Восхождение язычника 1 - Дмитрий Шимохин
Да что б тебя, Гостивит, в самом-то деле.
— Эх, — я горестно вздохнул.
Будет тебе сказка от дядюшки Кощея, на сон грядущий.
Глава 7
— От кого я это услышал, не помню; может, на торге где подслушал, а может, и еще кто рассказал, — начал на ходу придумывать.
— Лесной народец был когда-то людьми. Жили племенами, имелись у них и поселки, кто в лесу охотился, а кто и иным промыслом занимался.
Ребята придвинулись и начали внимательно вслушиваться в каждое мое слово.
— Чтили лесных духов и богов. Выдалась как-то холодная и лютая зима, голодно стало, и много людей умерло от этого. Но настала весна, и вышли они на охоту, и начали без разбора бить зверей лесных, больше, чем того требовалось.
И пригрозили духи лесные и боги карами разными. Не послушались их люди, озлобились, ведь у многих от голода родичи умерли, и боялись они голода больше, чем богов и духов. Да и усомнились в них: где были боги и духи, когда у матери на руках умирал ребенок? Где были боги, когда старики в лес уходили на прокорм волкам, дабы племя могло до весны дожить?
И прокляли то племя духи боги, под проклятьем тем обернулись люди, стали они и не зверем, и не человеком, полные ненависти и злобы ко всему живому, терзаемые неутолимым голодом. Вот такой он, лесной народец, — в полной тишине я закончил свой рассказ.
Парни сидели и осмысливали мою байку, я же наслаждался тишиной и спокойствием.
— Враки какие-то, я о таком и не слыхивал, — выдал Крой.
— Почто тогда слушал, коль не любо, — встал на мою защиту Дален.
Добавив пару полешек в костер, я растянулся на лежанке.
Хорошо, тепло, и чем-то момент из детства напомнило. Так же отблеск костра, шум ветра и друзья, а на огне на веточках висят ломтики сала, а рядом картошка печётся и запах, такой запах стоял, ммм…
Только нет ни сала, ни картошки, и друзей из того детства нет, и жрать охота, а сверху покапывает дождь, заставляя жаться к костру. Грустно хмыкнув, я вновь прислушался, о чем говорят парни: сначала-то разговоры и вовсе не клеились, все были подавлены смертью.
— Злые боги, несправедливые, несправедливо людей прокляли, — выразил свое мнение Лан, в его голосе звучало негодование.
— Почто такое толкуешь, боги и духи их ведь предупреждали, что зверя без меры бьют, предупреждали, вот и получили справедливое наказание, а голод. Так, может, кормов на зиму мало заготовили, на духов и богов надеялись, — ввязался в спор Гостивит.
— Да как ты… — начал Лан.
— А ты, Яромир, что думаешь? — не дал разгореться спору Дален.
— А что здесь думать? Боги — это боги, у них свое, а мы люди, у нас свое. Излишне жестоко наказали, обрекая на такую жизнь, то да, но их предупреждали, они не послушали. Да и правда это или нет, не ведаю, может, и вымысел все. Ложитесь уже, а то завтра вдруг день чего еще принесет, да и на страже все-таки стоять будем.
Парни побурчали, но никто не спорил, даже присоединившийся к нам Крой.
Поднявшись с теплой лежанки, я вышел из-под ветвей дерева. Прохладно, а мелкий дождик придавал еще большую свежесть.
Задрав лицо к небу, я взглянул на звезды, вспоминая их вчерашнее расположение.
— Понятно, — протянул себе под нос.
Сбились с пути, оттого с гоблинами нам никто и не помог. Завтра правее брать надо. Постояв пару минут, я продрог и поспешил вернуться к теплому костру.
Мысли же кружили вокруг встречи с гоблинами. Не было у нас таких тварей, зато, видимо, они здесь есть или появились недавно. Я четвертый в поколении, как в мир пришла магия: прадед, дед, отец и я. А в том мире я был в первом поколении, может, и у нас бы появились такие твари. И мои мысли приходили к тому, что уже и неважно, прошлое это или совершенно другой мир, так похожий на мой. Я живу здесь и сейчас, и нет у меня другой жизни. Да и перестать надо сравнивать и измерять все понятиями того мира.
Да и вообще, дары и их развитие мне интересны, но не стоит на этом останавливаться. Даже если только этим и заниматься, нужна какая-то база. Ага, укрепленная база, а лучше и вовсе город, чтобы в комфорте жить, насколько это возможно, и в гости чтоб никто непрошенным не заявился, чтобы можно было отпор дать любому и самому потом в гости наведаться.
Это было бы неплохо. А что, вполне можно стать основателем города, а то и заложить свою династию. Все-таки тщеславие мне не чуждо. А место, где поставить, думаю, найду, сейчас территории не так заселены. Да даже если и живет кто, можно культурно попросить подвинуться, или не совсем культурно. Здесь как получится, только надо быть силой, и чтобы сила стояла за мной. А это не только личная сила и владение дарами или умение размахивать топором, но и отряд вооруженных и опасных воинов, которые будут готовы пойти за мной и встать за моим плечом.
Мне нравится: есть к чему стремиться, а может, и вовсе смогу что изменить. Надо обдумать.
Утро красит. Да ни черта оно не красит. Зябко, мокро и голодно. Угли костра дают едва ощутимый жар, разгоняя сырость и холод утреннего леса, все парни сонные, включая меня. А рядом в корнях деревьев извивается и мычит гоблин, даже сквозь кляп умудряется.
Размявшись немного и согнав сон, я осмотрел его: побитый и весь квелый какой-то, запястья переломаны, а челюсть свернута, причем все это сделал я. Но никакой жалости он у меня не вызвал. Надо подлечить засранца, а то подохнет, тащи его еще.
Найдя три более-менее ровных ветки, я их обломал под подходящий размер и снял путы с рук пленника. Он аж дергался от моих прикосновений, а в глазах плескался страх. Одну ветку просунул между его запястий, а две с боков рук, хотел завязать, да несподручно. Пришлось звать на помощь. Первым откликнулся Дален, а там и другие парни подтянулись. И с удивлением смотрели, как я делаю шину гоблину на поломанные руки, а сверху еще и веревкой обе руки стягиваю дополнительно.
— Яромир, ты решил лечить это брыдло[1]? — под руку влез Гостивит.
— А что, ты предлагаешь так оставить? Так по пути издохнет, и на руках его тащить. Неизвестно, сколько нам еще идти, и про Тишилу
