Между Сциллой и Харибдой (СИ) - Зеленин Сергей

– Я про торжественный вечер типа «Новогоднего огонька». Зря мы что ли с Аристархом Христофоровичем сценарий целый месяц сочиняли, а ребята из «ТРАМа[84]» репетировали?

– Одно другому не помешает! Сперва отгуляем в Ульяновске, потом в Москве – где многие из ребят и, не были ни разу. Походим по столице, посетим исторические места, познакомимся с известными людьми – вроде поэтов, завсегдатаев кафе. Сам же говорил не раз: подобные мероприятия – укрепляют корпоративный дух.

Что называется: выучил на свою голову!

– А мама знает? Буквально вчера из Москвы, где заходил и в кафе: Надежда Павловна – знать ничего не знает про выпускной вечер в её заведении.

– Ma mère, ничего против иметь не будет, – и хитро улыбаясь, – особенно если с ней поговоришь ты.

Смирившись с неизбежным, печально вздыхаю:

– И в каком составе и, за чей счёт гуляем?

Протягивает мне списочек, план «мероприятия», и:

– Ребята решили скинуться – кто сколько может…

Насмешливо на неё глядя:

– Конечно же – больше всех, «смогла» скинуться ты.

Скромненько потупив глазки:

– У меня скопилась на счету довольно-таки приличная сумма за рекламные плакаты от «Красного рассвета». Девица я незамужняя, любовников тоже не имею… Поэтому, моё «приданное» – пропивать по кабакам да проигрывать на скачках, некому.

Последняя откоряка:

– Ты обещала Ваньке да Саньке самолёт!

– Малы они ещё: как подрастут – я для них ещё заработаю. Тем более Саша Яковлев обещал хорошую скидку как старой…

– Деве! Хахаха!

– Нет, знакомой.

Вздохнув, махнул рукой:

– Хорошо! Гулять, так гулять.

Поутру прибыв на поезде на Ульяновский полустанок, не стал дожидаться рейсового «тракторопоезда» – а поймал на свободного извозчика на мототелеге и, поехал домой. Езда на мотыге неспешная – критики нашего «деревянного автопрома», в чём-то правы. Зато успел налюбоваться видами природы и строящегося Ильичёвского района – где «Жилстроем» была возведена уже целая улица из типовых универсальных кирпичных двухэтажных зданий, в том числе две школы первой ступени.

И сказал он:

– Это хорошо!

«Он», это, то есть – я.

Асфальт бы вот ещё и, было бы вообще замечательно.

Возле отчего дома, я застал толпу зелёной молодёжи рыл в двадцать-двадцать пять, среди которых – как тополя на Плющихе выделялись несколько уже довольно-таки великовозрастных балбесов. Держа в руках плакаты антирелигиозного содержания, они выкрикивали аналогичные лозунги и мешали проходить в Благовещенский Храм верующим – в основном старикам, да убогим. Перед редкими же взрослыми мужиками – почтительно расступаются, чуть ли не со снятием картузов.

Блин, стоило только на месяц уехать – как тут же завелась какая-то нечисть!

Подойдя, громко рявкаю:

– А ну-ка кыш отсюда, мелкие!

Оборачиваются и, тут я бешено вращая глазами, хватаясь за карман, как заору:

– ПАСТИ ПОРВУ, МОРГАЛЫ ПОВЫКАЛЫВАЮ!!!

Толпа «онижедетей», роняя писаные от руки транспаранты, прыснула в стороны с паническими воплями, типа:

– Контуженный вернулся!

Лишь трое самых старших – однозначно заводил этого цирка под открытым небом, вразвалочку отошли не спеша – изо всех сил делая вид, что им ни капельки не страшно.

Один из них, когда я уже заходил в калитку, с характерным певучим выговором выкрикнул мне в спину:

– Ми ще з тобой погутарим, попович!

Оборачиваюсь и презрительно сплюнув в его сторону, отвечаю с усмешкой:

– Сперва, сопли свои вышиванкой утри!

Даже, издали было видно, как он побелел от злости.

Дождавшись со службы Отца Фёдора, сперва расспросив о здоровье, конечно, за обедом интересуюсь:

– Это что за изменения в нашем природном ландшафте, бать?

