Позывной "Хоттабыч" 3 - lanpirot
- Судя по сказкам и былинам, - усмехнулся оснаб, - этот бородатый «хрен с горы» туевую хучу богатырей укокошил, у которых, если верить тем же сказкам, амуниция особо примечательной была. Все сплошь редкие Артефакты! Я не думаю, что он бы всяким ржавым хламом свои закрома набивал, - продолжил он, скользя взглядом по многочисленным вешалкам, полкам подставкам, крючкам по которым были разложены, расставлены и подвешены разнообразные мечи, копья, шиты, шлемы, латы, кольчуги - всего не перечесть.
- Да тут, блин, железа – целую роту вооружить можно!
- Хорошо бы со всем этим разобраться… - Задумчиво произнес командир. – Только без нормального Артефактора нехрен даже и мечтать.
- О, Господи! – раздался за нашими спинами восхищенный голос оберштурмбаннфюрера Хартмана. – Оружейная комната? – Его глаза, как глаза настоящего воина, алчно засверкали при виде всей этой колюще-режущей коллекции Кощея. – Как думаете, камрады, оно Артефактное?
- К бабке не ходи! – Фыркнул я, проходя внутрь.
- Э-э-э… - Слегка подзавис Роберт. – Прости, Хоть-табищь, а зачем нам идти к э-э-э… Großmutter [1]? - Поскольку фраза с исконным русским «контекстом» была произнесена на немецком, естественно, что уроженец благословенной земли Бранденбург Хартман, меня абсолютно не понял. – Разве без бабушки не разберемся?
[1] Großmutter – бабушка (нем.).
- Не бери в голову, Робка! – произнес я, улыбаясь во все тридцать два. – Это непереводимый русский фольклор!
- А! – Тоже расплылся в ответной улыбке фриц. - Russische Folklore [2]?
- А то! – Я слегка толкнул немца плечом. – Думаешь, только у вас фольклор имеется?
- О, нет! – Замахал руками немец. – И в мыслях такого не было!
- Ага, а ведете себя так, словно только у вас… - Ворчливо заметил я. – Но это так, мысли вслух…
- Если некоторые мои соотечественники поступают… поступают… - неожиданно запнулся Хартман, не зная, как бы «помягче» выразить свои мысли. – Но это не значит, что все остальные…
- Успокойся, Робка! – Мне пришлось специально заткнуть ему рот, чтобы он еще и себе на смертный приговор не наболтал.
Нам еще в Рейхе ассимилироваться надо, а этот горнострелковый долбоящер такие крамольные мысли нам сейчас вслух озвучивает! Ладно, мне все до лампочки – я уникальный! Возрожденный Асур, етить его в трубу! Думаю, что умники из «Аненербе» мне, разве, что только в жопу заглядывать будут. Хотя… нет, это я погорячился – обязательно будут! А если к нему какой серьезный эсэсовский Мозголом в башку залезет? А? То-то же! А этот Хартман мне начал нравиться все больше и больше. Если с этим «податливым материалом» вдумчиво поработать, может, и получится что-то стоящее. А нам в Берлине помощники всяко понадобятся. По хитрой роже командира (а за долгой время нашей работы еще в том мире, я без всякого там Ментального Дара, научился читать его мысли) мне все было понятно – насчет оберштурмбаннфюрера мы думали одинаково. Пацан надежный, который просто по какому-то недоразумению оказался «на темной стороне». Но мы с командиром поможем ему это осознать. Будем растить во вражьем тылу свою «пятую колонну» [2]!
[2] В политической фразеологии и журналистике словосочетание активно употребляется по отношению к различным типам внутреннего противника или врага.
– Давай-ка мы лучше глянем, чего этот Бессмертный Прыщ такого здесь заныкал? - Пройдя в «оружейку», я остановился напротив стойки с копьями с наконечниками разнообразных форм, размеров и украшений. Зажег на ладони левой руки Магический Светильник, размером с крупное яблоко. Уж очень мне хотелось любопытствовать – достойны ли все окружающие железяки «посмертного упокоения» вместе с легендарным корыстолюбцем Кощеем?
Однако, мое внимание привлекло одиноко приваленное к стене невзрачное и неказистое копьецо с кривым древком, как будто его просто выломали из молодого побега какого-нибудь ясеня, ни разу не озаботившись хотя бы немного подравнять и обработать деревяшку. Только кору с древка и сняли и на этом успокоились. Широкий листовой наконечник грубой ковки, тоже не произведший на меня особого впечатления своим непрезентабельным видом, был сплошь покрыт ржой, которая в одном месте даже проела металл насквозь. Такому мусору было одно место – на свалке, а не в оружейной сокровищнице самого Кощея Бессмертного – эта чужеродность и привлекла мое внимание. И я, особо не задумываясь, хватанул древко всей пятерней…
То, что произошло дальше, я выслушал уже из уст командира и Хартмана. Едва только моя рука прикоснулась к неказистому кривому древку, на его поверхности расцвела вязь золотистых и совершенно непонятных символов. Наконечник тоже не остался в стороне, а ярко полыхнул «расплавленным золотом» - я даже зажмуриться не успел, и поймал болезненного «зайчика», словно от электросварки. Продолжения «Марлезонского балета» я уже не увидел – по древку пробежала ветвистая молния, а меня будто вхренчило добрым миллионом вольт.
В себя я пришел «на руках командира» с дымящейся макушкой, отсутствующим по локоть рукавом спинжака, рассыпавшегося угольками и диким тремором в руках.
- Ты как, братишка? – нервно поинтересовался у меня слегка испуганный оснаб.
- Бывало и получше…- просипел я и, как мне показалось, выпустив изо рта едва видимый дымок. – Че это было, командир?
- По всей видимости, копье, - усмехнулся Петров, помогая мне встать на ноги. – Похоже на действие какого-то боевого артефакта с защитой от несанкционированного использования.
- Защита от чужака? – Перефразировал я, стараясь хоть прийти в себя и вернуться к нормальному состоянию. Меня еще неслабо так штормило и основательно подтряхивало. Приятного в этом было совсем немного, кроме, возможно, одного… - Хорошо, что я схватился, командир… - Пытаясь найти хоть что-то положительное в этой опасной ситуации и немного оправдаться, выдавил я. - Другого бы убило нахрен!
- Вот именно! – воскликнул командир. – В следующий раз не хватай всякую неизвестную и опасную срань голыми руками! – Словно маленького ребенка отчитывал меня командир. – Башкой своей думай! Она у тебя не только, чтобы фуражку носить!
- Так срзу и не скажешь, что такая наикрутейшая вещь! С виду же - херня херней!
- Хоттабыч, но уж ты то в своем возрасте должен понимать, что по одежке не судят,
