Алексей Туренко - Крым 2.0 Война
Коренные жители пока находились в идейном разброде. Довольно значительная часть встала под знамена националистов, от которых явственно тянуло местечковым, нацистским душком. Остальные метались в диапазоне от социалистов до анархистов. Либералы, как таковые, наблюдались только на самом верху. И судя по всему, сидеть там им оставалось недолго.
Похожая картина наблюдалась в Испании и Италии. Там успехи «пришлых» были скромнее.
С «острова» информации было заметно меньше. Британцы, пользуясь лучшим контролем над прессой, глушили информационный поток, не давая фрагментам «сложиться в картинку». Матвей примерно представлял, что могли предпринять англичане - запереть иммигрантов в городах, медленно дожимая и беря «на измор». Учитывая уж очень большую численность «дожимаемых», вопрос – хватит ли сил их дожать, оставался открытым.
Пошли первые попытки депортации. Дело тормозило отсутствие желающих принять столь проблемных поселенцев. Работать эти «беженцы» не хотели, зато умели качественно «качать права» и мастерить баррикады.
Матвей даже думать не хотел, куда европейцы могут «слить» такую кучу народа. На его взгляд, задача не имела решения. «Подмазать» правительство какого-нибудь Мозамбика и сгрузить всех на пустом берегу? Выселить всех на Балканы, предоставив сербам, хорватам или албанцам самим разбираться с новыми жильцами? Или пожертвовать одним из островов и сделать гетто для переселенцев?
Ну да черт с ними, европейскими проблемами. Лучше – о приятном. От количества шансов, что предоставлял творящийся бардак – глаза просто разбегались. Европа наконец-то «вляпалась по-крупному».
«Вляпалась» внутри – потеряв возможность маневра и консолидации. И снаружи – не имея ни сил, ни морального права продолжать «большую игру». Потеряно моральное право судить, а заодно – смысл выражения «цивилизованный мир». Цивилизованные люди не развешивают по столбам себе подобных.
Находившаяся в долговременном нокауте пресса, означала «свободу рук» в Турции, для военных.
Имелось и несколько «но».
Первое – готовы ли турки?
Второе – если готовы, как быстро они смогут взять страну под контроль? При самом лучшем раскладе это дело нескольких месяцев. А это, в свою очередь означало третье «но» - Крыму, по-прежнему нужны войска и суда. И новая база.
Глядя на гуляющих, мозги уплывали к своему. К проваленным переговорам. Попытка «помахать шашкой» ей же и осталась.
Помахал. В пустом поле. В одиночку. Над энтузиастом с крымских берегов наверно покатывалась половина израильского МИДа - «Мы вам – вы нам». Идиот.
Ну да ладно. И что нам делать? Матвей мысленно перебрал колоду.
- Москва? – Нет, Агафонов выразился достаточно ясно.
- Купить солдат? Кто продаст? «Блекуотерс» какой? Продадут. А парни из госдепа опустят шлагбаум. И «Блекуотерс» пойдет лесом.
Была мысль договориться с хохлами. Побалакать за канал. Там люди попроще. Отстегнуть «первым лицам» в частный карман. Прикупить полк-другой солдатиков. Даже не прикупить – взять взаймы. Отпустят ребят в отпуск, а те месячишко подкалымят у соседей. В принципе – тоже мысль.
А где тех солдатиков размещать? Базу бы. Да где ее взять?
Телефон на столе задрожал. Экранчик «Нокии» налился синим цветом. Бобков, твою мать…
-Здорово, дружище.
…
-Сижу, загораю.
…
-Думаю завтра, поутру рвануть.
….
-Сегодня? А куда?
…
Матвей заинтересовано склонил голову. Бобков приглашал на Кипр. Как же хорошо живут крымские военные!. Главком на Кипре «тусуется». Небось, со штабом.
- Уболтал. Можно сказать, уже еду. Лечу.
Матвей поднял голову, разыскивая взглядом официанта. Притормозивший перед входом в кафе «Мерседес», он не заметил. Но, обратил внимание, на подошедшего к его столу мужчину лет пятидесяти. Взялся мужчина из того самого «Мерседеса».
- Прошу прощения, вы не могли бы уделить мне пару минут?
Его русский был безупречен. Мужчина, со смешком добавил.
- Беседа со мной не задержит ваш отъезд. На Кипр, если я не ошибаюсь?
Матвей ответил не сразу. Помедлив, он ответил.
-Разведка, полагаю? Вот только, чья…? Представьтесь…
- Не совсем она, хотя, по сути, вы правы. Центр политических исследований МИД. Израиля, разумеется. Яков Корчевский, директор центра.
Федоров откинулся на стуле, с легким удивлением смотря снизу-вверх, в классически грустные, еврейские глаза.
