Мы, Мигель Мартинес. Накануне - Влад Тарханов
Но сейчас вопрос стоял даже не о большом торговом договоре, переговоры о котором начались весьма успешно. Перед Джозефом в мягких удобных креслах расположилась делегация крупнейших финансистов страны. В мире больших денег Дэвис ориентировался тоже весьма неплохо, поэтому для него не было секретом, что эта делегация представляет, в основном, интересы двух банковских гигантов: семей Ротшильдов и Рокфеллеров. Непримиримых врагов, чьи интересы сейчас сошлись в одном фокусе. Впрочем, и не такое бывает в мирке золотого тельца. Кроме того, посол, благодаря супруге, был в курсе, что не менее представительная делегация Морганов и Варбургов, которые имели тесные связи с теми же Рокфеллерами, находится в это время в Берлине приблизительно с такими же целями. Вроде бы финансисты поделили сферы влияния, но насколько эта дележка призрачна! Кто-кто, а Дэвис это всё прекрасно понимал. При необходимости те же Ротшильды или Рокфеллеры совершат финансовые вдивания в Германию, а Морганы — в СССР. Ничего личного, только бизнес. Но если клан Морганов — потомки английских пиратов считался более всех американским, то клан Варбургов, приложивших свою руку к созданию Федерального резервного фонда САСШ, был немецко-американским. Интересным фактом оказалось то, что единственная дочка Феликса Морица Варбурга, Карола, вышла замуж за Уолтера Натана Ротшильда. Так что отношения между финансовыми империями страны относились к категории семейных. Кланы переплелись друг с другом в единую разветвленную сеть, где если и выживали чужаки, но только самые зубастые и удачливые. Правда, как показывала практика (пример того же Bank of America) рано или поздно, но они всё равно оказывались в составе какого-то из подразделений глобальной финансовой системы страны.
Делегация состояла из восьми человек, каждый из которых прикрывал свое направление (по предварительному соглашению) и должен гарантировать свою часть соглашения, так сказать, имел свою зону ответственности.
— Господа! предлагаю не терять время! — Дэвис взял слово, как только гости вооружились бокалами с напитками и немного расслабились. — Время не ждёт! Хочу напомнить вам, что почти все ваши предложения были предварительно одобрены представителями Советов. Мы получили их развернутый ответ от главного органа управления экономикой — Государственного плана. Надо сказать, что уровень проработки наших предложений более чем достойный. Кроме того, у СССР есть свои пожелания, и нам предстоит разобраться с тем, что из них мы примем, а также кто и как будет их реализовывать.
— С кем нам предстоит работать? — поинтересовался один из представителей Рокфеллеров.
— Непосредственно за согласование всех вопросов отвечает господин Смирнофф, но значительную часть предложений готовила группа бывшего руководителя этой комиссии, господина Межляукъ. Опытный и ответственный работник. Очень советую работать с ним плотнее. Он много знает и избавит вас от ошибочных решений.
— Господин посол, а что касается наших предложений по поводу концессий в Восточной части Сибири? — поинтересовался один из делегатов.
— На этот вопрос у нас никакого ответа нет. Список предложенных концессий вам передали еще перед поездкой.
— Но там нет того, что нас интересует в первую очередь! — возмутился тот же господин, представитель Рокфеллеров, тесно связанный с семьей Ван дер Бильтов.
— Я уверен, господа, что мы можем во время переговоров вынести на обсуждения наши желания, но будут ли Советы согласны на них — это вопрос, ответ на который предсказать я не могу. Ситуация такова, что СССР ищет возможностей строительства промышленных предприятий не только у нас. Это наш шанс преодолеть все последствия экономического кризиса и выйти из него только более окрепшими. — заявил посол.
— И вас не смущает, что поставка значительной части оборудования будет идти в нарушение эмбарго на военные технологии? — поинтересовался кто-то еще.
— Во-первых, мы не продаем Советам передовые военные разработки, а наши устаревшие технологии для них — рывок вперед. Так почему бы не продать устаревшее? Всё равно мы будем от него отказываться в пользу более передовых разработок.
* * *
Ресторан «Арагви»
28 марта 1937 года
Я не знаю. почему мой визави выбрал для встречи именно этот ресторан. Возможно, он полагал, что тут нас никто не сможет подслушать? Я в этом уверен не был. Конечно, тут отдыхала советская элита, но это ничего не означало. Может быть, захотел попробовать кавказской экзотической кухни? Вряд ли. Нам выбрали довольно удобный столик в углу зала, но я бы столь не обольщался. Учитывая, что у меня в портфеле находился портативный магнитофон, который имел возможность вести двухчасовую запись, вполне могло оказаться, что где-то рядом располагается еще одно записывающее устройство, как минимум. В способностях нашей технической части к неожиданным и быстрым решениям я не сомневался. Если будет приказ — горы свернут, но не обязательно поставят их после этого на место. В общем, посмотрим.
Марко Локерини выглядел человеком, жизнь у которого удалась. Он ждал меня за столиком, изучая меню. Качество материала и искусство портного, пошившего костюм ясно свидетельствовали об принадлежности к элите, в его движениях появилась неторопливая вальяжность, а список блюд он рассматривал с видом человека, который может позволить себе скупить весь ресторан и при этом не поморщиться. Я-то знал, что это результат весьма удачной женитьбы господина Локкерини, который, благодаря сему событию стал членом Семьи.
— Марко! Рад вас видеть! Вы прекрасно выглядите! Видимо, наша встреча принесла вам удачу.
— Я бы так не сказал, мистер Кольцофф, Я еле-еле удержался на своем месте. Мне с большим трудом удалось превратить провал в удачное стечение обстоятельств. Поэтому у меня будет к вам просьба. Да, да. именно просьба, а не предложение или
