Станислав Лабунский - Зима стальных метелей
— Да уж. Сравнение оценила. Спасибо.
Грассатор улыбнулся:
— Но такое завышенное самомнение быстро улетучивается, когда ты сам совершаешь удивительно глупые поступки или когда встречаешь человека, который оказывается мудрее тебя, хотя, судя по всему, он младше на сотню-другую лет. И вот теперь, чем больше мне кажется, что действительно есть вещи, о которых я знаю все, тем больше приходится удивляться, когда ошибаюсь.
Вера задумалась, затем кивнула.
— И все-таки, что было потом?
— Вернувшись в Европу, я снова немного пошатался по ней, посмотрел на перемены, а потом отправился в Америку. Там мне очень понравились индейцы, мне показалось, что в них еще было нечто такое, что могло направить их в верном направлении. Но было уже поздно — европейцы наступали, индейцы ломались. В Америке я прожил долго, изъездил вдоль и поперек оба континента и покинул ее с началом войны Севера с Югом — мне не хотелось участвовать в местных разборках. Затем снова была Европа, снова изменившаяся и интересная, а потом — Африка. В Африке я опять повстречал людей, которые были чистым листом, но уже знал, что это ненадолго. Чуть позже Австралия и снова Восток.
— Да уж, точно — бродяга…
— Историй много и всяких разных. Было смешное, было забавное, было и трагичное. Но вот так сразу все не упомню. А если начну, то нам действительно не хватит ночи.
Вера улыбнулась уголками губ.
— И на что же нам ее не хватит? — промурлыкала она.
Грассатор хмыкнул и потянулся за бутылкой вина.
— Не могу поверить! — воскликнула Вера. — Я смутила ангела!
— Ты думаешь, что такое возможно? — отозвался Грасс, усмехаясь.
— Действительно, куда уж мне со своей жалкой четвертью века против семи полноценных! Я даже боюсь представить, сколько у тебя было таких вот сопливых девчонок за это время. Хотя бы та же фрау Августа…
— Фрау Августу я знаю с детства. Она всегда оставалась для меня маленькой дочуркой моего друга, которую я увидел впервые сотню лет назад, когда мы сидели с ее отцом в гостиной того самого особняка за бокалом бургундского. Это совсем другое. А ты… такая, как ты, — впервые…
Теперь пришел черед Веры отводить взгляд.
— Понимаю, что врешь, — тихо произнесла она, — но почему-то очень хочется верить…
Грассатор протянул руку через стол и сжал ее ладонь.
— Тогда можешь верить смело. Потому что это правда.
Вера какое-то время молчала, затем подняла глаза и проговорила еще тише:
— Так для чего же ты так берег эту ночь?
Грассатор подмигнул ей, совсем по-человечески, и позвал официанта.
Когда они уже вошли в номер, Вера обняла Грассатора, при этом ей показалось, что она сделала самую естественную вещь на свете. Грасс прикоснулся к ее щеке и осторожно поцеловал. Его губы, так же как и остальная кожа, словно испускали слабые разряды тока, но на этот раз девушка испытала не щекотку, а удивительно сладостное ощущение.
Оторвавшись от его губ, Вера прошептала:
— Так ты говоришь, что вы можете в любое время направить свою кровь туда, куда нужно?
— И почему женщин всегда так интересует этот вопрос? — усмехнулся Грассатор, прикрывая дверь.
23
Вера видела подобные райские уголки только по телевизору и на картинках. Бесконечные пальмы самых разных видов, изумрудное море, бархатный песок, бунгало, ютящиеся среди зелени, и люди со счастливыми лицами, отлично сознающие, что живут в одном из прекраснейших уголков планеты. Хотелось плюхнуться в шезлонг, прикрыть глаза и остаться здесь навечно, позабыв обо всем.
Однако такси неумолимо проносило ее и Грассатора мимо этих райских уголков. Наконец они остановились рядом с воротами, за которыми возвышался впечатляющий размером и архитектурой особняк. Вера готова была биться об заклад, что другой стороной особняк обращен к морю, как и большинство зданий в бухте Дрейка. Истинно ангельское прибежище!
Чуть заметная дверца в воротах оказалась не заперта, так что они без труда проникли на территорию, прошагали по выложенной брусчаткой тропинке и остановились перед внушительными резными дверями.
— Оружие, — буркнул Грассатор, извлекая оба своих револьвера.
— Ты думаешь, что… — начала Вера, доставая пистолет.
— Кроме Креза внутри еще четыре человека. Может быть, Экзукатор тоже здесь. Помнишь, как мы договаривались? Ты держишься в стороне, если есть возможность — поможешь мне, если нет — не геройствуешь. Заметишь, что дело плохо, — немедленно уходишь, добираешься до аэропорта, забираешь из камеры хранения сумку с деньгами и…
— Я помню.
