Франт 3 - Иван Солин
Всякие возражения, грозившие было уже прорваться через недоумение, в которое все впали на считанные секунды осмысления только что сказанного мной, я решительно оборвал новой пафосно поданной тирадой:
— Это воля Патриарха! Я — воин и маг. Это мое основное предназначение. Ради ЭТОГО я здесь, — своим заявлением я решил слегка успокоить или, скорее, заверить, рыжую, уже готовую было разрыдаться. Ну и дроу, заодно, которая, суетливо бегая глазками, очевидно обдумывала: как бы сподручнее оглушить да связать, чтоб вывезти в безопасность, столь драгоценного меня. Поэтому уже теплее и с доверительными интонациями поспешил добавить, правда, всё же прибегнув к мистификации, так и не увидев особой веры в мои слова, а эффект закрепил командным рыком в коне. — Меня им не убить, девочки. Ибо сказано в пророчестве: обманешь смерть еще не раз! Всё! Всем исполнять!
Первым взял себя в руки, как ни странно, полковой комиссар и перешел к торгу:
— С вами останется отряд прикрытия. Владыка, — не терпящим возражения тоном поставил меня перед фактом этот матерый ушастый с виду средних лет, в конце, конечно, отметив и мой статус. Припомнив, так сказать.
— Нет. Я не смогу обеспечить им выживание. Они будут постоянно меня отвлекать от основной задачи, а безучастно смотреть, как они гибнут, никак не реагируя, я не смогу. Поэтому исключено! — а мазнув глазами по шумно пробежавшей мимо курице, которая своим внезапным и столь забавным появлением разрядила обстановку, довлеющую буквально «загустевшим» от напряжения воздухом, я улыбнувшись выдал. — Да они и не поспеют за мной. Всё, время не терпит. Вперед!
И под изумленными взглядами рванул за курицей.
Нет я не свихнулся, просто память своим внезапным озарением опять порадовала меня очередной плюшкой.
Спустя несколько минут я, не обращая внимания на шумно грузящихся и отбывающих союзников, сидел перед начерченной в дорожной пыли схемой шаманского ритуала, который некогда достался мне с памятью одного орка. А наконец собравшись с духом, свернул курице шею и тушку жертвы бросил в центр этих вот художеств. Никаких спецэффектов не случилось, лишь трупик птицы словно бы иссох в считанные секунды, оставив лишь кучу перьев и еще чего-то невнятного, а также нужный мне результат сего ритуала. Почерневшая и жутко скрюченная птичья лапка была отломана от прочей некондиции и, прежде чем быть употреблена по назначению, отправилась в карман.
Когда же я уже хотел выдвигаться на встречу колонне имперцев, то был окликнут Соней, которая не пожелала удовольствоваться лишь прощальными обнимашками, а впилась своими столь манящими губами в мои, и до крайности разволновала сим решительным поступком мое циничное сердце.
Утерев слезы с глаз рыжей, мне ничего не оставалось как, вглядываясь в них, пообещать вернуться.
Расчувствовался я что-то. Влюбился, что ли?
Но вот, все прощания и напутственные наставления позади, поэтому я бросаю в рот ту жуть, что чуть ранее наколдовал, и ожесточенно жую эту гадость. Спустя же менее чем минуту, мой взор застилает красная пелена, а я, распугивая окружающих каким-то потусторонним и чуть ли не демоническим видом своих теперь светящихся красным глаз, едва сдерживая в груди рык, срываюсь на стремительный бег.
Да, я решил воспользоваться тем самым шаманским «бафом» Красноглазых из, чем-то напоминающего этот, мира орков и эльфов, где был в теле военного вождя зеленокожих Магваэ. Теперь, на ближайшие несколько часов я неутомим, неуязвим для боли, решителен и непреклонен. Во мне нет места сомнениям и переживаниям. Я воин! Я сама смерть!
А расплата за столь экстремальный режим работы организма наступит позже, когда вопрос с врагом будет решен. Ну а если к тому времени еще и резерва в достатке останется, то, возможно, и страдать не прийдется. Маг Жизни я или так, погулять вышел?
Правда, хоть с момента предыдущей битвы и моего практически полного магического опустошения прошло уже почти три, необходимых для полного восполнения сил часа, однако после лечения раненых мой резерв не сказать что полон. Тут хотя бы на бой его хватило, не говоря уж о последующих тратах. Но поглядим.
Итак, Западнее Пацевичей и далее — тянется проселок, по которому я, собственно, и прибыл с Востока. Южнее упомянутой грунтовки, как можно догадаться — расположено поле, чем дальше на Запад, тем более расширяющееся, потому как пролегает между железнодорожной линией и той самой, отворачивающей Севернее проселочной дорогой, которая, в свою очередь, теряется в начинающемся где-то через километр лесу. Таким образом, сам поселок прикрыт от приближающихся имперцев эдаким выступающим «языком» леса.
Именно туда я и спешу стремительным бегом, не чувствуя усталости, чтобы засесть там на опушке или в придорожном кустарнике да шарахнуть во фланг колонне и в тыл пропущенному вперед авангарду. Надеюсь, на этот раз всё выгорит получше, чем с тем злополучным гнилым сараем. Хотя, всё же, не надеюсь, так как это состояние мне сейчас не свойственно, а я знаю, я уверен, что именно так всё и будет. Никаких сомнений!
— АГРРРРРР!!!! — издал я боевой клич, разгоняя «пасущееся» на поле вороньё.
Проклятая красная пелена перед глазами, она ограничивает мне дальность. Эта муть затрудняет обнаружение удаленных или изучение мелких объектов. Она, скорее, рассчитана на тесное месиво, интенсивный и безжалостный бой накоротке. Не лучший вариант для засады.
Но плевать! Потом, когда я себя обнаружу и засада вскроется, а меня начнут давить огнем, тогда-то те подвижность с неутомимостью, побочкой чего и является пелена, с лихвой компенсируют все неудобства.
Но вот я и в придорожных кустах. Вдали уже слышен гул моторов. Успел!
Я засел Южнее грунтовки. На 12 часов передо мной — довольно пологий поворот, где как раз будет фланг колонны, на 2 часа — Пацевичи, где окажется тыл вырвавшегося вперед авангарда, на 3 — поле и за ним «железка», на 9 — приближающийся враг. Позади — прочие кусты и лес, точнее тот его участок, что между железнодорожной насыпью и уходящей Севернее дорогой.
Проклятие, как же плохо видно! Я просто свирепею от этого! Как бы
