Олег Шушаков - Горошина для принцессы
Снежка положила руки себе на грудь и представила, что это он касается ее. И так сладко ей стало, что она вздохнула со всхлипом и две крохотных слезинки выскользнули из уголков ее крепко сомкнутых глаз.
И тогда Снежка уткнулась лицом в подушку и закричала во весь голос!
»Я люблю тебя!»
Владимир открыл глаза. В купе было темно. Поезд стоял. За окном по громкой связи перекликались голоса дежурной по станции и машиниста маневрового паровоза. Прошел осмотрщик, постукивая своим молотком по вагонным буксам. На перроне о чем-то бубнили проводники.
Какой чудесный сон ему сейчас приснился!.. Снежка! Любимая!.. Она его поцеловала и сказала, что любит!.. Господи! Может быть, однажды этот сон сбудется?!
Нет… Вряд ли… Он даже и мечтать об этом не мог…
Владимир повернул голову. Тина спала, чуть слышно похрапывая, откинув простыню и разметавшись по постели. Ее полные груди тихо приподымались при каждом вдохе.
Он закрыл глаза и снова начал считать.
И раз, и два, и три, и четыре, и пять…
Станция давно уже осталась позади. Вагон поскрипывал, мотаясь из стороны в сторону. Колеса бились и звенели на стыках.
И триста тридцать два, и триста тридцать три…
Владимир вдруг вспомнил Исабель. Она его любила… Но он не смог ее защитить. И она погибла…
Он сделает все возможное и невозможное, но сумеет защитить Снежку!
Хотя она его и не любит…
- Ну и пусть, ну и пусть, ну и пусть… - стучали колеса.
- Влади-мир… - услышал он вдруг мелодичный голос. - Про-сы-пайся…
Тяжелая волна лавандовых волос упала на его лицо. Ее губы были так близко. Но к сожалению, он не мог до них дотянуться. Или к счастью.
Потому что это была не Снежка.
- Владимир, ты будешь вставать или как? - спросила Тина.
- Или как, - пробормотал он.
Она выпрямилась и посмотрелась в зеркало. А потом подняла руки и поправила волосы на затылке. На ней был темно-синий шелковый халат, ниспадающий до самого пола. С разрезами вдоль бедер. Почти от самой талии…
Только халат. И больше ничего! Потому что Тина хотела отомстить Владимиру за эту бестолковую одинокую ночь… И она отомстит!
- Я сейчас, - сказал Владимир, смущенно натягивая бриджи, взял зубную щетку, полотенце и пошел в туалет.
К его возвращению она подготовилась как надо!
Когда Владимир вернулся в купе, ее губки были уже подкрашены ярко-алым, глазки подведены темно-синим, шея, плечи и грудь опрысканы сладким цветочным запахом.
- Может, в картишки перекинемся? - спросила Тина, небрежно тасуя колоду.
- Почему нет? - сказал Владимир. У него было отличное настроение. Потому что до сих пор перед глазами стоял Снежкин образ. Какой она ему сегодня приснилась.
- Але-о…
- Да, - сказал Владимир, очнувшись от грёз.
Тина перебросила ногу на ногу. Ее, расшитый драконами, китайский халат соскользнул, обнажая прекрасные бедра.
- Сыграем? - спросила она.
- А то, - сказал он.
- На раздевание? - невинно поинтересовалась Тина.
Он моргнул, слегка опешив, но быстро нашелся:
- А смысл?
- Ну, не знаю… - протянула Тина и посмотрела ему прямо в глаза.
- Тогда на интерес, - сказал Владимир.
Господи, подумала Тина! Как с ним, все-таки, трудно!
Владимиру жестоко не везло в игре. Он так и не выиграл ни одной партии.
- Значит, повезет в любви! - довольно засмеялась Тина после его очередного проигрыша. - Тасуй, давай!..
Владимир взял карты и начал их перемешивать.
Тина закинула руки за голову, поправляя волосы, и ее халат распахнулся…
Владимир, опустил глаза, с трудом оторвав их от ее обнажившейся груди. И как-то сразу осел на своем сиденье. Вагон слегка покачивало на ходу и ее ноги были немного раздвинуты. Так, что бы он мог увидеть все…
- Да… - приподняла брови Тина.
- Н-н-нет, н-ничего, - сказал он.
Господи, подумала она! Самой на него накинуться, что ли?
- Нет, - повторил Владимир.
Это безнадежно, подумала Тина. Она вздохнула, сдвинула колени и, как бы вдруг заметив некоторый беспорядок в своем одеянии, запахнула халат.
Господи! Вот так поездочка на совещание, подумал Владимир! А, ведь, им предстояла еще одна ночь наедине! Сможет ли он удержаться от Тины на безопасной дистанции? А сможет ли на безопасной дистанции от него удержаться Тина?!..
Вечером они опять ходили в вагон-ресторан. И, хотя, на этот раз обошлось без брудершафта, окружающие видели в них мужа и жену. Точнее, молодоженов, потому что женщина слишком откровенно поедала своего спутника глазами. Жены, прожившие в браке несколько лет, так смотреть на супруга уже не способны.
