр Плотников - Коридор
Подойдя к письменному столу, Карл взял верхнюю книгу в старинном кожаном переплете, на лицевой стороне которой было только имя автора — Гете.
— Всегда мечтал почитать его в оригинале, — попытался пошутить он. Но, кроме глубокого недоумения собеседника, эта глупость ничего не вызвала.
— А где сейчас Хельмут, ты не знаешь? — тут же попытался перевести разговор в другое русло Карл.
— Хельмут? Это тот, кто живет с тобой? — переспросил его собеседник, указывая в сторону фотографии на стене, где был изображен Отто в окружении всего семейства.
— Нет, это Отто. А мне нужен… — Карл замялся, не зная как одному незнакомому человеку составить описание другого, не менее незнакомого человека. Со стороны это чем-то напоминало разговор слепого с глухим.
— К сожалению, — смутился тот, — я еще не всех здесь знаю. Правильней даже будет сказать, что я, кроме Кюстера, Бренеке и пилотов нашего штаффеля, вообще никого не знаю.
— Вот так новость, — изумился Карл. — А я-то думал, что мы с тобой уже триста лет знакомы.
— Извини, что не предупредил, — начал было извиняться тот.
— Да ладно, проехали. Ты же не виноват, что у меня «крыша течет».
«Забавная история, но это мне даже на руку. Вскоре о ней узнает вся база, и я надеюсь, что мне после этого будут задавать меньше глупых вопросов. Хотя все может быть и с точностью наоборот». Карла ввели в заблуждение его лейтенантские погоны, из-за чего он моментально определил «проводника» в старожилы полка, ведь все вновь прибывшие были в звании оберфельдфебелей и выглядели значительно моложе.
— И давно ты здесь? — спросил Карл, заваливаясь прямо в обуви на первую попавшуюся койку.
— Да нет, пятый день.
— А до этого где служил?
— На Востоке.
«Вот тебе на. Такой „хороший“ человек. Дорогу мне показал. Беседу мило поддерживал, а оказывается, он сволочь».
— А где именно, если не секрет?
— Под Краковом, — произнес тот, слегка покраснев и опустив глаза.
«О-о-о, так ты, оказывается, настоящий герой. Аж под Краковом служил», — от нахлынувшей радости Карл чуть было не выпалил тому все это вслух. Но, к счастью, вовремя успев остановиться, не обидел на радостях человека. Ему с лихвой хватило Гете и фразы о «протекающей крыше», после которой он до сих пор извилинами шевелил, пытаясь рационально все осмыслить.
— А дальше на Востоке бывать не приходилось?
— Мне нет. Но ты, я слышал, целые полгода воевал в России с большевиками. Расскажи, как там?
Своим резким переводом разговора собеседник завел Карла в тупик. Теперь он слегка побледнел, не зная, что соврать. К счастью, через мгновение к нему пришло озарение.
— Я бы с радостью, но, к сожалению, ни черта не помню.
— О, извини. Я никак не привыкну…
— Я, честно говоря, тоже.
Они весело рассмеялись. Карлу трудно было понять, над чем смеялся его собеседник, потому что он смеялся над самим собой, причем от души.
Открывшаяся широко дверь прервала праздное веселье. На пороге стоял один из персонажей их разговора.
— У тебя деньги есть? — вместо приветствия прямо с порога спросил Хельмут.
— И я тебя тоже очень рад видеть.
Спохватившись, Хельмут быстро протянул руку, пытаясь поскорее вернуться к более злободневной для него теме. Со стороны это выглядело весьма забавно, причем не только для Карла, но и для его «проводника».
— Ну что?
— Что, ну что?
— Да ладно, кончай придуриваться, мне некогда дурака валять.
— Ну, это мы уже заметили, сразу взял быка за рога.
— Карл… — Хельмут начинал терять терпение.
— Ну ладно, ладно. Наверное, есть где-нибудь здесь, — сказав это, он обвел взглядом комнату, — потому что с собой у меня даже мелочи нет. Так что если хочешь, можешь искать. Только, смотри, случайно к Отто в карман не залезь, а то он наверняка очень расстроится.
— Делать мне больше нечего, — Хельмут уверенно направился к письменному столу, — если ты за последнее время не поумнел, то деньги наверняка лежат вот в этой банке из-под кофе. — Резким движением засунув руку между книг, он извлек небольшую жестяную банку коричневого цвета и, немного пожонглировав ею, открыл, высыпав содержимое на стол.
— Ну, этого мне не надо, — сразу отодвинув в сторону всю мелочь, произнес он, — такие деньги я тебе вернуть не смогу. А вот это, — засунув руку в банку, Хельмут с ловкостью фокусника извлек из нее целую кипу денежных купюр, — я, пожалуй, возьму. Черт, еще двух тысяч не хватает, — задумчиво произнес он, быстро пересчитав деньги.
