Дмитрий Дашко - Прощай, гвардия!
– Кирилл Романович, конкретно скажите, что пошло не так.
– В том-то и дело, что детально сказать не могу. Мы внезапно оказались отрезанными от нескольких пластов времени. Творится нечто странное. Будущее стало настолько зыбким и нестабильным, что мы очень опасаемся за судьбу вашего мира.
– Типа апокалипсис сегодня? – мрачно пошутил я, но Кирилл Романович не оценил моего юмора.
– Не сегодня, Игорь. Даже не завтра или послезавтра, однако очень скоро. Мы не смогли определить точную дату этих перемен. Только это не апокалипсис, а нечто другое. Менее страшное, но все равно не предвещающее ничего хорошего. Ряд перемен к худшему, причем в России и скоро. Мир словно сойдет с ума.
У меня на кончике языка давно вертелась одна гипотеза, и я не преминул ее высказать:
– А это не ваши товарищи по невидимому фронту расстарались?
– Нет, они тут ни при чем. Это я могу вам гарантировать хоть на двести процентов. Они сами в шоке, причем настолько, что предложили нам объединить усилия. Такого на моей памяти еще не происходило.
– Понятно. И как, скооперировались?
Собеседник кивнул:
– Мы пошли на это. Ни у кого из нас по отдельности просто не хватило бы ресурсов, чтобы отправить своего корректора в ваш мир. Игорь, вы должны помочь.
– Но как? Из ваших слов я так ничего и не понял. – Я в сердцах ударил рукой по правому колену. – Пойди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что.
– Точка перелома находится в Петербурге. Будем считать, что с «куда» мы определились. Теперь насчет того, что от вас потребуется. Помните, я говорил, что у вас феноменально высокий коэффициент самореализации? Вам придется воспользоваться им на всю катушку. Все это пригодится, когда случится нечто такое, чего просто не должно было произойти именно в этот момент. Что-то неправильное, губительное.
– Слишком расплывчато, Кирилл Романович.
– Согласен, Игорь. Но вы почувствуете эти перемены. Почувствуете и вмешаетесь, чтобы все исправить.
Я задумчиво почесал макушку. Задание с каждой секундой не нравилось мне все сильнее.
– Раз вы начали работать с конкурентами, может, они прольют свет на личность своего человека в этом времени? – с надеждой спросил я. – Было бы неплохо найти его и обезвредить. Он меня уже пару раз едва не отправил на тот свет.
– К большому сожалению, Игорь, службы вроде нашей подобного рода информацией не обмениваются. Агентурная сеть – это святая святых.
– Жаль. А то он мне наловчился палки в колеса ставить. Ну и я ему отвечаю взаимностью. Только он меня знает, а я его нет.
– Как?! – всплеснул руками корректор реальности. – Вы раскрылись?!
– Можно подумать, я сделал это специально. Меня никто заранее не предупредил, что я окажусь здесь не в гордом одиночестве, – пробурчал я.
Кирилл Романович повинился:
– Приношу извинения. Действительно, тут скорее наша вина. Если это вас сколько-нибудь утешит, сообщу то немногое, что нам удалось выяснить: хозяева вашего соперника крайне им недовольны. У них есть подозрения на его счет, но насколько они обоснованны, я не знаю.
– Даже так? – удивился я. – Логично предположить, что потрясения, которых вы опасаетесь, его рук дело. Есть еще и второй вариант. Нечто вроде «эффекта бабочки». А если это хронопарадокс? Я во что-то влезу, и именно от этого станет хуже.
– Игорь, это последнее, что могло прийти нам в голову. Вы удивительный человек. Вы – главная наша удача за много-много веков, и это не комплимент. Вы интуитивно нащупываете выходы из любой ситуации. Справляетесь с тем, что другому не под силу. Даю вам слово: вы все делаете правильно.
– Допустим. – Я сделал вид, что согласился. – Значит, мне необходимо как можно быстрее оказаться в Петербурге. Однако, если вы этого еще не заметили, я вроде как воюю. Не дезертировать же мне с поля боя?
Кирилл Романович аж поперхнулся:
– Зная вас, я никогда не решился бы предложить вам такое. У вас очень обостренное понятие чести, Игорь. Даже неожиданно для… – Он почему-то замолчал.
– Для кого, Кирилл Романович? Договаривайте, раз уж начали, – попросил я.
– Для уроженца вашего столетия. Вы знаете не хуже меня, что понятие чести в двадцать первом веке уже не модно. Люди живут, соответствуя обстоятельствам.
– Я знаю разных людей.