Когда они вернулись в купе, и Владимир опустил штору, все было почти так же, как и предыдущей ночью. Почти, да не совсем…
На этот раз Тина включила ночник.
Она стояла перед зеркалом, и расчесывала свои густые волосы. Расческа мерно скользила вдоль темно-каштановой волны, подсвеченной тусклым электрическим светом.
Владимир лежал на своей постели, зажмурившись. Он смотрел на Тину сквозь прищуренные ресницы, и сердце его колотилось все сильнее.
На этот раз Тина не стала заказывать в ресторане водку. И шампанского они выпили всего одну бутылку на двоих. Нет, сегодня ему не отвертеться, подумала она!
Тина положила на столик расческу, повернулась к Владимиру и, не выключая ночника, сняла блузку. Затем сбросила юбку. И прочее. Подняла руки и стала поправлять волосы…
Снежка, мысленно звал любимую Владимир!.. Снежка, беззвучно шептал он!.. Снежка!..
Ну, что же ты, смотрела Тина на лежащего перед ней мужчину! Ведь, ты же чувствуешь, как я тебя хочу! Ну! Иди ко мне, мысленно звала она! Но он не слышал…
- Влади-мир… - тихонько пропела она. - Але-о… Ты опять спишь?..
Он не шевелился. Тина чертыхнулась про себя, выключила ночник и легла.
Разогнавшийся поезд безбожно шатало из стороны в сторону…
Тысяча шестьсот одиннадцать, считал про себя Владимир, тысяча шестьсот двенадцать… И, наконец, задремал.
Среди ночи его разбудил женский крик. Он подскочил на своей постели.
- Сволочь!.. Сволочь!.. - кричала во сне Тина. - Сволочь!..
Владимир протянул руку и стал гладить ее по обнаженному плечу:
- Тс-с-с… Тише… Все хорошо… Успокойся, Тина… Успокойся…
Она жалобно всхлипнула во сне. Владимир убрал руку и вздохнул. Кошмарный сон приснился, наверное. Он лег, прислушиваясь к ее тяжелому дыханию, и незаметно заснул…
А когда проснулся, Тина сидела на своей заправленной постели, уже одетая и причесанная.
- Вставай, - сказала она. - Подъезжаем уже.
За окнами мелькали Киевские пригороды.
Владимир посмотрел на Тину, но спрашивать о том, что ей снилось, не стал. Догадаться было не трудно. Наверное, пожилой противный муж… Ха-ха.
Поезд плавно подъехал к вокзалу, дернулся и остановился.
- Ты не поможешь мне? - спросила Тина.
- Конечно, - сказал Владимир.
У него из вещей был только небольшой тревожный чемоданчик. Он сунул его под мышку, подхватил ее чемоданы, и пошел на выход.
Владимира должны были встретить. Он сразу увидел младшего командира с синими петлицами, и помахал ему рукой.
А, вот, ее не встречал никто. Родители были уже совсем старенькие, а муж, замотавшись, никого из знакомых в штабе Киевского округа о приезде жены не предупредил. Как обычно. Она вздохнула… Ей стало грустно… Почти до слез…
- Тина, давай я тебя подвезу, - сказал Владимир, протягивая ей руку, чтобы помочь спуститься на перрон.
- Мерси, - лучезарно улыбнулась она и пожала его ладонь.
Владимир отвез ее до дома и отнес вещи до самых дверей.
- До свидания, Тина, - тихо сказал он.
- До встречи, - игриво промурлыкала она, и окинула нежным взглядом из-под густых полуопущенных ресниц…
Глава шестая
…Только человек может ощутить течение времени…
Цветы, собаки и кошки не знают, что это такое. Им повезло…
Камни, будь они живые, наверное, многое могли бы поведать о том, что видели, пока превращались в песок под ласками дождей и ветров. Камни - само олицетворение времени. Но им тоже не дано его ощутить…
Как странно, думала Снежка, сидя у окна очередным одиноким утром… Иногда время несется вскачь, и секунды обгоняют друг друга, пихаясь и подталкивая в спину. Дни и ночи пролетают незаметно, как вдох и выдох, и мгновенно слипаются в недели и месяцы… А иногда они тянутся бесконечно, и от заката до заката проходят целые годы…
Особенно, если сидишь дома, в четырех стенах, не смея высунуть нос на улицу! Как в детстве, когда папа, наказывая за очередную шалость, не пускал ее гулять!
Первые дни, после того, как Владимир уехал, Снежка обманывала время, занимаясь домашними делами. Но в городской квартире, даже холостяцкой, не так уж и много дел, чтобы заполнить ими бесконечность. И даже если растягивать удовольствие и делать все, не торопясь, рано или поздно все белье будет перестирано и переглажено, посуда перемыта и вычищена, а от пыли по углам и под мебелью не останется даже воспоминания.
