Андрей Земляной - Рокировка в длинную сторону
Мальчик посмотрел на нее каким-то странным взглядом, и Светлана решила, что он ей не верит, а потому тем же шепотом добавила:
— Правда-правда, принесу. Вот честное слово, я знаю, где они лежат…
Но Саша вдруг приобнял ее, посмотрел ей прямо в глаза и очень серьезно произнес:
— Спасибо, Светик. Большое спасибо, но я не курю… — И, видя, что девочка ему не верит, поправился. — Больше не курю. Это вредно.
В то утро в Центральном универмаге Мосторга было людно. Кроме обычных покупателей, которых летом всегда было больше, чем зимой, сегодня, в первый день шестидневки, в магазин прибыло пополнение. Под лозунгом «Учиться торговать по социалистически!» в ЦУМ пришли двести человек с путевками от комсомольских организаций. Новичков развели по отделам, но пока от них не было ни какого проку, если не считать «проком» создание дополнительной толчеи и суеты…
ЦУМ Мосторга был одним из немногих советских магазинов, в котором использовались кассовые аппараты. Громоздкие, красного дерева, отделанные медью, никелем и настоящим серебром, звенящие и стрекочущие машины «NATIONAL» доверялись только самым опытным сотрудникам. Старшим кассирам.
Старший кассир отдела промтоваров Вера Степановна Беляева с самого утра была не в духе. Мало того, что она сама с трудом умещала свои телеса в будочке кассы, так теперь рядом с ней еще трется кудрявая, словно овца, «эта девица»! Тоже мне, комсомолка! Девятнадцать лет, а выглядит, словно мальчишка-подросток! И это особенно нервировало Веру Степановну: Саша — ее Саша! — пропал, и уже третий день от него ни слуху, ни духу! А ведь обещал… Только позвонил в магазин, попросил передать, что все — нормалек и пропал… Вера Степановна смахнула непроизвольную слезинку: мальчик запал ей в сердце. Такой маленький, а уже строгий, серьезный… А вдруг с ним что-то случилось? Мало ли, что там на ЗИСе могло произойти? Тем более продавцы шептались, что там кто-то то ли стрелял, то ли взрывал… А Саша — ЕЕ САША!!! — был там. Вдруг… Нет, не может быть! Но все-таки, вдруг…
— Товарищ Беляева, а вот когда вы сумму пробиваете, вы сами складываете? — робкий девчоночий голосок отвлек Веру Степановну от тягостных раздумий.
— Нет. Я ж тебе объясняла — начала Вера Степановна раздраженно, но вдруг подумала, что девчушка ни в чем не виновата, и уже более мягко принялась еще раз объяснять новенькой устройство кассового аппарата.
— …Вот, а когда ты последнюю сумму набила, вот на эту широкую клавишу нажимаешь и вот эту ручку кру…
— Тетя Вера, здрассьте!
Вера Степановна, не веря, подняла глаза…
— Сашенька! Мальчик мой дорогой!
Покупатели, стоявшие в очереди с чеками на оцинкованные корыта и артельные самовары, дорогущие радиоприемники и копеечные прихватки, в изумлении взирали на дородную кассиршу, вихрем вылетевшую со своего места, и схватившую в объятья невысокого худощавого мальчугана с красным галстуком.
— Ну как же ты, так?! Ведь обещал дать знать! А я… я уж извелась совсем!! Ведь на ЗИСе говорят, стреляли! — От счастья Вера Степановна уже не соображала, что говорит. — А я… И ведь дяди твоего совсем не знаю! Как же ты?! И я, квашня глупая… Кушать хочешь?!!
Сашка терпеливо сносил все эти объятия, поцелуи и тормошения. За почти семьдесят лет долгой и насыщенной жизни, он точно выяснил и накрепко запомнил: с женщиной спорить бесполезно, как с телевизором. А потому надо просто дождаться, когда градус встречи понизится, и тогда уже можно отвечать или спрашивать…
Наконец Вера Степановна стала успокаиваться, и Саша рискнул подать голос. Он вкратце, не называя ни имен, ни фамилий, объяснил Беляевой, что встретил на заводе старого друга погибшего отца, который взял его в свою семью.
— Вот, тетя Вера, это — мои названные братья и сестра. — Саша показал на Василия, Артема и Светлану, скромно стоявших сзади.
Он представил ей Светлану, а мальчики назвались сами. Вера Степановна начала, было, расспрашивать ребят об их семье, но тут же опомнилась и вспугнутой курицей метнулась в свою будочку.
— Вы, ребятки пока походите тут, или вот, — она протянула им деньги, — мороженого покушайте. А в обед я с вами поговорю, договорились? У главного входа меня ждите, Саша помнишь, где в прошлый раз… — И она тут же затараторила уже покупателю. — Так, самовар, коньки норвежские…
— Тетя Вера, разрешите, я домой зайду? — Саша снова оказался прямо перед ней, ловко проскользнув между взрослыми.
