Александр Сапаров - Логофет Василевса
Неожиданно кто-то мягко, но уверенно взял кувшин из моих рук. Я поднял голову, передо мной стоял Ираклий.
-А Ираклий, друг мой садись, выпьем, за нашего Василевса. Он хороший мужик, вот только я попал. Да ведь ты тоже попал. Ты, истинный картвели служишь Василевсу ромеев, а твоя родина борется с сельджуками.
Неожиданно мою щеку ожег удар. Я поднял слезящиеся глаза на собеседника.
-Вот и правильно, Ираклий, молодец, ударь меня еще раз, можешь вообще убить.
Ираклий поставил кувшин на стол и сел напротив.
-Константин, что с тобой, после визита во дворец ты сам не свой.
-Ираклий, а вот скажи, если тебя сейчас вызовет Василевс и скажет, чтобы ты убил вашего царя Давида Строителя, который мочит сельджуков по полной программе, что бы ты ему сказал?
-Я не знаю, что такое мочить по полной программе, это наверно какой-то ваш военный термин, а от приказа Василевса я бы отказался, я старый воин, долго живу и найду в себе силы закончить эту жизнь сам.
-А вот я промолчал, хотя может если бы Василевс прямо приказал мне убить Владимира Мономаха, я бы тоже отказался, но я даже не нашел в себе сил поговорить с ним об этом. Я - трус, и поэтому пью.
-Константин, Владимир Мономах-это князь русов? Но он же живет в Киеве, а ты рядом с варягами. Кто он тебе?
-Ты не понимаешь Ираклий, он для меня, примерно тоже, что для тебя царь Давид. Я не буду устранять его. Мне не претило прекратить его войну против империи, убив ее предателя, пусть я виновен в убийстве еще нескольких русских воевод, они шли на войну и должны быть готовы к смерти. Но только не князь, я русский и не собираюсь убивать наших героев. Я должен уехать, я должен сохранить ему жизнь. В конце концов, для чего-то я появился на этом свете! Ираклий, отдай кувшин, я еще хочу выпить! Ты наверняка теперь меня не уважаешь, я трус, а их никто не уважает.
-Константин, да уважаю, уважаю, ты уже почти спишь, пойдем, я провожу тебя до спальни.
Пока меня вели, окружающее куда-то постепенно уплывало, я рухнул в койку, и сознание ушло.
Утро пришло незаметно, голова гудела, как будто по ней колотили палками, во рту было гадостно. За окном уже слышался шум, и было совсем светло. Видимо пока я спал, меня переодели, на мне была простые холщовые порты и такая же рубаха навыпуск. Я посмотрелся в маленькое бронзовое зеркальце. На меня глядела помятая физиономия с всклокоченными волосами, и опухшим лицом. На столе стоял кувшин с огуречным рассолом. Когда я его захотел в первый раз никто даже не мог понять, что это такое, но теперь все с удовольствием хрумкали соленые огурцы, а я иногда пил рассол.
В дверь постучали.
-Ну что там?- крикнул я сердито.
-Это я,- в комнату робко, видимо помня вчерашнюю кружку, зашла Феодора.
Костас, там к тебе пришел какой-то смешной купец с Русского двора. Очень хочет тебя видеть.
Я был в недоумении, интересно, какого хрена надо от меня купцу. Взял кувшин под мышку и как был, отправился на первый этаж.
Когда зашел в комнату со стула вскочил невысокий полный мужичок, заросший бородой по уши, с хитрыми маленькими глазками.
Он что-то хотел сказать, но, глядя на меня, застыл с открытым ртом.
Я буркнул ему:
-Ну, чо, язык проглотил, что ли, - и, вытащив кувшин, начал пить рассол крупными глотками.
Отпив пол кувшина, я с удовольствием вздохнул и поставил его на стол.
Купец все стоял, не сводя с меня глаз.
Я ничего не мог понять в его поведении.
Неожиданно он упал на колени и завопил:
- Признал, ей богу признал, сын, истинный сын, вот как рассолом опохмелялся, так ведь прямо, как батюшка после пира.
Потом он оглянулся и, увидев, что в комнате никого нет, начал шепотом говорить:
-купец Репа я, Глебушка. Прослышал твой батюшка пресветлый князь Владимир Мономах, что сын его вроде жив оказался, и в Константинополе у Базилевса служит, призвал он меня и сказал, езжай, мол, Репа в Царьград с товаром, и не забудь разыскать Константина этериота, а искать его говорит очень легко, роста он будет великого.
Когда же найдешь его, убедись, что муж сей, на меня похож, только тогда сообщишь ему все, что я тебе сейчас скажу. Так, я когда тебя увидел, прямо обомлел, ну, вылитый батюшка. Я тебя Глебушка видывал в десять лет, так ты тогда уже выше меня ростом был, вот только никогда не думал, что ты таким великаном вымахаешь.