-Прошу.
Мужчина опустился на стул напротив.
- Увы. Все на бегу, в последний момент. Пришлось поторопиться. К счастью, я успел.
- Так чем могу…
- Многим. Скажу сразу, к дружбе мы пока не еще не готовы. К сожалению, еще не все понимают необратимости изменений. - Корчевский вздохнул. – Политики напоминают мне бабочек-однодневок. И эти бабочки надеются на силу. На атом, которого у нас как бы нет.
Матвей молчал, ожидая продолжения.
- Не хотелось бы, что бы вы покидали нас разочарованным - Израилю скоро понадобятся новые друзья. Мы хотели бы сделать Крыму небольшой презент, как залог будущей дружбы.
На стол легла синяя флешка. Мужчина придержал ее рукой, остро смотря на собеседника.
- Вы хотели найти помощь. Держите.
Кусочек пластика скользнул по столу.
- Здесь компромат. - Пояснил Корчевский. - Полиция, муниципалитеты, средний слой правительственных чиновников в Алжире, Египте и Ливии. Помощь. Хоть и не такая, что вы рассчитывали получить.
Матвей задумчиво повертел флешку, не торопясь убирать в карман.
-Весомый дар. – Наконец произнес он
Корчевский открыто улыбнулся. – Буду откровенен. Я никогда бы не отдал такую информацию за так. Ее бы не отдал никто. Однако, все меняется слишком быстро. Полгода – год, и многие из лиц в ней. – Еврей кивнул на флешку - Будут мертвы или станут беженцами. Информация станет бесполезной. Но сейчас вы сможете использовать ее и получить там то, что не смогли получить здесь.
Профессор вздохнул.- Вы опасны, Яков. Худший вид переговоров – открытые карты и просьба «вскрыться». Скоропортящийся товар в обмен на открытый счет. Что вы попросите взамен?
- Сейчас – ничего.
- А потом?
- Только дружелюбие. Надеюсь, это поможет начать следующий разговор с теплой ноты.
- Принимается. - Федоров кивнул.
- Тогда, счастливой дороги. – И Корчевский, встав из-за стола, пошел к машине.
***Через пять часов, осатаневшей сперва от израильтян, точнее от их бдительности, граничившей с паранойей, потом от бестолковых и суетливых греков, Матвей наконец-то вышел из зала прилета. Сунув в руки водителю бумажку с адресом, он плюхнулся на заднее сиденье машины. Всю поездку он молча сверлил затылок водителя сердитым взглядом. Грек, сообразив, что пассажир не расположен к беседам молча крутил баранку, шарахаясь по узким улочкам ….
Притормозив у ворот в высокой беленой стене, таксист молча ткнул толстым пальцем в счетчик. Матвей отсчитал деньги и вылез из машины. Такси яростно газануло и умчалось.
Найдя глазами кнопку звонка, Матвей позвонил. Где-то далеко, в глубине двора раздался приглушенный расстоянием мелодичный звон.
Дверь открыл мужчина в гражданском. Присмотревшись, Матвей узнал в нем одного из офицеров штаба. Цветная рубашка навыпуск характерно топорщилась на поясе. Офицер кивнул и посторонился, пропуская гостя внутрь.
Матвей, подождав пока офицер закроет дверь, прошел вслед за ним в дом, стоявший в глубине большого сада. На веранде прогуливался еще один мужчина в гражданском. Оставив сумку на открытой веранде, возле ступенек, он обошел дом и обнаружил Бобкова, сидящего в беседке.
Маленький ночничок и светящийся монитор ноутбука освещали только часть стола, выхватывая из ночного мрака лицо сидящего. Коротко взглянув на монитор и обнаружив на нем какую-то карту, Матвей перевел взгляд на лицо приятеля. Даже при таком освещении, лицо Семена выглядело изрядно помятым.
-Здорово.
-Привет. – Семен привстал и обменялся с ним крепким рукопожатием.
-Садись. Кофе?
-Давай.
Семен кивнул головой в темноту и через три минуты, на столе появилась чашка и сахарница.
- Ну, рассказывай, как вас сюда занесло?
- Долгая история….
Дальше, Бобков, не торопясь рассказал Матвею про последние события, караван и внезапную активизацию «Южных». Хотя были ли это «Южные», Бобков так и не был уверен до конца. Расспрашивать было некого. Если в дело впрягались крымские военные, то пленных образовывалось на удивление немного. Услышав про стрельбу по греческой территории, Федоров нахмурился.
Собеседник, не обращая внимания на его недовольство, продолжил рассказ, в коротких промежутках активно прикладываясь к кувшину с апельсиновым соком. За пятнадцать минут он успел изложить все и «приговорить» кувшин.
