Андрей Величко - Экзамен на профпригодность
Крестьянские бунты, дальнейшее обнищание народа, множество разорившихся помещиков, сразу ставших ярыми противниками власти, застой промышленности… вот что значит в спешке попытаться угодить и нашим и вашим. В результате недовольными остались все, а наиболее активные из этих недовольных потом Александра и прибили. Нет, кое в чем Новицкий ему был даже благодарен. Его императорское величество Александр Второй показал такому же величеству Петру Второму, как не следует действовать ни в коем случае.
Впрочем, и само крепостное право при Петре было не совсем таким, как при Александре — вещью крестьянина сделать еще не успели. Этот процесс начался при Елизавете и был документально оформлен при Петре Третьем его указом о вольности дворянства. А достиг максимума при Екатерине Второй, сотнями тысяч раздававшей государственных крестьян своим фаворитам и просто кому ни попадя за весьма невеликие заслуги. Новицкий не собирался идти по такому тупиковому пути. Дворяне имеют привилегии? Значит, они должны их отработать, считал молодой император. Ибо халява развращает. Ну, а что среди дворянства многие недовольны необходимостью служить, так это же совсем неплохо. Ибо тот, кто бережно хранит свое недовольство в глубине души, не давая ему прорваться наружу ни словом, ни жестом, ни даже косым взглядом, заслуживает только одобрения. А вот кто таким ограничиться не смог — сам виноват. Они же это делают не все вместе, а по одному, когда подопрет, и сразу попадают в поле зрения спецслужб. Дальнейшее наказание зависит уже от того, насколько явно клиент успел выразить недовольство политикой императора, но без конфискации имущества тут не обходилось почти никогда. Редкие же исключения были связаны с тем, что имущества бывают разные. Некоторые не стоят и той бумаги, на коей их потребуется описать.
В царствование его величества Петра Второго ни один крестьянин из государственных не был передан в собственность помещикам или заводчикам. А вот обратный процесс медленно, но неуклонно набирал обороты.
Крестьяне, купленные для работы на уральских заводах и приисках, через пять лет работы получали свободу — правда, без земли и без денег. Аналогичное правило действовало и для строителей железных дорог, причем туда брали добровольцев, ибо работа хоть и довольно скромно, но оплачивалась. Срок службы солдат уменьшился до пятнадцати лет, причем в войну год шел за два, а для непосредственных участников боевых действий — за три. При отставке со службы солдат получал или земельный участок из императорского фонда, или единовременно пятнадцать рублей, или ежегодную пенсию в рубль — по желанию. На таких условиях пойти в рекруты находилось немало добровольцев, и пришлось даже создавать институт военных комиссаров. Их обязанностью было следить, дабы помещики не препятствовали своим крепостным уходить в солдаты.
И, наконец, Новицкий решил — настало время совершить то, что в другой истории сделала императрица Елизавета Петровна. А именно — учредить Дворянский ссудный банк. Правда, цели у Сергея были несколько не те, которыми руководствовалась в ином варианте своей судьбы Лиза.
В полном соответствии с названием новообразованный банк начнет выдавать дворянам ссуды — под залог земель и крепостных душ. А в стандартном договоре будет мелким шрифтом напечатано, что последует за просрочкой платежей.
Впрочем, Петр Второй в отличие от Елизаветы всегда предпочитал подстраховаться, поэтому одновременно с Дворянским банком создавалась Императорская коллегия содействия всемерному развитию изящной культуры. Ее задачей было убедить дворянство, что без карет на резиновом ходу, керосиновых ламп, зеркал в рост человека, производящихся на Лыткаринском заводе, книг в позолоченных переплетах и прочей роскоши — это не жизнь, а недостойное благородного человека прозябание. Примерно как без айфона последней модели в двадцать первом веке. Чтоб, значит, у среднестатистического дворянина при наличии свободного времени осталось поменьше шансов не взять кредит. А взяв — еще меньше возможностей его вовремя погасить.
Разумеется, Сергей не собирался сразу применять репрессии с конфискацией ко всем несостоятельным должникам. А только к самым глупым и упертым из них, не внемлющим добрым советам. Им ведь сначала намекнут, что для положительного решения о реструктуризации долга достаточно всего лишь освободить какую-то часть своих крестьян. Разумеется, с землей. Для следующей реструктуризации — еще часть, и так далее. В конечном итоге крепостное право тихо, незаметно и без потрясений отомрет само собой — император рассчитывал, что на это потребуется еще лет десять-пятнадцать, не более. И вот тогда можно будет с шумом и помпой публиковать манифест о даровании свободы русскому крестьянству.
