Неудачный дубль 1977 (СИ) - Арх Максим

— А что тут такого-то? — удивился он. — Давай Юлечка пой. Видишь нард требует.

— Я не буду петь, — категорически заявила я, вспомнив слова Саши о том, что песни могут быть украдены.

— Просим, просим, — кричали из зала, но я набралась сил, смелости и решила соврать. Я подошла к микрофону и якобы хрипя прошептала: — Извините, я сегодня к сожалению, не в форме. На последней репетиции потянула голосовые связки. Извините, — после чего улыбнулась и подойдя к Севе попросила его, чтобы он отвёз меня в гостиницу.

— Юля, давай сыграем, — подойдя проговорил Антон, не поняв почему я отказалась.

— Вы, что с ума сошли? Ноты песен уже переписали. Считай, что эти песни уже не наши! — шепча сквозь зубы объясняла я в отчаянии. — Считай, что «сентября» с «пеплом» у нас уже нет, — и чуть не заплакав, — а я не хочу, чтобы и мою «Юлию» тоже украли!

Ребята, все кроме моего жениха, отмахнулись от моих страхов и стали упрашивать меня спеть, раскусив, что я симулирую потерю голоса. Я твёрдо стояла на своём и им ничего не оставалось, как извиниться перед публикой и под аплодисменты закончить наше выступление. Отдав инструменты местному ансамблю, мы отошли в сторону, чтобы обсудить выступление более детально.

Первым слова взял Савелий и стал говорить, что без согласования с Сашей мы просто не имели право играть его песни, но был немедленно перебит Кешей:

— Да за**** вы уже со своим Сашей! — нервно произнёс он. — Что вы всё ему в рот-то смотрите? Мы, что сами не можем делать, что хотим? Нам его позволение нужно спрашивать? Позволение пятнадцатилетнего ребёнка? Да вы с ума что ль все сошли! Мы же взрослые уже и сами знаем, что нам надо делать! — стыдил он нас, а затем обратившись к Севе спросил: — Мы сейчас хорошо сыграли? Скажи, хорошо? А?

— Хорошо, — не стал отрицать очевидного тот.

— Вот именно, что хорошо! И без вашего Саши обошлись. Так, что пошёл он на ***! — заведясь громко крикнул Иннокентий и это было громко поэтому к нам подошёл Армен и поинтересовался, всё ли у нас нормально?

— Вон, эти его уже с фильмом послали, — вероятно заведясь продолжал громко говорить Кеша, тыкая пальцем в Армена, — и даже в титры не включили. Вырезали. И нам его нужно послать ко всем чертям! Будет ещё мне указывать, что делать, а что нет!..

Армен аккуратно показывая пальцем на стоящих совсем неподалёку людей попросил Иннокентия говорить по тише и оставить ругань на потом, сославшись на то, что сейчас не время и не место для этого, но был абсолютно не понят разгорячённым и пьяным басистом.

— А тебе какого хрена надо? В разговор мой встреваешь?! Помощник х***?! — закричал ему прямо в лицо Кеша. — Ты тоже вместе со своим Васиным иди на ха ***!

Этому скандалу к счастью не суждено было разгореться, потому, что к нам быстро подбежали какие-то мужчины в костюмах и взяв Кешу под руки вывели его из зала. Тот сопротивлялся, извиваясь и ругался, но это было бесполезно и его выволокли за дверь. Естественно мы все вместе пошли за ними. Мы с Лилей заплакали и попросили, чтобы скрутившие Кешу мужчины не били его, впрочем, как оказалось, это было лишнее, и его никто не бил. У входа, его отпустили и категорически потребовали, чтобы тот покинул мероприятие. Кеша расправил рубашку матюгнулся в ответ и развернувшись покинул ресторан. Мы с ребятами переглянулись и решили также поехать в гостиницу. Пришедший Армен попытался нас отговорить и просил остаться, но мы отказались… Жаль, так хорошо начинавшийся вечер был полностью испорчен и омрачён. Когда приехали «к себе», то Сева предложил мне вместе с Лилей прийти к ним в номер и немного посидеть. Мы были не против и провели остаток вечера в компании моего жениха и Мефодия, обсуждая произошедшее, выпивая коньяк, которого у Севы оказалось довольно-таки много и закусывая сладкими шоколадками «Алёнка». Просидели мы, делясь впечатлениями, почти до самого утра, и даже успели немного потанцевать на этот раз без тяжёлых последствий для кроватей.

