Алексей Борисов - Смоленское направление - 4
- Чтоб живы были, сынки! - произносит дед, и видно, как блеснули глаза, накатилась и сразу спряталась скупая мужская слеза.
Выпили молча. Слова касаются каждого. Евдокия забубнила молитву, чуть слышно, но мне понятно, просит Господа поберечь Ванятку.
- Спасибо за всё, отец, - произносит Пётр, как только хозяйка замолкает и крестится, - пора нам.
- Да куда ж вы? А отдохнуть с дороги?
Младший сержант поджимает губы. Он явно рассчитывал переночевать, но моё появление спутало все карты. Кстати, о карте. Наклонившись к сидору, я вынул карту района, развернул на столе и стал подтачивать карандаш. Пётр с удивлением смотрит на меня, бросает взгляд на синие кружки с буквами и цифрами. Элементарному чтению карты его обучили, но то, что было изображено, оказалось много выше его понимания. Да и каким образом, здесь, на забытом богом хуторе, могла оказаться цветная, совсем без дорог, но почему-то с подробным обозначением явно немецких частей карта, которой и в штабе полка наверняка нет. И если бы она одна. По нижнему краю, так, чтобы было заметно лишь ему, я подсунул шёлковую ленточку, со штампом и надписью, показывая на неё указательным пальцем. Поняв, что написанное прочитали, я спрятал ленточку и спросил:
- Пётр, тебя как по-батюшке?
- Никонорыч.
- Мы находимся здесь, - указываю кончиком карандаша на хутор возле Тростянки.
- А где Березина?
- Ниже, вот тут.
- А Шаталово?
- Восточнее нас.
- А это, самолётики где нарисованы - аэродром?
- Аэродромы. Один настоящий, а вот этот, возле Васьково - ложный.
- Да ну? - вырвалось у младшего сержанта.
Пётр точно знал, что аэродромов два. Один бывший советский, а второй недавно построенный немцами. Авиация бомбила оба, докладывая о результатах. Потери среди бомбардировщиков были огромны. За налёт теряли по два, а то и три самолёта. А тут выясняется, что по одному аэродрому работают вхолостую. Это уже не беда, тут чем-то другим пахнет.
На карту уже внимательно глазеют остальные бойцы. Иван рассмотрел в самом углу листа масштаб и, протянул командиру спичечный коробок. Младший сержант стал замерять расстояние до аэродромов.
- Восемнадцать километров по прямой. Можешь не мерить, - подсказал я.
- Ваня, сколько? - уточнил командир, назвав количество спичечных коробков.
- Восемнадцать. Нас не там выбросили.
- Отставить! Летнаб не мог ошибиться. - Вырывается у Петра.
Бойцы опустили глаза. Что толку оправдывать штурмана, коли и так понятно. Лопухнулись авиаторы. Хорошо, что не так далеко отошли от цели. Но для командира это новость. Он с уверенностью вёл людей в другую сторону. Теперь этой уверенности поубавилось, а её место заняли сомнения. Они должны были десантироваться в лесополосе возле деревни Прилеповка, что недалеко от Стодолища, а получилось, что приземлились рядом с Прилепово. Похожие названия, вроде, недалеко друг от друга, а это день пути.
- Я так понимаю, у вас с аэродромом конкретное задание?
- Да. То есть, а кто вы такой? - Пётр заметно стал нервничать, лицо покраснело.
- Наблюдатель.
- Кто?
- Младший сержант, поверь, большего знать не нужно. Пойдём-ка на свежий воздух, прогуляемся. Афанасий, будь добр, попроси жену, пусть нам чайку сообразит. В моём сидоре, - протягивая мешок деду, - на самом верху, кулёк бумажный. Там заварка и сахар.
Вообще-то, там, кроме этого пакета и эмалированной кружки больше ничего не было. Но тут важно было показать доверие. Афанасий догадался, и пока мы вставали из-за стола, не глядя запустил в мешок руку, словно не в первый раз, извлекая содержимое.
- Слушай сюда, - не дав опомниться младшему сержанту, начал вести разговор, как только мы оказались во дворе, - всё, что услышал, а тем более увидел - есть государственная тайна. Подписку бы с тебя взять, да нужного бланка с собой нет. Придётся на слово поверить. Понятно?
- Да, но какие у вас полномочия? Мне никто не говорил, что здесь можно к кому-нибудь обратиться за помощью. А тут, оказывается, мы вам должны всестороннюю поддержку. Я так и не понял, какое мы можем оказать содействие, зачем мы вам?
- Отставить вопросы. Вижу, что не понятно. Объясняю последний раз. Я - Наблюдатель. Так получилось, что задание твоей группы, возможно, косвенно затрагивает сферу моих интересов. А то, что тебе ничего не сказали, так это и ежу понятно: нет меня здесь; ни для тебя, ни для твоего непосредственного начальника. Может, для заместителя начальника НКВД Западного фронта я и есть. Большего тебе знать смертельно опасно. Что собираетесь делать на аэродроме?