— Извини, что так мало.
— Ничего страшного, спасибо, — это он, судя по всему, ответил Карлу, пристально вглядываясь в лицо Бисмарка, портрет которого висел над кроватью.
Еще немного постояв в раздумье, он неуверенно направился в сторону выхода, что-то бубня себе под нос.
— Хельмут, — окликнул его Карл.
Остановившись в дверном проеме, тот медленно обернулся. На его лице по-прежнему было какое-то нелепое выражение задумчивости, о происхождении которой окружающие не имели ни малейшего представления.
— Ты забыл кошелек от моих денег, — произнес Карл, указывая на пустую банку из-под кофе, одиноко стоящую на столе.
— Нет уж спасибо, — пелена таинственности, как будто бы спала с глаз, и на ее место пришла не менее непривычная для него серьезность. — Я думаю, что Отто очень позабавит тот факт, что ты топчешься в обуви по его кровати.
— Неужели? А я-то думал, что это моя.
— Да, а над кроватью висит портрет твоего двоюродного деда.
— А он что? — Карл в изумлении поднял палец в сторону портрета.— Его родственник?
«Проводник» Карла был так удивлен услышанным, что, казалось, вот-вот откроет в изумлении рот. Его глаза сейчас напоминали чайные блюдца из сервиза, который подавали в офицерской столовой. Примерно так же выглядел и сам Карл, потому что в знак уважения к исторической персоне деда Отто, он даже, поднявшись с кровати, стал поправлять одеяло.
— Хельмут, ты это серьезно?
— Нет, конечно. Из него такой же потомок Бисмарка, как из меня солист берлинской оперы.
— Ну и сволочь же ты, а я тебе поверил. Ну-ка, быстро верни деньги…
— Ага, сейчас, — легким движением профессионального атлета Хельмут перенесся через перила крыльца и тут же очутился на зеленой лужайке, вне поля досягаемости гнева Карла. — Я зайду вечером, — прокричал он, подымая вверх стопку денег. — Не планируй ничего, я буду не один.
* * *20 июня 1943 г.
I/JG 26
— Карл, запомни. Всем после этого тяжело вернуться обратно, но надо бороться. Ни в коем случае не вздумай опускать руки.
— Я постараюсь.
— Этого мало. В тебе должно быть не старание, а желание. С твердым и уверенным настроем к цели, которую ты хочешь достигнуть. И если оно у тебя будет, то ты сможешь покорить любые вершины.
Дверь без стука отворилась, и на пороге появилась высокая широкоплечая фигура мужчины в летном комбинезоне. А так как он заходил в комнату спиной вперед, неся в руках какой— то картонный ящик, то с первого взгляда его довольно тяжело было узнать.
— Хольцер, вас в детстве учили стучать в дверь? — обратился Шеф к непонятно как узнанному им Хельмуту.
— Думаю, что да, господин майор, — произнес Хельмут, повернувшись и высунув голову из-за коробки. — Но я не уверен.
— Я, кстати сказать, тоже, — Шеф убрал свою ногу с гипсом, которая перегораживала всю комнату, давая ему возможность пройти к столу. — Кто сегодня в дежурной смене из вашего штаффеля?
— Фон Ливен и этот, как его? — Хельмут несколько раз пробарабанил пальцами по коробке, пытаясь вспомнить фамилию новенького «поляка», — а, Губер.
— А вы когда заступаете?
— Через два с половиной часа развод, — посмотрев на часы, ответил Хельмут.
— Повезло, а то я хотел поставить вас дежурным на КП.
Хельмут, расчистив от лишнего хлама стол, наконец, положил на него свою поклажу.
— Что это у вас там такое? — заинтересовался Бренеке, бесцеремонно заглядывая в коробку, — надеюсь ничего запрещенного.
Хельмут уже было собрался выпалить что-то в своем духе, но в последний момент передумал.
— А, проигрыватель, — констатировал Шеф, опуская шнур в ящик, — не этим вам, Хольцер, надо заниматься. Лучше бы те книги пролистали, что я Маеру принес. Кстати, ты их уже прочитал? — обратился он опять к Карлу.
— Еще не до конца.
— Ну, так давай, давай. Я вот тут тебе еще кое-что принес, так сказать для общего развития, — Шеф достал из своего портфеля несколько папок желтого цвета, на титульных листах которых стоял штамп «Секретно», — распишись вот здесь, — произнес он, протягивая бланк с длинным перечнем фамилий.
— Здесь некоторые технические данные о противнике. Как ознакомишься, занесешь сам в секретную часть. Да, и поторопись, тебе до отъезда еще много чего надо прочесть. Я ведь не смогу дать с собой секретную литературу, только открытые издания. А времени осталось совсем мало.