– Не стану спорить. – Корректор реальности слегка склонил голову. – У вас скоро появится возможность оказаться в Петербурге. Обязательно найдутся дела, требующие вашего участия. Не подведите нас, Игорь. А сейчас, – он бросил взгляд на свой электронный гаджет на правой руке, похожий на часы, но наверняка имеющий массу дополнительных функций, о которых я даже не подозревал, – мне пора. – Немного подумав, он добавил: – Желаю вам удачи, Игорь!
– И вам того же, – напутствовал я гостя из будущего, перед тем как он снова исчез.
Надолго иль нет? Кто ж его знает…
Корпус Врангеля подошел к городу на рассвете. Мы ждали его и были готовы к приему дорогих гостей.
Сначала были одинокие разъезды. Убедившись, что все в порядке, они, не заезжая в крепости, возвращались. Потом длинной колонной потянулось шведское войско.
Округа наполнилась шелестом многочисленных саней, конским ржанием, барабанной дробью и звуком флейты. Запахло кострами, ароматом готовящейся в солдатских котлах пищи и прочими непременными атрибутами полевой жизни.
– Ну, лишь бы к нам раньше времени не сунулись, – сказал я, убирая от глаз холодный глазок окуляра.
Глава 11
Четырехтысячное войско в городе было не разместить, поэтому шведы встали лагерем неподалеку от крепости, в пределах досягаемости дальнобойных пуль и артиллерийских снарядов.
Ставились шатры и палатки, стучали топоры, визжали пилы. Подтянулись обозы маркитантов.
Мюнхгаузена просто разрывало от желания начать обстрел и бомбардировку неприятеля, но я надеялся на скорое появление наших войск и оттягивал неизбежное. Лучше будет зажать противника в клещи да всыпать ему сразу с двух сторон, а пострелять мы всегда успеем.
От шведского лагеря отделилась кавалькада в полсотни всадников. В одном из них по генеральскому мундиру удалось распознать самого Врангеля – высокого мужчину с круглым, румяным от мороза лицом. Почему-то мне припомнилась лубочная матрешка. Такая же краснощекая, налитая здоровьем.
Очевидно, генерал ехал в город с инспекцией. Поскольку о чем-то подобном я догадывался, мы заранее подготовились к встрече и теперь салютовали из пушек. Удача плыла нам в руки.
Врангель приосанился и пришпорил лошадь. Мне стало его по-человечески жаль: так спешить навстречу неминуемому позору и плену!
Генерал – птица важная, тем более такого уровня. Его пленение – чувствительная потеря для любой армии и не менее чувствительный щелчок по носу шведской короне и горлопанам-депутатам в парламенте.
Кавалькада въехала в крепость и сразу оказалась окружена моими солдатами. Ворота с лязгом закрылись, отрезав путь к отступлению. На каждого всадника смотрели минимум две фузеи. Кто-то из шведов, обо всем догадавшись, тихо выругался, но большинство пребывало в полной прострации.
Врангель приподнялся на стременах, растерянно огляделся. Меньше всего он ожидал увидеть за крепостными стенами русских и теперь напряженно искал выход из создавшегося положения.
Ничего путного на ум генералу не приходило. Московиты намного превосходили его кортеж числом, к тому же приготовились загодя. Никто из шведов даже рукой шевельнуть не успеет, как русские успеют проделать в его шкуре кучу дырок.
Врангель с досадой выругался.
Я вышел вперед и направился к генералу, надеясь, что мне удастся склонить визитеров к сдаче. Умереть никогда не поздно, а умирать глупо и при столь конфузных обстоятельствах шведы однозначно не хотели. Надо лишь подтолкнуть их в правильном направлении.
Взгляд у Врангеля был как у затравленного волка. Обреченный и в то же время дикий. Еще немного, и непонятно, в какую сторону качнется маятник. Загнанный в угол зверь бросается на охотника, чтобы дороже продать жизнь. Такого исхода я опасался больше всего.
– Прошу немного внимания, господа, – я громко заговорил по-шведски.
Всадники уставились на меня, с надеждой внимая моим словам. Наверное, рассчитывали, что все прояснится, что это какое-то недоразумение.
Я подошел к генералу, взял повод его лошади:
– Город взят на шпагу русскими войсками. Я временный комендант Вильманштранда, лейб-гвардии майор Дитрих фон Гофен. Господин генерал, прикажите вашим людям сложить оружие.
Лицо Врангеля из румяного стало багровым.
– Русские… Надо же! Не ожидал. В вашем поступке мало чести, офицер, – с презрительной гримасой произнес он.
– Можете считать, как вам угодно. – Я чуть склонил голову. – Однако прошу принять мое предложение. В противном случае вас ожидает незавидная участь. Я хотел бы обойтись без кровопролития.
