Старуха - Квинтус Номен
Глава 6
Профессор Зелинский, которому Вера все же отсыпала с чайную ложку «вещества», с большим интересом поэкспериментировал с кристалликами – и его очень сильно удивило, насколько эти «песчинки» увеличивались о объеме при впитывании воды. А вот химические свойства при этой вроде бы не изменялись – по крайней мере кислотность точно не менялась, а вода, вроде бы «плотно закупоренная» в большой прозрачной «ягодке», тем не менее все так же растворяла соль: это было хорошо видно при «растворении» солей окрашенных. И особенно сильно его изумило то, что если в кучку бесцветных «ягодок» кинуть одну окрашенную, а затем емкость с ними перемешать, то и все ранее бесцветные «капельки» очень быстро становились равномерно окрашенными – разве что самую малость медленнее, чем если бы он капнул раствор такой соли в простую воду.
Решив, что та, кто эту «сущность» придумала, сможет и какие-то пояснения по поводу удивительного поведения захваченной кристалликами воды дать, Николай Дмитриевич, закончив развлекаться с новым веществом, пошел в сторону аудитории, где эта девица «читала лекции». И, остановившись у приоткрытой двери, он с некоторым удивлением обнаружил, что та именно лекции и читала! То есть раньше-то он думал, что она просто организовала юных студентов для совместного обсуждения непонятных вопросов – а теперь со все возрастающим удивлением смотрел на творящееся в аудитории, и происходящее там у него в голове вообще никак не укладывалось:
– Так, переходим к следующей теме, – спокойно, громко и очень уверенно вещала стоящая на кафедре маленькая девочка. Именно девочка: Николай Дмитриевич отсюда, из дальней двери аудитории – то есть с относительно большого расстояния – никак не мог воспринять ее как уже взрослого человека.
– Итак, переходим, а кто из вас помнить, что там, собственно мы изучать-то должны?
– Старуха, в том расписании, что ты нам дала, написано «число… Авогарды?», иностранец он, что ли?
– И эти люди пришли учиться на физмат! Стыдно, товарищи, не знать, кто такой Лоренцо Романо Амедео Карло Авогадро, граф Кваренья и Черрето, просто позор какой-то! Авогадро – это великий итальянский физик… да не дергайтесь, он помер семьдесят лет как, и к угнетающим классам не относится. А ты, Васин, что, не прочитал в учебнике что я велела?
– Некогда было… я ночью вагоны разгружать ходил.
– Это не оправдание, так что иди встань в угол на пять минут и подумай о свеем поведении.
– Так все углы уже заняты!
– Тогда тебе назначается отложенный штраф: когда какой-то угол освободится, пойдешь и постоишь. А теперь про число Авогадро. Это число определяет сколько атомов любого вещества содержится в одном моле. А запомнить его очень просто: в Англии, да и в Америке вроде тоже, двадцать третьего октября празднуется День Крота, химиками празднуется, особенно студентами-химиками. И празднуется он с шести часов двух минут утра до шести часов и двух минут вечера.
– А причем здесь кроты?
– Я же сказала, что запомнить просто: по-английски крот – это mole, читается «мол», точно так же, как и химическая единица, – девочка написала слово на доске. – А еще дикие британцы, записывая дату, сначала пишут номер месяца, и только потом номер дня. Получается вот так: 6.02 10-23. То есть как раз число Авогадро: шесть и две сотых на десять в двадцать третьей степени. Я, конечно, эти атомы лично не пересчитывала, но предполагаю, что немец Оствальд, который, собственно, моль и придумал, считать все же умел. Теперь перейдем собственно к молю: Отсвальд – девочка хлопнула рукой по одной из лежащих на кафедре книжек – предложил считать эквивалентную массу относительно массы атома кислорода. Глупость, конечно, правильнее было бы считать ее относительно массы углерода-двенадцать, но пока и так сойдет. Так вот, зачем вообще нужен моль: эта единица позволяет для химической реакции подобрать реактивы так, чтобы использовать нужные количества вешеств, атомы поштучно не пересчитывая, а просто их взвешивая, ведь в одном моле любого вещества количество этих атомов одинаковое. То есть в двенадцати граммах углерода атомов столько же, сколько в грамме водорода – а, согласитесь, взвешивать химикаты куда как проще, чем атомы считать. Так, Васин, угол освободился, давай, иди думать…
– Иду уже… а почему ты говоришь, что лучше использовать углерод, да не любой, а именно углерод-двенадцать? Он чем от обычного-то отличается?
– Так, в угол не иди, я вижу, что думать ты все же не разучился. Каждый химический элемент состоит из кучи почти одинаковых атомов, но атомы только почти одинаковые, а на самом деле там присутствуют разные изотопы с совершенно различной атомной массой. Но в углероде изотоп с атомным весом двенадцать преобладает, а так как этот углерод сам по себе легче кислорода, извлечь из кучи именно этот изотоп довольно просто, поскольку разница в массе большая, процентов почти десять. Но вы это пока не запоминайте, вам это не нужно, а про углерод я сама для себя придумала, чтобы проще считать было. И с ним дефект массы тоже проще определять… тьфу на вас, с мысли сбили. Итак, в одном моде любого вещества содержится одинаковое количество атомов, поэтому расчеты химических реакций получаются гораздо проще. Рассмотрим это на следующих примерах…
Движимый любопытством Николай Дмитриевич тихо зашел в аудиторию – а девочка, его увидев, просто махнула рукой – примерно так же как и большинство преподавателей опаздывающим на занятия студентам, и профессор просто присел за задней партой. И остаток лекции прослушал с удовольствием: девочка, конечно, ничего особо нового не сказала, но практически по каждому важному пункту в изложении материала приводила легко запоминающиеся примеры – причем часто собственно к химии не относящиеся. А когда лекция закончилась, он все же подошел к вере с несколькими вопросами. Но уже совсем даже не про полиакрилат калия:
– Интересно вы лекции читаете, надо бы
