Александр Антонов - Орлы и звёзды

– Не доложили потому, что и не могли доложить, – буркнул полковник. – За квартирой никто не следил.

Я старался не смотреть на Ольгу, но её уничижительный взгляд жёг мою левую щёку.

– Хотел я установить за вами наблюдение, хотел, – стал для чего-то оправдываться полковник, – да людей мне на это выделить отказались.

Щёку тут же перестало жечь.

– То-то вы как-то вяло отреагировали на её присутствие, за что, впрочем, и поплатились.

– Чем это она меня? – спросил, кивая в сторону Ольги, полковник.

– Так вы считаете, что Ольга ударила вас по голове? – сообразил я. – Так ощупайте голову и убедитесь, что с ней всё в порядке! Освободи ему правую руку, – обратился я к Ольге.

Ольга развязала одну из верёвок, и полковник тут же принялся ощупывать голову. Вот теперь выражение его лица стало мне нравиться: на нём появилось сомнение. Но и из голоса оно пока тоже не исчезло.

– Так откуда вы к нам изволили прибыть? – спросил Львов. – Полагаю, из будущего?

– Правильно полагаете, – согласился я. – И заметьте, из довольно далёкого будущего, из 2010 года!

После этих слов полковник стал сомневаться уже во всём. Он критически осмотрел меня, потом перевёл взгляд на Ольгу, которая вновь закрепила его руку на подлокотнике и теперь скромно стояла в сторонке.

– Вы намекаете на одежду? – спросил я. – Так должен вас огорчить. Из будущего в прошлое нельзя пронести ничего, что могло бы выдать… – Тут я замялся. Чуть ведь не сказал «проходимца» пытаясь найти синоним слову «попаданец». – … Того, кто пришёл, – совершенно коряво закончил я фразу, за что был удостоен от Ольги неодобрительного взгляда. Но полковник, казалось, не обратил на это внимания.

– Чем же вы тогда докажете, что прибыли из будущего? – почти весело спросил он.

– А Ольга вам что, не доказательство? – нахмурился я. – Где вы видели женщин с такими бойцовскими навыками? Или хотите, чтобы она продемонстрировала на вас что-нибудь ещё?

– Нет, нет, увольте, – поспешил отказаться полковник. Тут его лицо озарилось догадкой. – Если вы те, за кого себя выдаёте, то, верно, вы можете предсказать будущее?

Это была уже почти победа! Мне пришлось очень постараться, чтобы мой голос звучал ровно.

– Только ближайшее. Нас ведь сюда за тем и вызвали, чтобы мы будущее изменили.

Я всерьёз опасался, что полковник полезет в дебри, но тот, видимо, был далёк от праздного любопытства.

– Ближайшее – даже лучше, – заявил Львов. – Легче проверить. Что, например, произойдёт завтра?

– Завтра возле Петровского моста будет поднят из полыньи завёрнутый в холстину труп Распутина!

Полковник так дёрнулся, что только реакция Ольги не позволила ему наделать много шума. Пришлось вновь надеть на него намордник из полотенца. Но и после этого он пытался дёргаться, выкрикивал приглушённые угрозы и бешено вращал глазами. И откуда у него такая любовь к Старцу? Или всё гораздо проще: Львов и Распутин оба близки к царю, к тому же Распутин покровительствует Львову. Так или иначе, но пришлось мне полковника вразумлять:

– И чего вы, Пётр Евгеньевич, так всполошились? Дайте угадаю! Вы, верно, думаете, что Григория Ефимовича собираются порешить революционеры, и я из их числа, а вам тут просто зубы заговариваю?

По глазам полковника было видно, что я угадал.

– Так нет же. Революционеры тут не причём. Распутина убьют самые преданные царю люди. Произойдёт это во дворце князя Юсупова. Помимо хозяина в злодействе примут участие Пуришкевич и … великий князь Дмитрий Павлович. Ну, что, может, вновь вернёмся к данному вами слову?

Полковник угрюмо кивнул. Я подал знак, и Ольга сняла полотенце.

– Когда это должно произойти? – хриплым голосом спросил полковник. – Может можно всё ещё предотвратить?

– Бросьте, полковник! Вы же умный человек и должны понимать, что останавливать колесо истории – себе дороже. Ну, спасёте вы Старца сегодня, так его порешат завтра, а вам сие благодеяние боком выйдет!

– А вы-то сами здесь зачем? – зло спросил полковник.

Хороший вопросик! И не хотел бы я на него сейчас отвечать, но деваться некуда.

– Мы – другое дело! – со значением ответил я. – Да и кто вам сказал, что мы собираемся лезть под колесо. Так подтолкнём чуток, оно, глядишь, и покатится по другой колее.

– А до вашего времени оно, значит, не ту колею проложило? – уже сдаваясь, проворчал полковник.