- Обстрелять из миномёта.
- Ясно. А как уходить собирались?
- Через линию фронта. Возле Ельни, через три дня.
"Смертники", - подумал я, - "Даже если получится выпустить несколько мин, уйти, через нашпигованную войсками территорию не выйдет. Ребят отправили на авось, хотя, задумка-то не плохая. Не ожидают немцы удара с земли. Аэродромы атакуют с воздуха. Ощутимого урона диверсанты не нанесут, навряд ли у них что-то больше батальонного миномёта, но если проводить акцию перед налётом авиации, когда истребители прикрытия будут готовы взлететь, тогда эффект будет".
Своими мыслями я поделился с младшим сержантом. Оказалось, что восемнадцатого сентября три группы уже атаковали аэродром. Так мало того, что немцы каким-то образом узнали об операции, так и заправщики опоздали на пять часов, вследствие чего наши самолёты попали под бомбёжку прямо на взлётном поле. Но это было только начало. Штурмовики сделали всего один заход, большего не позволили зенитчики. Так что о совместных действиях с авиацией можно забыть, тем более что сообщить некому, да и нечем. Рация группе не придавалась, не тот уровень. На аэродроме, по данным разведки скопилось до трёхсот самолётов. И если удастся садануть в эту гущу, то всё, что они делают - уже не зря.
- С миномётом, как отстреляетесь, что делать будете?
- На себе не потащим, дураков нет. Гранату под опорную плиту или камень в ствол.
- Место, откуда наводить будете известно?
- Там разберёмся.
Я стал набивать трубку, угостил и Петра, когда тот вытащил свою махорку. Подняв с земли щепку и, расчистив ногой перед собой землю, нарисовал прямоугольник, чуть больше отпечатка ноги, окружив его волнистой линией, наподобие облака. От прямоугольника провёл черту, сантиметров сорок. Под ней круг и от него ещё две линии.
- Прямоугольник - аэродром, - стал комментировать свой рисунок, - на нём две полосы, здесь и здесь зенитная артиллерия, с этой стороны лес, небольшая речушка, это железная дорога, а круг Шаталово. Из леса вы стрелять не сможете, только с дороги или с поля перед взлётной полосой. Второй вариант мёртвый, вы даже не успеете собрать миномёт, поле простреливается. Остаётся дорога. Дальномера наверняка нет, как пулять будете?
- На дороге встанем и отстреляемся. Не впервой.
- Хреновый у тебя план. Давай так, ты как своё дело закончишь, не взрывай миномёт. Отдай его мне. Вот как последнюю мину выпустишь, я его сразу и заберу. Дай-то бог, чтоб вы хоть куда-нибудь попали.
- Товарищ "Наблюдатель", я не имею права отдать вверенное мне оружие. Либо с собой, либо уничтожить. И почему вы так уверены, что мы промажем? - с обидой в голосе спросил младший сержант.
- Почему? Да потому, что среди группы нет ни одного профессионального артиллериста. Миномёт будет стоять, чуть ли не на пределе полётной дальности мины; и даже ас-миномётчик, без корректировщика не даст гарантии попадания в заданный квадратный километр. Единственный шанс на успех, это подобраться как можно ближе к аэродрому и обязательно поместить наблюдателя. Он должен будет находиться практически под носом охранной роты немцев. Лес вокруг лётного поля заминирован. Группу готовили к этому? По глазам вижу, что нет. Ты пойми меня, Пётр Никонорович, я очень хочу, чтобы вы выполнили своё задание. Иначе наша акция не состоится. Предлагаю действовать сообща. Я расскажу, как лучше добраться до аэродрома и обеспечу корректировку огня. Есть у меня одна задумка, только оставьте миномёт партизанам, лучше камень в ствол, мы уж как-нибудь вытащим, а оружие попадёт в Прилеповский партизанский отряд Савелия Силантьевича. Кстати, вы у его тестя в гостях. Но, будет одно условие: всё должно происходить в ночное время. Иначе вам не выбраться, да и нам миномёт не увезти. Решайте сейчас.
Младший сержант думал недолго. На войне, если хочешь остаться в живых, не ищут простых решений. За полтора месяца боёв он это уже уяснил. Простое решение обязывает совершить подвиг, а герои почему-то часто погибают. Может, и немного у него опыта, но свой миномёт он знает, и реальность такова, что из двенадцати мин взятых с собой, треть уйдут на пристрелку. И если сделать так, как он изначально планировал - подойти на триста метров и за три минуты отстреляться, то там они все и останутся. Если же принять предложение "Наблюдателя", что конечному результату ни каким образом не помешает, то почему бы и нет?