С печалью разводит руками и тяжело вздыхает:

– Да вот, сынок… Жили-были не тужили, как образовался у нас буквально намедни «Союз безбожников[85]» – будто без него забот не было. За что же наказание нам такое, а?!

– И сильно досаждают?

– Нет, сегодня в первый раз было – как специально под твой приезд, – понимающе-заговорнищески подмигивает, а затем отводит глаза в сторону, – однако…

Покрутив головой – он дал понять, что добра в будущем не ждёт.

Сам, диву даюсь:

– Совпало так, божий промысел здесь не причём… И кто был инициатором? Эти трое? Кто такие и почему не знаю?

Городок то, в принципе небольшой, но мелюзгой – прямо-таки кишит и, в отличии от взрослых – далеко не всех знаю в лицо.

– Один приезжий – сам не ведаю, кто таков и двое наших… Ну, почти наших.

– «Почти»?

– Семьи их в войну к нам приехали: одни из Вильны, другие из Салороссии.

– Надо говорить «из Украины», отец.

Тот, упрямо:

– Мне привычней – «из Малороссии». А что такое «Украина» – я не знаю.

– Ну, тебе видней, спорить не буду. Так, что с этими двумя?

– У Шлёмки то, семья поначалу богатая была: как приехали – так сразу купили себе хороший дом с лавкой и стали торговать. Но потом он, то ли сам сгорел – то ли помог кто… Тёмная истории, в общем. Зато, после Революции сразу в пролетарии записались! А семья Коробка, к нам из своей Галиции изначально нищей приехала. Сперва, за версту меня завидев – со всех ног бежали руку обслюнявить, а потом…

Чуть не сплюнув, священник только поморщился брезгливо и продолжил:

– …Батька Коробка – первым в милиционеры подался, как Советская власть установилась. Ох и, лют был! За малым чуть не убил, всё искал что-то, при обыске все подушки с перинами штыком пропорол – белым-бело, как зимой в доме стало. Первым его и, на вилы подняли – когда в восемнадцатом восстание было. Жаль только, не… Прости меня, Господи, за мысли греховные…

Отец Фёдор перекрестился на иконы и замолчал.

Докушав в полном молчании, попив чай под разговор о погоде, да видах на урожай «во саду ли, в огороде», начав собираться, спрашиваю:

– «Коробок» – это такая западно-украинская фамилия?

– Нет, это их малоросская натура: как пойдут детишки в лес по грибы, по ягоды да орехи, а после на речку купаться – так этот, втихушку у них из коробков (лукошек) – в свой по жмени пересыпал. Вот так и прозвали его «Коробком», а как его на самом деле звать – все и забыли.

Кажется вспомнил.

Эти двое пытались в комсомол вступить – так там хорошие оценки за учёбу или трудовой стаж требуют, порядки у нас такие – с одним происхождением не пролезешь. Пытались к Ваньке да Саньке в «футбольные команды» вступить – так там муштра и тренировки до седьмого пота…

А потом, как-то про них и забыл.

Оказывается, зря!

Одевшись, перед тем как уходить:

– Ночевать не жди, отец.

Тот, как-то странно взглянув:

– К Софье Николаевне собрался, сынок?

– Сперва пробегусь по делам, потом ближе к ужину – да, к ней…

Вижу, что-то хочет сказать, но не решается.

– Что-то случилось, отец?

Отводит глаза в сторону:

– Да нет, ничего… До встречи, Серафим!

Застоявшийся «Форд», как будто меня ждал-поджидал и завёлся с пол-пинка. И я тоже по нему соскучившись – по «коробке», жму на «тапку» и вперёд вдоль недавно проложенной на северо-восток узкоколейке – соединившей Ульяновск и волость с бывшим Заокским «горным» районом.

Объезд начал, в буквальном смысле этого слова, издалека – с Воспитательно-трудовой колонии (ВТК) для несовершеннолетних имени Кулибина, где уже работал с переменным успехом первый цех «Завода контрольно-измерительных инструментов». Побыв здесь с часок, по-деловому сухо пообщавшись с Антоном Семёновичем Макаренко, удовольствовавшись увиденным и услышанным и, записал просьбы и нужды, отбыл.