Александр Михайловский - Однажды в Октябре – 1

— Да нет, Николай Михайлович, — сказал я, — офицеры еще долго будут нужны России. Знаете, как хорошо было сказано в одном замечательном кинофильме: «Есть такая профессия — Родину защищать».

12 октября (29 сентября) 1917 года, 11:30. Петроград. Суворовский проспект, дом 48

С этими разговорами мы дошли до дома на углу Кирочной и Кавалергардской. Здесь, на последнем этаже, в круглой мансарде, напоминающей крепостную башню, располагалась квартира, которая на время стала нашим пристанищем. У подъезда бородатый могучий дворник — похоже, из отставных унтеров, лихо козырнул генералу. Мы поднялись наверх и позвонили в медный звонок с фарфоровой пупочкой.

Тяжелая дубовая входная дверь открылась моментально. В дверях стоял один из бойцов спецназа с автоматом в руках. Я хотел сделать ему замечание — ведь нельзя открывать дверь, не убедившись, в том, что на лестнице нет нежелательных лиц, но боец, улыбнувшись, пальцем показал наверх. Я поднял голову, и увидел, что над дверью уже установлена видеокамера. Оперативно — ведь не прошло и часа, как наши орлы здесь обосновались. Наверху, на чердаке были слышны шаги. — Это наши ребята разворачивают на крыше антенну, — ответил спецназовец на мой немой вопрос. В общем, работа кипела.

Мы прошли с генералом в большую квадратную комнату, и там разделись. Как и обещал, я решил показать Потапову видеофильм о Великой Отечественной войне. По моей просьбе телеоператор «Звезды» Андрей Романов сделал, что называется «на коленке» документальный фильм, состоящий из нарезки фильма «Великая Отечественная» Романа Кармена и вставок из лучших художественных фильмов о войне.

Достав ноутбук, я включил его и, дождавшись, когда он загрузится, щелкнул «мышкой». Генерал Потапов, с любопытством наблюдавший за моими манипуляциями, вздрогнул, когда на экране появилось постаревшее лицо его недавнего собеседника, и чуть глуховатый знакомый голос с кавказским акцентом произнес: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!». Следом зазвучала бессмертная песня, ставшая гимном Великой Отечественной войны: «Вставая страна огромная…»

Замелькали кадры с немецкими солдатами, пересекающими границу СССР, самолетами люфтваффе, бомбящими наши города и расстреливающие колонны с беженцами. Потом пошел отрывок из фильма «Брестской крепости» и документальные кадры — огромная 60-см самоходная мортира «Карл», расстреливающая крепость. И надпись на ее стене: «Умираю, но не сдаюсь. Прощай Родина!».

Десятки тысяч людей записывались добровольцами в народное ополчение. На восток шли эшелоны с эвакуированными заводами и фабриками. И непрерывные сражения. Видеоряд: немецкие солдаты, молодые и довольные маршируют мимо горящих русских деревень. И аккуратные и ровные шеренги березовых крестов, с надетыми на них стальными шлемами.

Генерал Потапов бледный, едва дышащий от волнения, не отрывая глаз, смотрел на экран. Вот он снял запотевшее пенсне, протер его платочком, и снова надел.

Далее шли кадры сражения за Смоленск, бои на Лужском рубеже, оборона Одессы, редкие контрудары и горечь отступления. И нечеловеческое упорство красноармейцев. Цитата из дневника начальника штаба ОКВ генерала Гальдера: «Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен…», «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека».

Далее шли кадры сражения осенью 1941 года на Бородинском поле 32-й стрелковой дивизии полковника Полосухина из фильма «Битва за Москву», подвиг панфиловцев, кадры военной Москвы и парад 7-го ноября 1941 года на Красной площади. Сталин, стоящий на трибуна Мавзолея и его слова, обращенные к войскам: «Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!»…

Блокада Ленинграда, умирающие от голода женщины и дети, снаряды, рвущиеся на Невском, колонны автомашин с продовольствием идущие по льду Ладоги. Первые победы — под Тихвином, Ростовом, и наконец, наступление под Москвой. Забитые брошенной немецкой техники, трупы солдат вермахта, колонны пленных.

1942 год, успехов новые поражения. Окружение под Харьковом, взятый немцами Севастополь, колонны танков с белыми крестами на башнях, идущие по донским степям, поднимая пыль, горные стрелки с изображением цветка эдельвейса на кепи на перевалах Кавказа, флаг со свастикой над Эльбрусом.

