Александр Конторович - Гвардия «попаданцев». Британию на дно!

Ну, в общем — распорядился я сразу и картечницу, и пушку переделать. Вот к моему дню рождения и переделали. Тоже подарочек, да… Ну, результат… Там дальше, конечно, надо будет полноценные испытания произвести… Но в принципе — идея оказалась совершенно правильной: все работает! Так что ту же картечницу уже можно дорабатывать с учетом практики. А все артиллерийское дело в целом ждет, похоже, форменная революция. Во всяком случае Огюст Береж — тоже ведь артиллерист не из последних — пришел в полный восторг от увиденного. (И, совсем как я, кричал: почему никто раньше?!. Так что, может быть, и вправду Наполеон — гений?..)

А потом ко мне подошел Лебон…

И вообще чуть не убил.

Ну, фигурально… Идея, говорит, у меня, гражданин генерал… Какая, говорю. А вот, говорит, если бы в ствол орудия вместо пороха был накачан газ, да если б этот газ поджечь — он ведь не хуже пороха взорвется и снаряд вытолкнет! Как думаете?.. Ну, говорю. А сам думаю: чего это вдруг всех на изобретения пробило? Только, говорю, не так все просто с этой идеей… Лебон аж весь просиял. Точно, говорит — не просто! Пушку-то, говорит, я только для примера привел — ну коли уж мы сейчас на стрельбище… А ведь можно газом заполнить цилиндр паровой машины! И тогда мы взрыв заставим выполнять работу! И получим машину, способную действовать без воды!

Вот тут мне, братцы, действительно поплохело!..

Я ж — никому! Ни — полслова! Ни сном ни духом! Он — САМ додумался! Без всякого цикла Карно, черт побери! До двигателя внутреннего сгорания! В нашей же истории они только где-то лет через пятьдесят появились — не меньше![7]

Честное слово, дурно мне стало! Неужели это мое появление уже так историю менять начало? Тогда чего мне следующего ждать? Что Ампер в своей лаборатории таблицу Менделеева откроет? Или кто-нибудь из тутошних самородков электронно-вычислительную машину соберет на местной элементной базе?![8]

Одним словом — отправил я Лебона его идею обдумывать. Для приведения в удобоваримый вид. И предоставления в качестве доклада на ученом совете. А там — посмотрим. А сам вот на планере балансирую… За неимением ничего более умного… Ну и рассуждаю. На всякие отвлеченные темы… Ну ненормальный же прямо обвал всех этих нововведений! Начиная от явления аббата Фариа, затем союза с Баррасом, введения Конституции — а теперь еще и вот это все!.. С ума сойти ж можно! Или еще нет?

О, черт!.. Опять упал…

Глава пятая

Стены старого Тампля…

«Запад нам поможет!» (с)

— На Гревскую площадь, ребята! В Ратушу!

Конвой — и я вместе с ним — дружно принимаем легкой рысью.

Ворота Тампля остаются за спиной, под копытами клацает булыжник Храмовой улицы. Нет, все-таки это кошмар — булыжная мостовая! Одно достоинство, что булыжник — оружие пролетариата!.. Может, действительно асфальт изобрести? Ну невозможно же нормально разогнаться! Того и гляди лошади ноги поломают на этих каменных пупырях!..

Чего там в составе асфальта-то было? Битум, песок, щебенка… И все это укатать тяжелым катком. Ага! А еще — Тампль покрасить! В белый цвет… А то надоел уже его голый камень — какое-то гнездо Темного Властелина, натуральное… Цитадель Кощея Бессмертного… Ну что тебе — заняться больше нечем? Сейчас вот опять полдня препираться будем всей Коммуной: надо или не надо обновлять состав депутатов Конвента при переходе к новому государственному устройству — а ты тут с асфальтом!..

Как их всех убедить, что это вовсе не посягательство на идеалы Революции, а как раз признак революционной преемственности? Нет, понимаешь ли, чуть ли не узурпацию усмотрели! Дедовщину, блин… Ветеранократию… Подавай им полную смену состава после введения в действие Конституции — и все тут! А то, что с полностью новым народом — как с новым стадом баранов — я не знаю, что буду делать, — никого не волнует… Ну, кроме меня, понятное дело. Да еще Барраса. Этих-то мы уже хоть как-то знаем. А с новичками какой геморрой начнется?.. Но очень уж им, видимо, хочется попасть в верховный орган власти, мать их за… Эх, гребаный этот экибастуз! Еканая эта политика… Как бы я хотел лучше улицы асфальтом закатывать!..

