Ошибка комиссара - Евгений Васильевич Шалашов
— Алексей Николаевич, можно вас немного отвлечь? — раздался молодой женский голос.
— Да, Ольга Васильевна, разумеется, — сразу же отозвался я, откладывая в сторону тетрадь, в которую выписывал правила. Со школы знаю, что если что-то хочу запомнить накрепко, то вначале следует записать. Улыбнувшись, добавил: — Для вас у меня найдется сколько угодно времени.
Вообще-то, мы были с ней на «ты», а в неофициальной обстановке называем друг друга по имени. Да что там — у нас даже назревало нечто похожее на роман. В кино сходили, потом на спектакль Народного театра Равика Смирнова, а я даже пару раз побывал у нее в гостях. Но роман, как начался, так и закончился, потому что мы неожиданно узнали возраст друг друга. Ольга, прочитав мой библиотечный формуляр, куда заносились личные данные, включая год рождения и место работы, очень расстроилась, узнав, что мне только двадцать два года. Она-то считала, что я постарше, а я, напротив, полагал, что она гораздо моложе.
Кажется, и что с того? Но если ей строить планы на будущее с молодым парнем двадцати двух лет от роду было не зазорно, хотя и страшновато: все-таки, десять лет разницы — это много, то мне связывать судьбу с разведенной женщиной за тридцать, у которой имеется ребенок пяти лет, вовсе не катило. К тому же, как я понимаю, ни у меня, ни у нее, серьезных чувств не было, потому что иначе плюнули бы на все условности. Однако, добрые и дружеские отношения у нас сохранились. Зато, Ольга Васильевна была по образованию учителем иностранного языка, занимала должность заведующего отдела Иностранной литературы и теперь оказывала мне посильную помощь. Правда, говорила, что мое произношение оставляет желать лучшего, но не думаю, что в Высшей школе милиции я столкнусь с носителем английского языка, разговаривавшим с оксфордским произношением.
Библиотекарь зачем-то огляделась по сторонам, хотя в читальном зале никого не было и перешла на нормальный язык.
— Леша, я даже не знаю, с чего бы начать, — слегка замялась Ольга, усаживаясь рядом со мной.
— Когда не знаешь с чего начинать, начни с начала, — посоветовал я, сделав умный вид. Правило старое, мне оно не раз помогало по жизни, потому что фразу «Не знаю, с чего начать» слышал великое множество раз.
Ольга уставилась в свежевыбеленный потолок, словно бы ожидая, что лампы дневного света (в моей реальности признанные вредными для здоровья!) дадут подсказку. Переведя взгляд с одной лампы на другую, спросила:
— Леша, ты помнишь, я тебе про нашу заведующую фондами как-то рассказывала?
Я только пожал плечами. Ольга мне много о ком рассказывала, где тут упомнить? Она вообще девушка болтливая, любящая помыть косточки своим коллегам. Я, за время знакомства, успел получить характеристики почти всех работников библиотеки. Не знаю — на кой оно мне? Поэтому, все, что мне вещала Ольга, благополучно пропускал мимо ушей.
А вот про заведующую фондами я запомнил. У нее и имя-отчество необычное — Аэлита Львовна Епанчина. Наверное, из-за этого и запомнил. Все-таки, творчество Алексея Толстого всегда уважал. Видимо, и родители были повернуты на фантастике. Бывает. Но Аэлита — это еще куда ни шло. Имя на слух ложиться, словно родное. Хуже, если бы папа с мамой назвали девочку Галадриэлью, а мальчика — Леголасом.
И фамилия у женщины запоминающаяся. Все-таки, книги по истории я читал, знал, что Епанчины ведут родословную от Андрея Кобылы, основоположника Романовых. Впрочем, не факт, что Аэлита Львовна потомок древнего боярского рода. Вполне возможно, что ее предки были крепостными крестьянами Епанчиных, а на благородную фамилию их записали после отмены крепостного права. Это как с Юрием Гагариным, которого бывшие князья Гагарины посчитали своим сородичем и даже посылали ему приветственную телеграмму.
Было и ещё что-то, царапнувшее мою память, когда я впервые услышал от Ольги про заведующую фондами. Ну, имя Аэлита — это само собой, такое не каждый день услышишь. Но и фамилия вызвала какую-то детонацию в клетках моего мозга. И почему-то казалось, что это не в результате исторического экскурса, а по каким-то совершенно иным, современным и абсолютно прозаическим, причинам. Не сумев докопаться до точных сведений в глубинах своего мозга, я до поры оставил это занятие. И так приходится жить с двумя «памятями» (да простят меня филологи), а это занятие весьма утомительное. Так что будем надеяться, что жизнь сама всё расставит по местам.
Мадам Епанчина — дама лет сорока, интеллигентная донельзя. Была бы она постарше — лет шестидесяти, можно бы решить, что выпускница Смольного института, в крайнем случае — Мариинской женской гимназии с полным пансионом. Прямая спина, тонкая талия, одета скромно, но со вкусом. Кстати, одевалась не в магазинах, а шила себе сама, так как была счастливой обладательницей машинки "Зингер'.И так шила, что ей не раз предлагали хорошие деньги за пошив платья или юбки, но она неизменно отказывалась. Дескать — не желает превращать собственный дом в ателье или пошивочную мастерскую, а тех денег, что ей платят, на жизнь хватает.
С коллегами неизменно вежлива, ко всем обращается только на вы, даже девчонок, поступивших на работу после школы или института, величает по имени-отчеству. За двадцать лет работы в библиотеке подругами не обзавелась, ни разу ни с кем не говорила о своих личных делах. Правда, можно было сделать выводы, что Аэлита Львовна не замужем и, вообще, она «синий чулок», если не сказать чего-то другого. Живет одна, в половине деревянного дома. Вроде бы, у нее имеется тетка, но где она живет, никто не знает. Еще, вроде бы, Аэлита Львовна родилась в Ленинграде и была эвакуирована во время блокады.
Аэлиту Львовну уважали, но, откровенно-то говоря, недолюбливали, хотя вслух о том никогда не говорили. Чрезмерно воспитанных женщин никто не любит. А эта даже во время чаепитий умудрялась никогда не отгибать мизинец, а чайную ложечку всегда доставала из чашечки. По мнению библиотечных дам, Аэлита Львовна даже в поезде от чая отказывается, потому что его подают в вульгарном стакане, а не в подобающей её тонкой натуре чашке. Да и дома в одиночестве котлету без ножа есть не станет, и к столу в халате не выйдет. И откуда библиотечные дамы такие секреты про «марсианку» знают?
Закончила наша Аэлита, как и положено, Государственный институт культуры имени Н. К. Крупской[1], но складывалось впечатление, что она, как минимум профессор[2].
Хорошо образована и широко эрудирована. С какими-то вопросами