И Сталинградская эпопея. Бои вокруг города, бой в городе, горящая нефть, стекающая в реку, разбитые, даже не дома, а целые кварталы, и слова: «За Волгой для нас земли нет». И страшный разгром армии Паулюса. Немецкий фельдмаршал, сдающийся в плен, и колонны оборванных и голодных «победителей Европы», уныло бредущих по заснеженной степи.

Прорыв Блокады Ленинграда, общее наступление. После контрудара неудача под Харьковом. Военный совет, на котором Сталин и его генералы и маршалы, уже в погонах, рассуждающие о планах летней компании 1943 года. Курск, сражение танковых армий, когда уральская броня выдержала натиск крупповской брони. Кадры из «Освобождения», на которых день превратился в ночь от дыма горящих танков, а чудом уцелевшие танкисты сошлись в рукопашной друг с другом на поле сражения.

А потом наши победы и освобождение захваченной врагом территории. И международная конференция в Тегеране. Потомок герцога Мальборо и холеный американский аристократ внимательно слушали сына грузинского сапожника, за которым стояла огромная страна, страна-победительница.

Освобождение Европы, бои в Польше, Венгрии, на Балканах. И как апофеоз — штурм Берлина. И красное знамя, поднятое на куполе Рейхстага. Капитуляция Германии. Вильгельм Кейтель, роняющий от волнения монокль, который раскачивается на шнурке, как висельник в петле. Фельдмаршал подписывает акт, признающий поражение Третьего рейха, и сдачу германских вооруженных сил на милость победителя.

И Парад Победы на Красной площади. Голос Андрея Романова, комментирующий происходящее.

— Командует парадом маршал Константин Рокоссовский, бывший младший унтер-офицер 5-го Каргопольского драгунского полка, награжденный за храбрость двумя Георгиевскими крестами. Принимает парад маршал Георгий Жуков, унтер-офицер 10-го Новгородского драгунского полка, награжденный за храбрость двумя Георгиевскими крестами.

Вот проходят перед трибуной командующие фронтами: Ленинградского — маршал Леонид Говоров, подпоручик, младший офицер мортирной батареи; 1-го Прибалтийского — генерал армии Иван Баграмян, прапорщик 2-го пограничного пехотного полка; 3-го Белорусского — маршал Александр Василевский, штабс-капитан, командир роты 409-го Новохоперского полка; 2-го Белорусского генерал-полковник Кузьма Трубников, поручик Семеновского полка, начальник команды пеших разведчиков, полный Георгиевский кавалер; 1-го Украинского — маршал Иван Конев, младший унтер-офицер 2-го отдельного тяжелого артиллерийского дивизиона; 4-го Украинского — генерал армии Андрей Еременко, ефрейтор 168-го Миргородского пехотного полка; 2-го Украинского — Маршал Родион Малиновский, ефрейтор пулеметной команды 1-й особой пехотной бригады Экспедиционного корпуса во Франции, награжденный двумя Георгиевскими крестами за храбрость. 3-го Украинского — генерал армии Федор Толбухин, штабс-капитан, командир роты 13-го пограничного Заамурском полка.

На трибуне Мавзолея стоит маршал Семен Буденный — старший унтер-офицер 18-го драгунского Северского полка, полный Георгиевский кавалер. И полтора месяца не дожил до Победы Маршал Борис Михайлович Шапошников — Генерального штаба полковник, командира Мингрельского гренадерского полка.

Апофеоз Парада Победы — знаменосцы, бросившие к подножью Мавзолея немецкие знамена вместе с личным штандартом Адольфа Гитлера.

А потом был разгром Японии, самураи, покорно складывающие к ногам русских солдат свое оружие, колонны пленных, красные флаги и советский военно-морской флаг над Порт-Артуром. И священник русской церкви, на кладбище русских воинов, павших во время обороны Порт-Артура, целующий стволы советских пушек, и со слезами повторяющий: «Я верил, что вы вернетесь. Дождался, теперь можно и умирать…»

Такие же слезы катились по щекам генерала Потапова. И он не стеснялся их. Это были слезы гордости за свою страну и свой народ. И за того человека, который только готовился взять власть в разрушенной и разваливающейся на куски России.

— Александр Васильевич, — наконец сказал он, — какое страшное и великое будущее прожила наша страна! Я клянусь вам, и обещаю, что приложу все свои силы к служению России, пусть даже и Советской. И сделаю все, чтобы русские офицеры, сохранившие любовь к своей Родине, были на вашей стороне…