В зоне особого внимания - Дмитрий Валерьевич Иванов

эти места через Власова ещё в октябре. Отняли три места у «Красного креста» и два у общества «Знание», тем изначально по десять хотели дать. Наглость же! «Союз писателей», например, тоже всего десять мандатов имеет. Вот у интернационалистов всё под моим контролем будет! По договорённости двое из пяти депутатов будут моими людьми, ещё два места — у друга Власова полковника Демьяненко Федора Петровича. И неважно как проголосуют, важно как посчитают, а посчитают правильно. Да и может, вообще альтернативы не будет, так как законом это не запрещено. Так что Илюха, считай, уже депутат, как и ещё один мой знакомый — Геннадий Лешнев, родственник Витьки Артемьева. Сам его знаю лично, в ноябре Витёк знакомил нас на награждении. Парень работает пожарным и имеет орден и две медали за Афган, где был сапёром. Избирательная комиссия от «Союза воинов» состоит из минимального количества человек — семь, и для большинства надо четыре. А вот с местными краевыми избирательными комиссиями я промахнулся: когда они организовывались, я занимался Спитакским землетрясением, поэтому волюнтаристски нарисовать цифры не смогу. И ещё нужен свой человек на местах банально для того, чтобы палки в колеса не ставили. Или я зря на воду дую? Рановато до черного пиара? И то, что я из Красноярска — плевать, ведь Хакасия в составе края, а я работаю в краевой организации, считай, так что имею право быть избранным по национальному округу.

— Поэтому и предлагаю тебе идти одной командой, неофициальной, конечно, у вас лишних пять округов в небольшой автономной области! Сам-то не хочешь в депутаты?

— Сам? Пожалуй, нет, — Сергей почесал свою пока ещё кудрявую голову. — Олег Семенович приглашает в крайком. Сказал, как с банком разделаюсь, инструктором к вам переведет, а это один шаг до бюро. От таких предложений не отказываются. А кого тянуть в депутаты хочешь, ну, кроме себя?

— Боксеры, например, будут парни. Сергей Карамчаков — борец, бронзовый призёр Олимпиады. Он хотя и в Красноярске живет сейчас, но сам из хакасского села, — частично приоткрыл карты я.

Нет у меня сейчас стольких людей, которым могу полностью доверять, да ещё чтобы можно было все округа закрыть. Сижу и грущу — знакомых сотни, а коснись чего важного…

С Карамчаковым мы виделись в конце декабря. Посидели в моей любимой «Риге», ну и до этого во Дворце Спорта пару-тройку раз пересекались, были у меня две открытые тренировки там, и на награждении тоже виделись. Не друзья мы с ним, но хорошие знакомые уже. Карамчаков поначалу, конечно, просто очумел от моего предложения, но обещал подумать. А вообще надо, кроме бизнеса, учёбы, спорта и работы в крайкоме, в зону особого внимания включить сбор всех своих знакомых, близких и не очень, в кучу для максимального представительства на съезде.

Глава 13

Глава 13

Я пока сам не понимал, для чего мне это всё: хлопоты с выборами, кооперативный банк, производство окон? Да по большому счёту и видеосалоны не особо нужны. Деньги? Да будут они у меня, и в гораздо большем количестве. Скорее всего, любопытство тянет меня заняться законодательством, хотя, например, на съезде, я помнил, ничего интересного не случится. Смотрел я трансляции с него в прошлой жизни — одна говорильня. Люди, пользуясь данной им свободой слова, шли на сцену с одной целью — сказать, что всё у них, а значит, и в стране, плохо. Да ещё это скандальное заявление Сахарова в котором тот заявил, что «во время войны в Афганистане с советских вертолётов расстреливали советских солдат, попавших в окружение, чтобы те не могли сдаться в плен» (уточнив, что ему об этом известно из передач зарубежного радио). Разумеется никаких подтверждений этому не было, да и не могло быть. Из ума выжил старик, не иначе. Впрочем, может, наоборот, действовал осознанно…

Но альтернативные выборы всем в новинку! Это было похоже на некое состязание, что будоражило умы избирателей. Хотя, например, Шенин на бюро сказал, мол, на альтернативной основе разрешили четверть округов сделать только. Он и сам будет депутатом, кстати.

В субботу поехал в часть к Бейбуту. Честно сказать, была такая шальная мысль — уговорить друга стать кандидатом в депутаты, но тот ожидаемо отказался. Упёрся, и всё тут! Мол, осенью дембель, поедет домой, там и женитьба не за горами. Невеста уже ждёт солдата, и хотя ни у него, ни у неё нет друг к другу особых чувств, да и вообще, не горят они желанием семью создавать, но родственники уже решили за них. Всё не просто у казахов! Тоже мне, династический брак!

Лечу в Москву как белый человек. В аэропорту — зал для народных депутатов, в салоне самолета — место бизнес-класса, имевшее, правда, всего одно отличие от обычного — оно находилось в первом ряду, где пространства было побольше, вот и весь советский бизнес-класс пока. Не исключено, что где-то летают другие самолёты, но на рейсе Красноярск — Москва был именно такой. Утром в понедельник 9-го января в аэропорту Домодедово стою за багажом. Шубу же везу с собой, и хоть упакована она надёжно, я переживаю — очень уж дорогая вещь. И это мне ещё её пошив бесплатно обошелся! В день отлёта в Красноярске был мороз в минус двадцать пять градусов, а в Москве минус два всего! Мой полушубок тут и не нужен, но не везти же было ещё и куртку на меху в довесок? Так что буду париться.

— Молодой человек, вы не поможете? — обратился ко мне седой благообразный дедушка.

Я только что выловил тюк со своей шубой и, убедившись, что видимых повреждений упаковки нет, пребывал в благодушном настроении.

— Конечно! Чем могу быть полезен?

— Да вот ручка у чемодана оторвалась, волоком я его ещё дотащу до выхода… а там поребрик высокий…

— Вообще не переживайте об этом — помогу! У меня с собой только сумка через плечо да этот тюк. Сейчас вашу поклажу донесём! Вы из Ленинграда, я так понял? — дружелюбно спрашиваю я.

— Позвольте представиться, — пыхтит сзади дед. — Евгений Михайлович Лукашин.

— Как? Лукашин? — поразился я сходством с незадачливым киношным врачом, который случайно улетел именно в Ленинград. — А Меня Анатолий Штыба зовут. Без отчества, конечно, можно.

— Кашин, Кашин моя фамилия! Знали бы вы, как после этого фильма людям понравилось коверкать её, — с грустью в голосе поправил