Последний натиск на восток ч. 2 - Дмитрий Чайка
— Конечно, не посмотрела бы, — честно призналась Мария и снова положила голову к нему на плечо. — Мы бы даже встретиться с тобой не смогли. А каково это, быть чьей-то вещью, Само? Ты знаешь, я никогда не задумывалась над этим.
— Лучше не проверять на себе. Хреново, — честно ответил тот. — Часто бьют и редко кормят. Быть князем гораздо лучше. Я бы не хотел, чтобы мне снова стало шестнадцать.
— Я, пожалуй, тоже, — сказала после раздумий Мария. — Жизнь в отцовском доме, из подруг — только сестра, а она глупа, как гусыня. Иногда приезжают с визитом знатные девицы, и мы ведем скучные и благонравные разговоры… Ой!
— Что случилось? — лениво поинтересовался Самослав, который решил все-таки вздремнуть. Ночь была тяжелой.
— Гизела Васконская! — торжествующе сказала Мария. — Я ее хорошо знаю. Она приезжала к нам как-то.
— А кто это? — лениво поинтересовался Самослав. — Подружка твоя?
— Нет! — вскочила Мария. — Это жена Хариберта, короля Аквитании. — И я, кажется, только что нашла мужа для моей девочки. Маленький король Хильперик — вполне подходящая партия.
— Не рано? — засомневался Самослав. — Ему же года нет.
— Это совершено неважно, — отмахнулась Мария, которая села в постели, обняв колени. — Главное — это свадебный договор, оглашенный в церкви. После этого они почти уже муж и жена. А когда они там спать вместе будут — не имеет ни малейшего значения. Дело сделано. Часто жена, когда войдет в возраст, просто переезжает в дом к мужу, и они начинают жить вместе. Даже в церковь не ходят за благословением, хоть и ругаются за это святые отцы.
— Вот как? — задумался Самослав, который о брачных обычаях в знатных семьях Галлии был осведомлен не слишком хорошо. — А ведь мне Гарибальд несколько раз предлагал что-то похожее. Только не в церкви. Мы с ним… хм… не по этой части. Ты намекаешь, что если Радегунда выйдет замуж за младенца Хильперика, то он как бы будет под моей защитой?
— Именно, — торжествующе посмотрела на него Мария. — И у Дагоберта под боком будет братец со своим королевством и армией горцев-васконов. Но только, чтобы Дагоберт стал бояться по-настоящему, Радегунда должна быть не только моей дочерью, но и твоей тоже, мой дорогой.
— Ты делаешь мне предложение? — приоткрыл один глаз Самослав.
— А ты думал, что я какая-то девка? — совершенно спокойно спросила его Мария. — Конечно, делаю. И посмотри, какое роскошное приданое я с собой принесла. Целое королевство, которое будет враждовать с Дагобертом.
— А будет ли? — задумался Самослав. — Они же братья.
— Ха! — вскрикнула Мария. — За последние пол столетия только два короля франков умерли своей смертью. Остальные были убиты своей собственной родней. Мой дорогой, я тебя уверяю, очень скоро один из них зарежет другого. И убитым окажется именно Хариберт. По слухам, он редкостный олух, а такие среди Меровингов долго не живут.
— Маловато приданое, — пошутил Само, и попытался обнять Марию. — Не стану я на тебе жениться!
— Ах, вот как! — Мария вывернулась и прикусила та губу. Она не поняла шутки. — Бургундия станет твоим союзником! Мой племянник — законный король. И он в Константинополе. Посади его на трон, и франки потеряют половину земель.
— Уже лучше! — Самослав опрокинул ее на живот и шлепнул по тугой заднице. — У тебя хорошо получается торговаться. Продолжай!
— Больно же! — взвизгнула Мария. — Хм… хотя нет, в следующий раз можешь пошлепать, я не возражаю. Мой отец!
— Что твой отец? — Самослав оторвался от созерцания аппетитной попки. — Он-то тут при чем?
— Двое моих родственников — епископы, — пояснила Мария. — Отец тоже может им стать, если немножко заплатить кое-кому. А если выждать время, то можно стать и одним из одиннадцати митрополитов Галлии. А это, я тебе скажу, очень серьезная сила.
— Это все? — поинтересовался Самослав с самым серьезным видом, на который был только способен. — У тебя больше ничего не осталось?
— Мне нечего больше тебе предложить! — по щекам растерянной Марии покатились горошины слез.
Она, дитя своего времени, прекрасно понимала, что брак — это не любовь. Брак — это союз двух людей, идущих к общей цели. Брак — это объединение сил двух могущественных семей, которое должно сделать их еще более могущественными. Никто из сильных мира сего не возьмет за себя бесприданницу, без земель и влиятельной родни. Такое только короли франков делали, да и то не все. Им зачастую не позволяли брать знатных жен, чтобы не усиливать отдельные семьи. Вся остальная знать с умом подходила к выбору невест для своих детей, и там такая нелепость, как любовь, просто не встречалась. Для тех, кого любят, уготована роль конкубины, наложницы. Счастье великое для такой, если отец признает своих собственных детей. И Мария, приняв свое поражение, зарыдала в голос. Ее жизнь только что рухнула.
— Да, я беглянка! — горько плакала она. — Я вдова! У меня из своего только платья и золото, которое может отнять кто угодно! Я живу у тебя из милости! Если я не нужна тебе, то зачем ты меня дразнишь? Зачем даришь подарки? Зачем позволяешь надеяться? Отошли меня в Бургундию, и я уйду в монастырь! За что ты так со мной поступаешь? За что? Ведь я люблю тебя, бесчувственный ты чурбан!
— Почему ты не начала с этого? — Самослав прижал ее к себе. — Мария, ты выйдешь за меня замуж?
— Что ты сейчас сказал? — она неверяще посмотрела на него и хлюпнула распухшим носом. — Выйду! Обязательно выйду. А пока давай объявим о нашем свадебном договоре в церкви. И тогда я стану уважаемой матроной, а не твоей наложницей. Эта роль, конечно, очень приятна, но для того, кто был королевой, она довольно унизительна.
— Договор — это большая работа, — прищурился князь. — Видишь ли, в княжестве теперь есть закон о наследовании, и если ты родишь сына, то он никогда не станет князем.
— Ну и пусть, — подумала недолго Мария, слезы которой моментально высохли. — Но обещай, что он станет королем. Мне все равно где. И пусть это будет записано в нашем договоре. Ведь я ничем не хуже твоей первой жены. Мне рожать в начале осени, и я хочу быть уверена в своем будущем.
— Э-э-э…, - только и смог промычать князь.
— Почему ты так странно смотришь на меня, Само? — подняла брови Мария. — Мы же не выходим из спальни уже несколько месяцев. Наверное, ты забыл, что у меня уже есть ребенок? Тогда я тебя удивлю, мой милый, я не бесплодна.
Глава 30
Март 631 года. Кесария. Провинция Палестина Прима.
Финикийское поселение, греческий полис при