Грассатор кивнул, приоткрыл дверь и исчез в проеме. Вера двинулась следом.
За дверью им открылся приличных размеров холл с ковровой дорожкой на полу, картинами, светильниками и старинным оружием на стенах. Впереди виднелось несколько дверей и лестница на второй этаж.
Грассатор задвинул Веру за спину, сам же вытянул руки с револьверами в стороны и медленно пошел вперед.
— Крез, с каких это пор ты завел себе охрану?! Раньше, помнится, ограничивался только старичком-привратником! — Грасс заговорил неожиданно громко и по-английски, так что Вера вполне улавливала общий смысл фраз. — От кого обороняться решил? От меня или от Экзукатора?
— Если понадобится, то от обоих, — раздался голос с лестницы.
Крез на этот раз был одет в ослепительно-белый и наверняка чудовищно дорогой костюм, однако отсутствие галстука и цветастая рубаха, расстегнутая на груди, скрадывали ощущение официальности.
В целом он напоминал колумбийского наркобарона из голливудских фильмов.
Вера заметила, как из двух противоположных дверей, слева и справа, появились четверо мужчин серьезного вида с автоматами в руках. Грассатор даже головы не повернул, развел руки с револьверами в стороны и пробормотал девушке:
— Похоже, мои опасения подтвердились.
— И что теперь?
— Не переживай, он не отдаст приказа стрелять. Это же Крез, в конце концов. Не должен… — Затем он снова повысил голос: — Ты меня удивляешь, Крез! Двое из твоих ребят будут мертвы раньше, чем успеют спустить курок, да и двум другим после этого жить недолго!
— Может быть. А как у тебя получится увернуться от пулемета? — Крез поднял руку с каким-то пультом, нажал кнопку, и из потолка прямо напротив двери выдвинулся автоматический шестиствольный пулемет на кронштейне, тут же устремивший на Грассатора зловещий красный глаз-фонарь. — Шестьсот выстрелов в минуту.
— Многовато. Вот если бы пятьсот девяносто… — угрюмо сострил Грассатор. — Ловко придумано.
Еще бы, пока он отвлекается на охранников, его поливает свинцом автоматический пулемет, который не «учуешь» и не уболтаешь.
— Во всяком случае, ты попался. — Крез усмехнулся, нажал на кнопку пульта еще раз, и пулемет послушно скрылся в потолке, а охранники опустили автоматы. — Поднимайтесь ко мне.
Вера облегченно выдохнула и убрала в кобуру пистолет, казавшийся ей сейчас не опаснее воздушного шарика.
— И когда ты обзавелся всем этим добром? — поинтересовался Грассатор, оказавшись на одной ступеньке с Крезом.
— Сразу после ухода Экзукатора. На всякий случай.
— Тогда установи еще один пулемет, а лучше парочку.
Все трое поднялись на второй этаж и оказались в уютной гостиной, противоположную стену которой заменял балкон, выходивший, как и полагала Вера, на море.
— Это кто? — кивнул Крез на девушку, сам при этом суетясь у барного столика. — И на кой черт ты притащил ее сюда?
— Началось, — буркнула в ответ Вера, прогуливаясь по балкону.
Крез поднял на нее недоуменный взгляд.
— Он не говорит по-русски, — пояснил Грассатор, располагаясь в кресле. — Никогда не бывал в ваших краях.
— Ах да, как же я забыла, ведь мистер у нас — домосед.
— Она все знает и помогает мне, — объяснил Грасс теперь уже Крезу.
— Глупостями ты занимаешься, — произнес Крез, выставляя на столик перед Грассатором бокалы, бутылку бренди и фрукты, после чего сам опустился на диван.
— Я занимаюсь глупостями? И это заявляет мне тот, кто договорился с убийцей трех наших?
— А ты бы хотел, чтобы он и меня убил?
Грассатор выдержал напряженный взгляд собеседника и скептически усмехнулся:
— Так это был лишь тактический маневр, так что ли? Даже я вижу, когда ты врешь, что уж говорить о…
— Нет, мы действительно договорились, — Крез сделал глоток из бокала. — И не смотри на меня так: ох-ох-ох, ведь он убил Лекса, Нокса и Сутеки, какой злодей. Я, как и ты, никогда не прощу ему этого. Я, как и ты, очень желал бы зубами разорвать ему глотку. Но нужно быть умнее. Что за эмоции? Не уподобляйся им. — Крез покосился на Веру, стоявшую у перил балкона. Та обожгла его злобным взглядом. — Давай считать это небольшим перемирием в нашу пользу. А месть оставим на потом.