Того, что дворянство быстро разберется в сути происходящего и перестанет брать займы, Новицкий не очень опасался. Да, кто-то, наверное, со временем действительно поймет, что к чему. Но чтобы перестали брать? Да быть такого не может. Вон, в двадцать первом веке и то вовсю берут, причем не только в банках, но и вообще в совершенно грабительских конторах, полное название которых Сергей уже забыл, но помнил, что в нем была частица «микро». Хотя люди в любой момент могут зайти в интернет и детально ознакомиться с тем, каким именно способом банки снимут с них последние штаны. А уж сейчас и тем более будут хватать, только успевай печатать бланки договоров.
Несколько иначе предполагалось решать проблему монастырских крестьян. Здесь император решил немного расширить круг задач Государственного благочиния. Дело в том, что результативно присматривать за ЧК и уж тем более Невидимой службой могли только очень опытные сотрудники, ибо поднадзорные были те еще волки и волчицы. Но где опыта-то набираться? Вот Новицкий и решил — пусть тренируются на настоятелях монастырей, архиереях и прочих влиятельных лицах церкви. Которые иногда трактуют божественные заповеди несколько своеобразно. И, значит, вскоре перед людьми встанет выбор. Или продолжать драть со своих крестьян две, а кое-где и все три шкуры, но при этом соблюдать все, что когда-либо писалось как руководство для святой жизни. Десять заповедей — само собой, причем буквально, без всяких левых толкований, но это еще цветочки. Есть еще и святоотеческие поучения, их ведь тоже необходимо скрупулезно соблюдать.
В общем, умные люди должны все понять с первых же намеков, а дуракам, наверное, поможет суровая епитимья, пост, молитва и тяжелый труд во славу божию.
Промышленное же развитие император повел по пути создания государственных концернов. Главной их особенностью было то, что все расчеты между входящими в концерн предприятиями осуществлялись не деньгами, а специальными чеками. Деньги же требовались только на входе системы, да и то не всегда, а только когда сырье приходилось закупать на стороне. И на выходе — как оплата поступающей в свободную продажу продукции. Та ее часть, что шла по госзаказу, оплачивалась теми же самыми чеками, а деньги шли только на оплату труда персонала.
Впрочем, этот персонал по желанию мог получать часть вознаграждения за труд чеками, что было выгодно, ибо концерны производили довольно широкую номенклатуру продукции, а цены в чеках были немного ниже, чем в рублях. Правда, тут имелась тонкость, заключающаяся в том, что купленное за чеки можно было продать только за них же. Конвертация чеков в рубли являлась уголовным преступлением.
Учитывая же, что деньги в России к середине восемнадцатого века ходили в основном бумажные, серебро и золото она могла пускать на внешние закупки. Отложив, ясное дело, какой-то резерв на случай непредвиденных обстоятельств. Благодаря этому, несмотря на довольно бурное развитие российской промышленности, никакого особого беспокойства в мире данное обстоятельство не вызывало. Ибо, во-первых, практически ничего из продукции машиностроительной отрасли Россия не экспортировала, по-прежнему обходясь сырьем. И, во-вторых, в силу вышеописанных манипуляций с чеками при анализе финансовых потоков казалось, что никакой особой промышленности в России, как и раньше, просто нет. Сведения же о натуральных показателях являлись секретными и кому попало были недоступны.
В последние годы официальный экспорт России хоть и немного, но уменьшился, однако никакого беспокойства у императора это не вызывало, ибо уменьшение было кажущимся. На самом деле Россия именно экспортировала, причем много, но ее торговые партнеры этого не замечали. Страна экспортировала добываемый в значительно превышающих ее потребности количествах элемент с атомной массой сто девяносто семь, по латыни именуемый аурум. То есть золото.
В России золото шло на нужды электротехники, ювелирной отрасли и на монеты примерно в равных количествах. Добывалось же существенно больше, в пятьдесят пятом году приход превысил суммарные потребности в три с лишним раза. И весь избыток был продан за границу. Как англичане с голландцами покупали у негров их земли за почти ничего не стоящие побрякушки, так и Петр Второй приобретал сталь и железо у Швеции, олово, шерсть и корабли у Англии, хлопок у Голландии в обмен на имеющийся у него в избытке металл, немногие полезные свойства которого состояли в том, что он красиво блестит и не ржавеет. Электрические же параметры золота вообще никого не интересовали, ибо никто толком не знал, что это такое.
