Совок 6 - Вадим Агарев
— Никак нет, товарищ майор, из театра я сухой вышел. Как лист, сухой! — ничуть не лукавя, возмутился я таким обидным предположением со стороны руководства, — Это уже потом, после того, как я немного выручил «соседей» с отпиской наверх, генерал Бессонов угостил меня немного. Сами понимаете, товарищ майор, не мог я отказаться! Таких людей отказом преломить с ними хлеб обижать никак нельзя. Если уж на то пошло, Алексей Константинович, то генерал хотел позвонить вам, но я попросил этого не делать. Тогда он дал свою машину.
На этот раз Данилин смотрел в окно намного дольше. Потом закурил следующую сигарету.
— Чего у них на Панова так не срослось, что там аж до стрельбы дошло? — вполголоса задал вопрос начальник, — И что такого ты им рассказал, что сам Бессонов благодарностью к тебе воспылали? Что растрогался до пьянки с тобой и даже свою персональную машину тебе под задницу предоставил?
Повышать градус откровений было нельзя. Дальше это был уже не уровень Данилина. Для собственной отмазки я выдал вполне достаточную дозу интригующей информации.
— Товарищ майор, при всем моём к вам уважении! — я сделал проникновенные глаза и даже приложил руку к груди, — Вы же старший офицер милиции и о режиме секретности понимаете лучше меня! Хотите, я вам дам прямой телефон генерала Бессонова? Если он сочтет нужным, пусть сам вам расскажет.
С моей стороны это было жестокой провокацией. Но, к чести Данилина, он на неё не поддался. Помолчав с минуту, он высказался.
— Нет, Корнеев, мне этот телефон ни к чему! Тем более, прямой. Я еще на подполковника рассчитываю в нашей системе. Боюсь, повредит мне такое общение с гэбэшным генералом. Это тебе пока еще нечего терять, кроме пары хромовых сапог и лейтенантских погон. Иди, Корнеев, работай!
Я вышел из кабинета шефа вполне довольным собой. И чопорно раскланялся с Валентиной Викторовной. Недоброжелательный прищур Антонины я оставил без внимания.
У двери своего делового пристанища я увидел нетерпеливо переминающегося Стаса.
После вчерашнего, вероятность того, что ПТП с моего кабинета не сняли, была невелика. Но она всё же была. Могли просто не успеть снять с контроля мой служебный телефон.
— Пошли к окошку, на улицу посмотрим! — подтолкнул я Стаса к торцу аппендицита.
— Слушай сюда и слушай внимательно! Новый областной прокурор дал в районы разнарядку на отмену отказных постановлений. И не просто на отмену, а на отмену с перспективой возбуждения дел. На предмет сокрытия преступлений. Ты понимаешь, о чем я?
— Понимаю, не дурак! — хмуро кивнул опер, — Прокурорские что-то из моего откопали? — мне потому и нравилось работать с Гриненко, что дураком он не был.
— Верно мыслишь, коллега! — невесело кивнул я еще более расстроивщемуся другу, — Откопали. И в ближайшее время помощник прокурора будет заключаться по этому поводу. Потом, сам понимаешь, они возбудятся и дальше процесс станет необратимым. Будут на вашем примере показывать, как за соблюдение законности они анус себе и другим рвут.
— Какой еще анус? — на некоторое время удивлённо отвлёкся от тяжелых мыслей Стас.
— Забудь, латынь это! — отмахнулся я, — Хотя, это как раз будет твой анус! Но сейчас надо думать, как тебя из-под удара выводить. И времени на всё про все у нас с тобой немного. Несколько дней, не больше!
— Да как тут выведешь?! — тоскливо вздохнул опер, — Не брать же приступом Октябрьскую прокуратуру, чтобы этот отказняк уничтожить?! — в отчаяньи Стас пристукнул кулаком по подоконнику.
— Прокуратуру приступом буду брать я! — не менее тяжко вздохнул я, — А ты работай с терпилой! Чтобы он был всем доволен и дальнейшей проверки не желал категорически! Ты меня понял? — я разглядывал другана без особого добродушия, понимая, какой ценой мне обойдется его, снятая со сковородки, задница.
— Понял! — оживился опер, который упал намоченный. — А что там за материал, а, Серёга? Фамилия у терпилы какая? Сам понимаешь, за мной этих отказных, как блох на собаке!
— Дату не помню или даже не видел. Грабеж там, сто сорок пятая, это точно. И фамилия терпилы — Фесенко. Больше ничего не знаю. Иди в дежурку и смотри книги учета!
— Стой! — я еле успел схватить Гриненко за рукав, так быстро он кинулся спасать свою дымящуюся задницу. — Мне от тебя потом тоже помощь понадобится, ты вечером загляни ко мне!
— Буду! — клятвенно приложил руку к сердцу Стас, — Как только шеф на вечерней сходке отымет за косяки, сразу к тебе!
Опер развернулся и стремительно кинулся за поворот. Через секунду я уже слышал, как он грохочет подошвами через три ступеньки по лестнице. Устремившись, надо полагать, в дежурную часть.
Не успел я зайти в свой кабинет, как в него ворвалась Лидия Андреевна. В кабинете Данилина она еще как-то сдерживалась, а теперь моя начальница находилась в состоянии сильного душевного волнения.
— Что происходит? — она кипела, как забытый на плите чайник и растерянности своей не скрывала, — Вчера он тебя поклялся при всех уволить, а сегодня об этом даже не вспомнил?! Почему? И о чем вы с ним говорили, когда он всех выгнал?
— Лида, а почему ты сегодня такая красивая? — я аккуратно заправил выбившуюся из ее прически волнистую прядь ей за ухо, — Сегодня ты, не побоюсь этого слова, особенно хороша!
Зуева на несколько секунд зависла, а щеки ее покрылись румянцем. Но уже совсем скоро она пришла в себя. Она уже неплохо меня изучила и мои примочки нуждались в обновлении.
— Корнеев, ты мне зубы не заговаривай! — она шагнула ближе, — Говори, что происходит? За мою память, никто еще на оперативке пьяным не появлялся! И такое никогда, насколько мне известно, никому не прощалось! И ты будешь самый распоследний идиот, если думаешь, что Дергачеву уже не настучали о вчерашнем!
— Нет, душа моя, — я притянул к себе упругую начальницу и по-товарищески стиснул её ягодицы, — Я этого не думаю. Но я думаю о другом! Я думаю, что, если меня не позвали на экзекуцию к начальнику РОВД, то пределов допущенного я не нарушил. Или я ошибаюсь, любимая?
— Пусти! — тревожно озираясь на дверь, Лидия Андреевна резкими движениями начала освобождать свой крепкий попец из
