Маленький адепт Великой тьмы - Андрей Коткин
— Ну, что, Андрюшка, а как у тебя продвигается дело с плакатом? — Задала вопрос Варвара Аполлоновна, когда у них на уроке зашла речь о подготовке к торжественному событию.
Андрей от заданного вопроса чуть не расплакался, даже ресницы мокрыми стали и какой-то тугой не сглатываемый ком в горле появился.
— Плохо, Варвара Аполлоновна, я испортил выданный вами лист, — тихим покаянным голосом объявил он, встав из-за парты и понуро повесив голову. — Вот, сами можете взглянуть, змея совсем маленькой получилась, не рассчитал я маленько. — Добавил он, вынимая из своей сумки свернутый в тугую трубочку лист.
— Не вешай голову, ученик, тут главное, что сама бумага у тебя осталась целой, — приободрила Андрейку учительница и, увидев молчаливый неуверенный кивок мальчика, дополнительно добавила: — может там не все еще потеряно, ты, Андрей после уроков ко мне со своим рисунком подойди, сообща подумаем, как твоему горю помочь.
Конца уроков Андрейка еле-еле дождался. Очень ему было стыдно и обидно, что вот так, по своему растяпству и зазнайству загубил поставленную перед ним задачу. Одна надежда на Варвару Аполлоновну еще оставалась.
— Значит, все дело только в том, что рисунок ты нарисовал меньшего размера, чем бы тебе этого хотелось? — Еще раз уточнила суть проблемы Варвара Аполлоновна, когда остальные дети вышли из класса, и они остались наедине.
— Да. Я уже только потом понял, что такая маленькая змейка на большом листе совершенно не будет смотреться. — Подтвердил мальчик.
— В гимназиях учеников обучают одному маленькому ритуалу, позволяющему убирать с листа все, ошибочно ими написанное. — Медленно выговорила наставница, пристально глядя на своего ученика.
— Клянусь, я никому о нем не расскажу, — Андрейка моментально, что называется, воспылал энтузиазмом.
— Ритуал этот довольно простой. Надо просто нарисовать вокруг очищаемого предмета ритуальный круг с несколькими рунами, после чего расставить и зажечь свечи. — Проговаривая все это, Варвара Аполлоновна прямо на своем столе выполняла озвученные ей только что действия. — Управление мысленное, ты сам решаешь, что именно нужно убрать. Очищаемая площадь не очень велика, зависит от значения твоего Духа. Да, и еще, чтобы удаленная грязь не пачкала окружающие предметы, лучше всего для нее приготовить такую вот бумажную коробочку.
Все же завораживающее это действие, смотреть, как прямо на твоих глазах, под действием ритуала отделившиеся от очищаемого листа чешуйки краски тоненькой струйкой начинают перелетать в подготовленную для них коробочку, сложенную учительницей прямо тут же, на глазах, из куска самой обычной газеты.
— Вот и все! — Закончила сеанс волшебства учительница, передавая Андрейке совершенно чистый лист. — Только учти, что поставленные мной двойки из тетрадок таким образом удалить у тебя не получится. Я их ручкой с золотым пером вписываю, а золото — очень хороший блокиратор магии.
Домой Андрейка бежал буквально окрыленным. Варвара Аполлоновна на прощание сказала, что точно таким же образом можно и без всякой стирки делать вещи снова чистыми. Еще одно очень полезное в жизни умение!
А дома мальчик внезапно почувствовал, что ему очень трудно удержаться, чтобы не похвастаться узнанными им от их учительницы знаниями. Его просто таки распирало! Но все же удержался. Сам же поклялся в этом. Чтобы окончательно переключиться на другое, принялся по второму разу рисовать придуманную им волшебную змею. На этот раз уже ученый, он, прежде чем приступать к собственно рисунку, все разметил и даже сделал отдельный цветной набросок на небольшом листочке бумаги.
Змея в это раз выходила что надо! Особенно старательно юный художник прорисовал ее сочащиеся ядом клыки и буквально завораживающие глаза с узкими вертикальными зрачками. Определенно, обер-берг-гауптман четвертого класса Андрей Павлович Дробышев был удалец неробкого десятка, если, повстречавшись с такой страстью, не задал стрекача, а еще и сумел обсудить с ней вопросы порученного ему царицей строительства.
Закончив со своим художеством, мальчик скоренько засобирался на улицу. Во-первых, просто развеяться после напряженного творческого труда, а во-вторых, ему вдруг очень любопытно стало, что купил его знакомый чертенок у Системы на честно выменянные у Андрейки пять сотен единиц светлой маны.
Место для призыва маленький призыватель использовал все то же — курятник. Рисовать печать он закончил быстро. Однако наработался уже опыт!
И вдруг — неудача! Вроде, вот еще только что уверенно проводил ритуал призыва, и тут, на тебе! От небольшой толики гордости за быстро и качественно выполняемую работу моментально не осталось и следа. Что-то на этот раз точно пошло не так. С ритуалом явно творилась какая-то непонятка: мана то на этот ритуал оказалась потрачена, узоры нарисованной Андрейкой печати кратковременно полыхнули огнем, сообщая, что призванное существо прибыло к пункту назначения.…Почему же тогда внутри нарисованной печати никто так и не появился?
Подождав еще пару минут неизвестно чего, Андрейка, вздохнув, собрался стереть ногой имя призываемого существа. В принципе, не в первый раз срывается этот вызов, обидно, конечно, что не всегда получается, но беда эта уже почти привычная.
— Стой, подожди! — Вдруг мальчику послышался знакомый голос. Внутри закольцованного узора начал проявляться силуэт чертенка. — Я просто похвастаться перед тобой хотел. Смотри, какой я замечательный навык у Системы получил за полученные от тебя пятьсот единиц светлой маны!
— Невидимость что ли? — Все же не удержался поинтересоваться очень рассердившийся на чертенка за подобные шуточки мальчик.
— Не совсем. Я же к тебе через пространство между мирами в своей астральной форме прихожу, а она в изначальном варианте практически бестелесная, только видимость одна. Вот я и пожелал навык, чтобы научиться своей астральной плотностью управлять. У меня теперь вместо одной целых три возможных формы получается. Та, что ты не видишь, — это самая разреженная. В ней я смогу даже сквозь стены проходить. Вторая форма — обычная, как раньше, меня видят, а руками потрогать не могут, а в третьей я становлюсь почти полностью материальным. Даже драться смогу, и еще вот, следы оставляю! —