– А вот об этом я с вами говорить, не намерен! – твёрдо заявил я. – По крайней мере, сейчас. Давайте я вам лучше расскажу, как будут убивать Распутина. – Заметив, что Львов страдальчески поморщился, я поспешил добавить: – Уверяю вас, мне самому это претит, но должны же вы потом убедиться, что всё так и было. Сначала его отравят. Когда яд не подействует, начнут стрелять. Всадят в него с десяток пуль. Потом тело завернут в холстину и сбросят в прорубь. А теперь вот что. Мы вас тут всё равно до утра продержим, для вашего же, поверьте, блага. Поэтому, если вы дадите слово, то мы вас развяжем, потом спустимся вниз, позовём ваше сопровождение, и вы отпустите их домой, приказав заехать за вами утром. Договорились?

Полковник крепко задумался, потом сказал:

– Даю слово!

В прихожей мы образовали живописную группу: Ольга встала у дверей, полковник расположился чуть подальше, я встал у него за спиной, уткнув ему в спину дуло браунинга.

– Запомните, полковник, – предупредил я. – Начнёте шутить – станете трупом, как и ваши люди, а мы всё равно уйдём.

Львов только кивнул.

– Оля, давай, – сказал я негромко.

Ольга распахнула дверь и обратилась к стоящим за ней жандармам:

– Господин полковник просят вас зайти!

Когда жандармы удалились, мы вновь вернулись наверх, заняли те же места, только связывать полковника больше не стали. Разговор не клеился, больше молчали. В начале двенадцатого я произнёс:

– Началось!

Львов вздрогнул и побледнел. Потом закрыл глаза и сделал вид, что собирается уснуть. Не знаю, как он, а мы с Ольгой в эту ночь практически не спали. Утром за полковником приехала машина, и мы его отпустили. В тот день арестовывать нас так никто и не приехал. Вечером мы с Ольгой отправились гулять. Город гудел. Об убийстве Распутина шептались, говорили и даже кричали, казалось, на каждом углу.

– Миш, а ты не помнишь, кто и когда изобрёл джинсы?

Мишка посмотрел на меня с видимым интересом.

– Если не ошибаюсь, то Леви Страусс в 185… не припомню, каком году. А что?

– А то, что достали меня уже эти сиротские тряпки!

И это была чистая правда. Постоянно носить одно и то же серое до полу платье, для улицы надевать поношенное, с чужого плеча, пальто, мне, такой красивой, а теперь ещё и такой молодой? И так мне тут стало обидно, что я поспешно отвернула лицо, чтобы Мишка не увидел моих набухших слезами глаз. Но он таки допёр, даром что мужик, и я услышала за спиной его сочувственное сопение.

– Ну, джинсы, по правде говоря, тебе бы мало помогли, – произнёс он, стараясь быть участливым. – В моду они войдут лет этак через сорок, а в их теперешнем виде ты бы их не надела.

Спасибо – утешил!

– Но у меня есть для тебя другое предложение! – Что-то в его голосе заставило меня повернуться к нему лицом. – А не совершить ли нам набег на магазин модной женской одежды? Нет, право, деньги у нас есть – дед Юзек побеспокоился, прошвырнёмся вдоль канала до Невского. Собирайся!

Глаза мгновенно высохли, но некоторые сомнения ещё остались.

– А как же Львов?

– А что Львов?

– Ты же сам сказал, что на улицу мы будем выходить только вечером, а днём будем ждать сообщений от Львова.

– Да пошёл он в задницу, чистоплюй хренов! Сколько он там ещё будет созревать? К тому же, знаешь что? Если он заглотит наживку, то за пару-тройку часов не сорвётся, я тебе гарантирую. Так что – собирайся!

В пару-тройку часов мы, конечно, не уложились, но через пять были уже возле дома. Подкатили на извозчике – столько свёртков и коробок мы бы вдвоём не унесли. Мишка подрядил дворника и тот перетаскал поклажу в дом.

– Ну, как я тебе?

В новом платье да с новой причёской – а вы думаете, что мы пять часов только по магазинам ходили? – я была неотразима. И Мишка не устоял. Крякнул и заявил, что этим вечером мы ужинаем в ресторане. Вот как? А я думала, что мошну деда Юзи я вытрясла основательно. Да, Ведьма, недоработочка вышла…

Вернулись заполночь, навеселе, а под утро нас пришли грабить. Дворник, сволочь, навёл, а может извозчик? Сколько было «гостей», про то мне неведомо, поскольку прошли они чёрным ходом, на кухню и попали прямёхонько на Герцога. Тот с ним разобрался по-свойски и очень быстро. Так что когда я влетела на кухню, наш пёсик уже гнал кого-то по лестнице. Первым делом я отозвала пса и лишь потом осмотрелась. Ничего страшного. Небольшой раскардаш, пятна крови, да ещё кто-то ножичек обронил.

– Не повезло ребятам, – раздался за спиной Мишкин голос. – Хорошо, что ушли, – добавил он, – нам разборки с полицией ни к чему. – И пошёл спать.