Я громко крикнул, чтобы принесли вина. Налил себе полную кружку и такую же купцу. Я не собирался снова напиваться, но, то, что мне сообщил купец, без вина принять было нельзя. Выпив вина, я спросил купца, каким образом про меня вообще узнали.
-А сейчас я все тебе Глеб и поведаю.
Известил князя о тебе воевода Ратибор, который тебя мечному бою учил, они еще тогда с Павлом посадником тебя приметили, да все сомневались. Но все же Ратибор князю написал, вот так все и завертелось.
-Ну что же,- сказал я, понятная история, а почему же меня Константин тогда зовут.
-Так, а тут тоже ничего нету сложного. Волхв после беспамятства твоего, имя тебе назвал и все дела.
Я стоял и усиленно думал, после кружки вина я немного пришел себя и начал соображать.
Итак, что я имею, меня принимают за пропавшего сына князя Мономаха, Глеба, наверно я на него здорово похож, раз так все реагируют.
Так, а может, меня сейчас разрабатывает разведка Василевса, мало ли, решил уточнить мое происхождение?
-Репа, а скажи мне, когда ты последний раз в Царьграде бывал?
-Так, князь, я ужо и не помню, сейчас посчитаю.
И купец, подняв глаза к потолку, зашевелил губами.
-Так, вот годков шесть с того времени прошло. Я больше к Варяжскому морю хаживал.
-А сюда то давно пришли?
-Так, вот третьего дня только встали у причала. Вчерась ведь весь день бегал, искал, где этериота Константина найти.
-А тем, у кого спрашивал, что говорил?
-Да все одно и тоже, что родичи привет передают, да подарки надо отдать.
А, когда я до казармы вашей добрался, там меня и огорошили, что боярином тебя Басилевс сделал. Вот оно, как получается, кровь то княжеская все одно, знать себя дает.
Я нетерпеливо прервал говорливого купца:
-Ну ладно, я про это все и сам знаю, говори, что отец мой предполагаемый передать велел? Ведь не ехать мне сразу в Киев, приеду, а не признает меня Владимир князь, и что я делать буду. А здесь в Царьграде я прониар, то бишь боярин, с чего это я все богатство кину и поеду незнамо куда.
Репа, одобрительно глядя на меня, сказал:
-Вот, сразу обстоятельного человека видно, хоть и молод еще. Сказал, Владимир Всеволодович, что если признаешь сына моего, никого не тревожь, молчи. Если все похоже на правду, отправлюсь я сам в посольство великое в Царьград, с воеводами и боярами буду, чтобы на сына поглядеть. И войну в таком разе закончу, чтобы мир у нас вечный промеж двух держав православных был.
А ты говорит Репа, поспрошай у Константина, что он сам думает, а то приеду, может, даже и сыном признаю, а он в отказ пойдет. Хотя,- добавил Репа, хитро улыбаясь,- не знаю, кто бы отказался, чтобы его сыном князя признали.
-Так вот Репа я даже не знаю, что думать. Не помню я ничего, вот только в себя пришел, когда Ратибор меня разбудил, а уж третий год тому пошел. Вот ты сказал про отца, а ведь даже в памяти не пошевелилось нигде. Не знаю, может, увижу князя и вспомню чего?
-Да ты не менжуйся сокол наш ясный, я тебе в точности говорю. У меня глаз верный, сразу правду вижу, Глеб Владимирович ты, сомнения нет. Так и князь, увидит, сразу признает.
-Ну, ладно, поверю глазу твоему, и передай князю, что я вроде хоть и в сомнениях, но ежели он признает меня, брошу тут все и с ним уеду.
Мы еще немного поговорили, Репа сказал, что он сегодня же оптом продаст свои товары и завтра отправится домой.
-Вы ведь с князем Мономахом мои убытки возместите, что я понес, бескорыстно вам, служа? - он деловито произнес, как бы, между прочим.
-Ого, вот это купчина, на ходу подметки рвет, ничего не упустит,- подумал я.
-Репа, если все будет, так, как ты говоришь, возместим твои убытки. Прикинув, через сколько времени можно будет ожидать князя, мы расстались.
Я вышел во двор совсем в другом настроении, кажется, все начинало налаживаться, хотя, еще ничего конкретно не решилось.
Феодора, приученная не лезть в мои дела, не задала ни одного вопроса. Я же, поглядев по сторонам, свистнул и ко мне тут же подскочили Ильяс с Тирахом, парни на хорошей еде и постоянной физической нагрузке окрепли, отъелись, и уже ничем не напоминали тех тощих мальчишек, которыми они были не так давно. Они внимательно смотрели на меня, зная, что я просто так их не зову.
-Видели человека, который только, что вышел от меня.
-Да прониар.
-Сегодня и завтра смотреть за ним день и ночь, да, за ним может следить еще кто-нибудь. Не трогайте, но выясните, откуда эти люди. Завтра вечером мне доложите, все, куда ходил, с кем встречался. Если на него будет нападение, убить всех, но сначала допросить. Ну, короче, все, чему я вас учил.
