Андрей Посняков - Мятежники
– Может, – молодой человек посмотрел в небо, на парящего где-то в голубой вышине ястреба, и, пряча усмешку, жестом показал путь. – Идем. Не по ручью – рядом. Ты сказал – нам во-он к тому перевалу, так?
– Так, великий друид, – снова поклонился мальчишка.
– Тогда вперед! Нечего тут стоять. Иначе не дойдем и к ночи.
После полудня путники устроили еще один привал, на этот раз – у озера, где наловили рыбы и сварили ушицы, точнее сказать – рыбной похлебки, понятие «ухи» галлы не знали. Но все равно, на взгляд Виталия, это была именно уха – наваристая, из вкуснейшей форели! Слава богам, имелся и хлеб – Катуманд дал в дорогу и даже – в большой плетенке – пиво, впрочем, очень быстро закончившееся.
С наслаждением и некоторой долей жалости сделав последний глоток, Беторикс кинул баклажку Вириду:
– Вымой и набери воды.
Потом, подумав, тут же переиначил приказ:
– Нет, лучше не мой, пусть хоть запах останется – так вкуснее.
Лита снова исчезла – мылась, укрывшись в ракитнике, Вирид же, наполнив баклагу водой, бросился искать нужную травку на ближайшей поляне. Нашел! Принес, кинул в котелок – опять же, выданный в путь хозяйственным Катумандом. Хоть и тащить нужно, а все-таки насколько удобно – бросил дичь или рыбку, добавил кореньев, мучицы – вот тебе и суп, похлебка, знай, хлебай деревянными ложками.
– Великий друид! – проводник вдруг снова встревожился, привстал, принюхался, всмотрелся… насколько в этой чащобе вообще можно было всмотреться. – Медведь все же пошел за нами! Слышишь, благороднейший господин, как раскричались птицы?
– Они всегда кричат.
– Не так, мой друид! По-другому. Сейчас – гомонят, эвон, как недовольно, опасливо. Предупреждают других – будьте настороже! Почуяли медведя, он их и потревожил.
Беторикс покачал головой: а вдруг и вправду – медведь? Здесь, в лесу, может быть всякое. Правда, сейчас, по весне, медведи вроде бы, сытые… Вот именно, что вроде бы! А вдруг это его, медведя, охотничья территория? И тут вдруг – какие-то подозрительные двуногие конкуренты!
– Так, – подумав, молодой человек обвел многозначительным взглядом мальчика и прибежавшую из ракитника Литу. – Всем быть начеку! Иметь под рукой оружие.
Про оружие мог бы и не говорить, оно и так всегда было под рукою. У самого Виталия – подаренный меч на перевязи, Лите он отдал широкий нож друида Ампреникса, Вирид тоже был вооружен кинжалом. Да без ножа древние люди из дому не выходили – всегда за поясом, в любой момент пригодится, если и не по прямому назначению, так в качестве обеденного прибора.
Медведь, медведь… Накаркали!
Проводник все же заставил Литу выпить горький отвар. Та сначала отнекивалась, но, глянув на Виталия, покорно выпила и даже ничуть не поморщилась, только сказала:
– Горько.
Горько ей… Блин, как на свадьбе!
Теперь шли с опаской, с оглядкою, все посматривали назад, в любой момент ожидая утробного звериного рыка! Вот-вот подаст голос хозяин здешних лесов, выскочит из бурелома стремительной шерстистой бомбой, от которой не убежать и не спрятаться. И тогда… Тогда лучше всем вместе заорать так, чтоб перепонки лопнули – тогда медведь, может быть, испугается. А если не испугается? Если, наоборот, разозлится? Тогда – меч, кинжалы… Против огромного и ловкого зверя – оружие, честно говоря, так себе. Эх, рогатину бы! Уж тогда, верно, отведали б медвежатинки!
Хорошо хоть шли ходко, даже Лита, перед угрозой явной опасности, похоже, забыла про все свои недуги, или, скорей, просто не обращала внимание, терпела женское недомогание молча. Скорей бы прийти! На перевал медведюга уж точно не полезет – не его территория. Прогнал чужаков – и ладно, и славненько, вот теперь можно полакомиться…
Полакомиться. Виталий и сам почти поверил в медвежью гурманскую захоронку. А почему бы и нет? Что, зверья в лесу мало? Да полным полно. Пичуги какие-то прямо под ногами шныряют, прыгают лягушки, змеюки мелкие ползают – того и гляди наступишь, а вот из папоротников, шумно замахав крыльями, поднялся краснобровый рябчик. Или – тетерев, Виталий в боровой дичи не очень-то разбирался.
Ввухх!!! Что-то вылетело, ударило… И рябчик – или тетерев – мешком свалился в траву.
– Удачно попал, клянусь всеми богами! – сунув за пояс пращу, Вирид довольно потер руки и бросился за добычей.