Особенно — в такую погоду… Небо ясное — только чуть подкрашенное облаками. Солнце светит! Птички порхают… И народ на улицах… Ну мне это кажется или после отмены военного положения все все время улыбаются? Впрочем — чего не радоваться, если угроза голода миновала? Да еще после того, как алкаемую всеми Конституцию наконец-то приняли? Вот только с новым контингентом депутатского корпуса никак к единому мнению не придут, блин… А так — лепота просто! Даже крыши Монмартра, мелькающие изредка вдалеке справа в боковых проулках, выглядят все как одна свежепокрашенными. И цветы чуть не в каждом окне…

А ведь первое сентября сегодня, если вспомнить — по нашему республиканскому календарю пятнадцатое фрюктидора — а практически все еще разгар лета. Что значит — южные края!.. Впрочем, если подумать, так и у нас в сентябре тоже не зима. А бывают и вполне такие же теплые дни. А то и жаркие даже. Так что зря я тут в уничижение впадаю… Что там еще?..

Арьергард конвоя дружно разворачивается навстречу двум всадникам, очертя голову несущимся галопом вслед за нами. (По тому самому булыжнику. Каскадеры!..) Причем однозначно прямо на нас. Поневоле приходится остановиться всем. Странная одежда — вроде испанского покроя. А уж такие шляпы в Париже точно не носят — натуральные стетсоны. Ковбои, блин… Откуда? О, точно иностранцы — когда мы остановились, стало слышно, чем они привлекли внимание охраны: криками.

— Stop! Detener! Эй, остановиться! Stojtblij!..

Полиглоты, однако. Да, французский у них с тем еще акцентом… Где-то в колониях нахватались, не иначе. Но вот десяток стволов, нацеленный прямо в лоб, никакого впечатления не произвел. Хотя и осадили своих коней перед строем драгун вплотную (ну точно каскадеры).

— Aqui con Napoleon Bonaparte?

— Here with general Bonaparte?

Оба-на… Один — по-испански, второй — по-английски.

Но самое главное не это. А то, что передо мной — действительно натуральные ковбои. В смысле — персонажи голливудского вестерна. Во всяком случае один — точно. Это индеец! В национальном костюме с бахромой и вышивкой — только в шляпе вместо перьев. И — с длиннющей косой! В смысле — с волосами, заплетенными в косу. Офигеть!..

— В чем дело, кто вы такие? — это командующий конвоем лейтенант.

— Bonaparte aqui?! Bonaparte here?! — опять по-испански и по-английски. А лошади-то взмыленные и всадники почти тоже — долго скакали. Или очень быстро…

— Я Бонапарт, в чем дело?

— Оуе, para! ¡Peligro! Emboscada! Опасность! Впереди засада! — опять по-испански и по-английски. К счастью, в английском часть слов с французским совпадает. — No se puede ir! Нельзя ехать! — теперь по-испански и по-французски. Ну да, произношение… Ничего так новость…

— Откуда вы знаете? И кто вы такие?

Ковбой с индейцем переглядываются. С откровенной досадой. И тут я внезапно слышу:

— Andruyha! Nu как my emu obyasnym? S nashymto franzuskim, blya?! Wed ne poslushaet je, morda imperatorskaya!

Вот это я уже понял. Причем обращался ковбой к индейцу — ага!..

Только сделать ничего не успел.

Кварталом впереди поднялась вдруг такая пальба, что конвой принялся действовать автоматически. То есть — взяли меня немедленно в кольцо, ощетинились стволами, отгородив от странной пары — которую так и держали под прицелами, не забыли (блин — не пристрелили бы только!) — и начали разворачиваться обратно к Тамплю.

— Easy, all right! Alles! Facil, muv bien! — в два голоса на нескольких языках воззвали пришельцы, Но тут же, вопреки своему заявлению, индеец вдруг переменился в лице и закричал, вытянув руку: — Окно, мля!

Дальше все происходило вообще как бы мгновенно.

Я успеваю обернуться. Чтобы увидеть, как на другой стороне перекрестка распахиваются ставни в угловом окне первого этажа. А за ними — как за створками пушечного порта, между цветочными горшками с геранью, обнаруживается бронзовое рыло полковой четырехфунтовки, направленное в нашу сторону. Один горшок, выпихнутый орудием, с треском падает на мостовую. Дистанция — нет и двадцати метров.

— Да мать же вашу!!! — орет индеец. — Серега!!! Стреляй!!!

— Огонь по окну всем!!! — ору уже я. Даже не сообразив, на каком языке. Но драгуны вроде поняли.

Но пришельцы опять успели раньше. У меня за спиной с такой скоростью частят выстрелы, что я непроизвольно оборачиваюсь, подумав про автомат. Но нет. Оба — и индеец-Андрюха и ковбой-Серега — садят по окну с двух рук из пары револьверов каждый! Самых настоящих ковбойских — где б я их еще видел-то, кроме как в кино?! — и порох у них явно не дымный! Не знаю, попали они в кого-то или нет, но, видимо, такая сверхплотная по нынешним меркам стрельба заставила орудийный расчет в комнате замешкаться — пушка молчит. С подоконника сыплются осколки разбитых горшков с геранью. Драгуны успевают прицелиться и нажать на спуск… И в это время улица превращается в ад.