— Юля, ты спишь? — осторожно произнесли мне на ухо и я вынырнула из своих воспоминаний вновь очутившись в салоне самолёта. Открыла глаза и увидела стоящего рядом с моим креслом Вячеслава Михайловича Невинного. — Вот «Огонёк». Почитай про подводную лодку, — продолжил он, улыбнувшись своей приятной улыбкой, передал мне треть журнала, показал большой палец вверх и произнёс: — Просто высший класс!

Конец интерлюдии.

Глава 8

В семь часов вечера мы с Севой заходили в студию. К моему удивлению и радости звукорежиссёр был уже навеселе. Я представил ему своего сопровождающего и попросил того воздержаться от дальнейших возлияний. Степан заверил меня, что всё будет нормально и запись пройдёт шикарно, однако видя его состояние верилось, в это с трудом.

— Ну, что готов? — спросил я пьянчугу.

— Естественно, — обиделся тот. — Тебя только жду. Вот, — он показал на тканевую сумку грязно-оранжевого цвета, — в магазин сходил, покушать немного купил.

— А вино было в комплекте с сух пайком?

— Да, это так, горло немного промочить. Работа-то ночная предстоит. Вот, чтобы не заснуть и купил пару бутылок, — недолго думая отмазался Степан.

— Ладно. Молодец! Мы тоже кое-что принесли, — проговорил великий музыкант и скомандовал своему «оруженосцу» выкладывать скарб из рюкзака на стол, предварительно этот стол застелив газетами, лежащими на спинки дивана.

— Это оставь, — негромко сказал я Севе убирая обратно в баул палку сухой колбасы, батон хлеба и две банки тушёнки. Увидев удивление друга неопределённо добавил: — Это тебе еще пригодится, — тем самым вероятно усилив его недоумение

Так как я собирался сегодня петь, то для этого мне был просто необходим «баф». Я под опешивший взгляд звукорежиссёра достал из своей сумки две бутылки вина и пояснив: — Это для голоса, — достал из сумки штопор и откупорил одну из них. Нда, вот такая вот дурацкая традиция сидит в голове и всё. Как говорил один знакомый тренер по боксу: «Кто не пьет, тот не пьёт». В моем же случае, эту поговорку можно было интерпретировать как: «кто не пьет, тот не поёт». Ну или что-то в этом роде…

Сева сел за пианино, а я подошёл к клавишам-синтезатору. Дал команду, и мы записали пробную версию одной из песен. Прослушали получившийся результат, подрегулировал и подкорректировали звучание и записали вновь. Звук стал заметно плотнее и гармоничнее. Зафиксировали настройки и записали сразу оба инструмента на одну дорожку. Прослушали. Результат удовлетворил. Получилась некая смесь компьютерного синтезаторного звука и живого фоно. Далее действовали в том же ключе подбирать разные звуки под разные мелодии, тем самым аранжируя их. Морочились, достаточно долго, так как я пытался подобрать звуки максимально похожее на оригиналы из двухтысячных.

В час ночи все клавишные партии для всех восьми композиций были записаны и частично сведены. В них было всё, но не было того, что из-за чего мелодия становится песней, а именно — не хватало партии голоса. Одним словом, мы сделали, так называемую — «минусовку» (музыка для караоке). Поставили переписывать копии, а сами сели за стол.

Посидели пол часика и я, глядя на осоловевшего звукорежиссёра решил, что пора заняться записью вокала и озвучил это предложение вслух прежде всего обращаясь к Степану. Звукач, всё это время, обалдевающий от услышанного и от выпитого, в согласии махнул сначала своей головой, затем махнул стакан и лишь после этого пошёл к пульту. Прежде чем записывать следующую тему, попросил Севу следить за полупьяным режиссёром и не давать тому крутить ручки тембра и громкости, ибо как правило в докомпьютерную эру, такие благие намерения непосредственно во время записи приводили как правило к тому, что в начале композиции звук был один, а благодаря вот такому вот балбесу-звукачу, конец песни мог звучать совершенно по-иному. Пройдя в соседнее помещение, подошёл к микрофону и голосом волка из мультика «Жил-был пёс» произнёс: — Сейчас спою, — а затем махнув рукой дал «гагаринскую» команду: — Поехали!