Лита одобрительно фыркнула:
– Ух, и наедимся же мы сегодня за перевалом! Такой пир устроим – ум-м!
– А ты умеешь готовить рябчика?
– Спрашиваешь, мой друид! Так приготовлю – не подавились бы слюной.
– Ладно, ладно, – усмехнулся в усы Беторикс. – Уж как-нибудь не подавимся.
А юный проводник уже убирал дичь в заплечный мешок, щурился, пряча улыбку – не к лицу охотнику открыто радоваться своей удаче, пусть все выглядит как само собой разумеющееся.
– Боги будут довольны, – ступая за Виридом след в след, тихо сказала Лита. – Ведь мы же угостим их, верно?
– Конечно же, угостим, – недоуменно оглянулся мальчишка. – Неужто, пожадничаем?
Далекий в начале пути перевал уже казался таким близким! Он и в самом деле был близок – сколько еще осталось? Наверное, километра три или чуть больше. Нет, даже меньше. Совсем чуть-чуть!
Лесная тропинка, по которой шагали путники, вдруг стала забирать круто вверх, так, что идти стало намного труднее. Особенно – Лите, девчонка уже выбивалась из сил, и Беторикс подумывал о внеочередном привале, однако…
Однако в дело неожиданно вмешалась погода! Именно, что неожиданно – поглощенные возможной опасностью путники совсем позабыли посматривать в небо. Да и зачем им было туда смотреть, ведь, слава богам, медведи еще не научились летать!
А надо было посмотреть, надо было! Подул холодный порывистый ветер, и ясное еще с утра небо после полудня покрылось плотными облачками, за которыми появились и тучи – низкие, противные, сизые, как протухшая куриная гузка.
Путники между тем как раз поднялись к перевалу – осталось немного, совсем чуть-чуть. Лес остался внизу, позади, впереди же виднелась узкая, сжатая с обеих сторон горами, каменистая пустошь, обрывающаяся в долину крутым обрывом, вдоль которого и проходила тропа.
– Да-а-а, – с опаской поглядывая на тучи, протянул Виталий. – Одно успокаивает – за этим обрывом нам никакой медведь не страшен!
– Тем более – у нас есть дичь! – радостно напомнила Лита. – Ух, и наедимся.
– Ну, так пошли, чего встали?
Прикрикнув на ребят, Беторикс пошел на перевал первым, не обращая никакого внимания на резкий, бьющий прямо в лицо, ветер и на громкий, вдруг раздавшийся позади, крик.
Впрочем, нет – крик он все же услышал, обернулся, замедлив шаг.
Кричали наперебой оба – и Вирид, и Лита.
– А как же боги? Мы что же, не попросим их об удаче?
Ну да, вот только богов сейчас и просить. Время, время! А ну, как ураган ударит? И так-то стемнело уже, и впереди, между прочим – ночь. А позади – медведюга, рычание его молодой человек уже слышал… Или это просто казалось? Тем не менее, нужно было сейчас поторапливаться, а не устраивать религиозное мракобесие…
Которое все же устроить пришлось. А как же? Перед столь опасным местом да не задобрить богов? Лита с Виридом переглянулись – самоубийцы они, что ли? Да и Виталий – он друид или что? Раз друид, так должен соответствовать столь высокому званию.
– Принесем в жертву голову рябчика… тьфу – тетерева, – с тревогой взглянув в небо, отрывисто бросил молодой человек. – И не только голову, но и его кровь.
– Да-да, – ребята разом кивнули. – Это будет славно.
– Доверяю сию важную миссию тебе, дружище Вирид! – торжественно провозгласил Беторикс. – Я же будут молиться.
– Спасибо за честь, великий друид!
Буря мглою небо кроет,Вихри снежные крутя…
Пока «друид» громко, с завываниями, «молился», проводник и помогавшая ему Лита живенько сделали все свое дело, без лишней суетливости, но и не слишком уж медленно. Оттяпали рябчику голову, вылили под большой камень кровь… Постояли…
То, как зверь, она завоет,То заплачет, как дитя!
Все! Видя, что жертва принесена, Виталий тут же умолк, так и не дочитав Пушкина до конца. Замолк, постоял чуть-чуть, а потом негромко сказал:
– Вот теперь – идем. Боги будут довольны.
Подростки согласились – ну, конечно, а как же?! Еще б не довольны – такой-то вкусной дичью?
Путники вступили на перевал, защищая лица плащами от крупных дождевых капель, летящих, словно пули. Ветер завывал диким зверем, сбивал с ног, вдобавок пошел и град, и мало уже что было видно в этом аду! Только бы не улететь в пропасть, не свалиться бы, не сделать неверный шаг. Всего один, даже – полшага, этого будет достаточно. Вполне! И, главное, пропасти-то не видно – одна хмурь кругом, одна хмарь…