— Господи, да конечно! — Вера Степановна протянула ему два ключа на веревочке. — Большой — от комнаты, маленький — от входной двери, запомнил?
Мальчик кивнул, но она уже не видела этого, занятая очередью страждущих. Саша подошел к остальным:
— Вот — он продемонстрировал им ключи. — Сейчас, съездим, кое-что возьмем, и — за костюмами.
— А я так мороженого хотела… — тихо и грустно сказала Светлана. — И твоя тетя нам на мороженое дала…
Василий высказался в том смысле, что все девчонки — дуры, но Александр резко оборвал его:
— Красный, оскорблять того, кто слабее — трусость. И подлость… — Он повернулся к Светлане. — Ты не переживай: на обратной дороге мороженое купим.
И они отправились на Маросейку, в большую комнату Веры Степановны.
На улицах было людно, но Саша легко лавировал в человеческом потоке — для него, жившего в Москве двадцать первого века улицы казались полупустыми. Ребята торопились за ним, а сзади бухал сапогами Паукер — бывший телохранитель Сталина, которого только вчера отставили от должности, как человека Ягоды. Но из состава своей охраны Иосиф Виссарионович его не вывел, а Власик, не знавший о подоплеке отстранения личного телохранителя вождя, поручил Карлу Викторовичу заботу о детях. Вообще-то Паукеру было не привыкать нянчится со «хозяйскими сопляками», как он про себя называл Василия, Артема и Светлану. Появление Саши он принял без восторга, но и без особой неприязни. «Новую игрушку себе завел хозяин, — размышлял он, следуя за детьми. — Ну и пусть его: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало…»
— Дядя Карл, вы тут во дворе побудьте, — он и не заметил, как к нему подошел «Васька», — а мы пока с немцем… ну, с Сашей, в квартиру поднимемся.
— Не положено… — Протянул Карл Викторович, но затем сделал вид, что смилостивился. — Ладно уж, непоседы: шуруйте сами. А я вот тут, в тенечке посижу…
Он вовсе не стремился топать вверх по лестнице, да потом еще и стоять где-то в прихожей, словно забытый чемодан. Но Василий расцвел, и помчался сообщать остальным о том, какой дядя Карл хороший и как он все понимает…
Паукер уселся на старую дощатую скамейку, достал портсигар и чиркнул зажигалкой. Сегодня вечером он возьмет у Генриха парочку шелковых чулок, французскую помаду и отнесет их Зиночке из аппарата Бухарина. И это будет правильно: что-то в последнее время она стала посматривать на сторону…
Задумавшись, он чуть было не прозевал, когда из подъезда вышли ребята. Они не галдели, как обычно, а наоборот — шли серьезные, лишь изредка перешептываясь о чем-то. Круглоголовый крепыш Артем тащил какой-то потертый фибровый чемодан, а Василий и новенький шли по бокам. Правда на руке у этого… как его?.. Белова, висела Светлана… Паукер присмотрелся. Ого! Смотрит-то как на него, как! Вот и первая влюбленность. Нужно будет как-нибудь аккуратно разведать: а что Хозяин думает по этому поводу? И надо к этому сопляку приглядеться самому. Может, удастся наладить контакт? Такого будет легко уболтать, подмять под себя…
— Ребята, вам не тяжело? — спросил Паукер с доброй улыбкой. — Может, помочь?
— Не надо, дядя Карл, — мотнул лобастой головой Артем. — Справимся…
Паукер кивнул, но ему не понравилось выражение лица новенького, который скользнул по нему глазами и как-то странно напрягся. Что это он? И взгляд у него… сталинский. Странный мальчик.
К ЦУМу они подошли, когда до обеденного перерыва оставался еще почти час. Саша, который уже перехватил чемодан у Артема, огляделся:
— Ну, что, ребята? В ЦУМ, или здесь походим?
Ответить ему ни Василий, ни Артем не успел, когда Светлана, державшая его за свободную руку, вцепилась еще крепче, потянула, поворачивая к себе:
— Са-а-аш, а мороженое? — Глаза ее увлажнились и она приготовилась всхлипнуть. — Ты же обещал…
— Светка, ты чего? — Белов сознательно освободил свою «младшую» половину, которая и взяла на себя общение со сверстниками. — Раз обещал — сейчас купим. Айда!..
Но оказалось, что купить мороженое в Москве тысяча девятьсот тридцать четвертого года образца — задача не тривиальная. И не из легких! Честно отстояв длиннющий хвост очереди, они оказались у синей тележки мороженщика, но продавец уже закрыл крышкой пустую бадью.
— Все ребята… — пояснил он. — Кончилось…
— Новое привезете когда? — поинтересовался Саша.
