Дженнифер Маккуистон - Пламенная нежность
Сейчас, когда губы Патрика творили поистине волшебные вещи, Джулиана поняла, как мало знает…
У нее больше не было сил сдерживать сладкие стоны. Услышав их, Патрик оторвался от ее груди – и Джулиана едва не застонала вновь, уже от горького разочарования…
Приподнявшись на локтях, Чаннинг навис над нею:
– Судя по звукам, которые вы издаете, вам вовсе не так уж скучно.
Его понимающий взгляд оскорбил Джулиану до глубины души, ей захотелось вырваться, стряхнуть Патрика с себя. И в то же время она жаждала, чтобы он вновь прильнул к ее груди и продолжил свои волшебные, пусть и не вполне гигиеничные, манипуляции. Но она смолчала. Джулиана ждала, что будет дальше, а ведь она не из тех, кто привык ждать! Похоже, этому человеку доставляет наслаждение мучить ее…
И она нашла что сказать:
– Ночь нынче холодная. И я не желаю подхватить воспаление легких, покуда вы занимаетесь всякими глупостями.
– Глупостями? – нахмурился Патрик.
– Я знаю, что именно должно произойти, и предпочла бы, чтобы это случилось поскорей.
– Джулиана, но вы испытаете наслаждение, только если…
– Сейчас же! – Пусть она его жена, но помимо этого еще и леди, привыкшая стоять у штурвала своей жизни! Она вытянулась во весь рост на измятых простынях и еле слышно прибавила: – Пожалуйста…
Джулиана с трудом верила, что этот человек может вообще испытывать какие-либо чувства, но сейчас ей показалось, что на его лице отразилось разочарование. Патрик послушно выбрался из-под одеяла и стянул исподнее. Потом согнул ее ноги в коленях, расположился между ними… и рывком проник в нее.
Джулиану ослепила вспышка острейшей боли. Да, она знала, что будет больно, но эта боль оказалась куда сильней, нежели она предполагала. Но Джулиана не вскрикнула, лишь ахнула. Все удовольствие мигом улетучилось.
А Патрик и не думал останавливаться. Он продолжал размеренно двигаться внутри ее, мускулы его напрягались, тело скользило по ее телу – и Джулиана, бессильно распростершись на ложе, молила Небо, чтобы все поскорее закончилось. В кои– то веки он подчинился ей – и вот к чему это привело… Джулиана не знала, сколько времени продолжалась эта пытка – здравый смысл подсказывал, что несколько минут, но ей они показались долгими часами. Наконец Чаннинг, обессиленный, рухнул на нее, издав сдавленный стон.
– Прости… – шепнул он, уткнувшись лицом ей в шею, но Джулиане этого жалкого словца показалось явно недостаточно. – Если бы мы так не торопились…
Глаза Джулианы заволокли непрошеные слезы. Было ясно, что Патрик намеревался проделать все неторопливо и нежно. Но вот она раскрыла рот и все испортила… как всегда, не подумав о последствиях!
Капля пота с его лба упала Джулиане на нос и скатилась по щеке. И воспоминание о наслаждении, которое подарили ей поцелуи Чаннинга, тотчас сменилось острейшим отвращением.
– Это был мой выбор, Патрик, – сказала она, изо всех сил упершись рукой ему в плечо и стараясь скинуть с себя его тяжелое тело – тело, только что причинившее ей такую боль. Джулиане вновь хотелось верховодить в их отношениях. – Ты просто выполнил мою просьбу.
– Да. – Он приподнялся на локтях, все еще тяжело дыша. – Но я начинаю понимать, что ты сама не знаешь, чего хочешь… и не соображаешь, о чем просишь.
Он извлек из ее истерзанных недр свое ужасающее орудие, и Джулиану передернуло: о как это было отвратительно! Она зашарила по постели в поисках одеяла, простыни, ну хоть чего-нибудь, чтобы прикрыть свое нагое тело от его любопытных глаз. Все восхитительные ощущения, испытанные ею чуть раньше, разом позабылись. Словно кто-то дунул на свечу и, кажется, зажечь ее более не удастся…
– Джулиана…
Патрик сел на постели, спустив ноги. Поддавшись странному порыву, она взглянула на него, но тотчас об этом пожалела. Он испытующе поглядел прямо ей в лицо, затем на грудь… Джулиане показалось, что сквозь сорочку он видит все до мельчайших подробностей. Что ж, если мистер Чаннинг ищет следы повреждений, ему следует поглядеть существенно ниже… Или существенно глубже.
Патрик откинул с ее лба огненный локон:
– В следующий раз будет лучше. Я обещаю.
Джулиана стойко вынесла его прикосновение, хотя оно не вызвало в ней ни малейшего чувственного отклика.
– Я верю тебе, – ответила она, изобразив фальшивую улыбку. Эту улыбку Джулиана репетировала перед зеркалом долгие дни и часы, эта улыбка означала «у меня все в порядке, спасибо вам большое, я не нуждаюсь ни в вашем сочувствии, ни в вашей поддержке».
Только вот на самом деле она ему не верила. Если в будущем они ограничатся поцелуями или, прости Господи, облизываниями некоторых частей ее тела – что ж, со временем, возможно, она ему и поверит. Но вот само соитие… нет, этим она не то что наслаждаться никогда не сможет – она к этому даже не привыкнет!
– Подожди тут! – сказал Патрик, отчего Джулиана едва истерически не расхохоталась. А куда ей было пойти? Она в Шотландии, Господь свидетель! Она в его постели! И теперь он имеет все права, чтобы удерживать ее здесь.
Чаннинг тем временем принес полотенце, висевшее над раковиной, и, намочив его, принялся тщательно смывать с ее бедер что-то липкое. Джулиане это показалось полнейшей нелепостью – еще бы, после всего того кошмара, который только что тут произошел! Однако она стойко вынесла эту процедуру – так же стойко, как и их соитие.
А потом Патрик вытянулся рядом с нею и прикрыл Джулиану одеялом до самых плеч. Джемми тотчас вспрыгнул на постель и принялся устраиваться между ними – пес явно привык спать вместе с хозяином. Джулиана едва не вздрогнула, подумав, что у песика, должно быть, полным-полно блох… Утром она наверняка в этом убедится – в прямом смысле «на собственной шкуре»…
В одном Джулиана не сомневалась уже сейчас: с утра у нее будет болеть все тело, и особенно некоторые его части.
И если молодой муж продемонстрировал ей всю прелесть поцелуев, то другой аспект брака ее как минимум жестоко разочаровал.
Глава 9
Первые две ночи на пути в Йоркшир Патрику сопутствовала удача… хотя удачей это можно было назвать с большой натяжкой.
Когда они останавливались на ночлег в придорожных гостиницах, он, используя свой новый титул, добивался, чтобы им предоставляли две отдельные комнаты. Джеймс Маккензи, который сопровождал их до Лидса, узнав, что молодые ночуют в отдельных комнатах, лишь изумленно приподнял брови, однако благоразумно не стал давать никаких советов. Два отдельных номера стоили недешево, но Патрик все время напоминал себе, что он более не сельский ветеринар…
К тому же эти расходы были вполне оправданны. Видя слегка неловкую походку Джулианы, Патрик ощущал себя гнусным насильником. Да, он не был уверен, что в их первую ночь обнаружит в постели девственницу, но повел себя с женой так, словно она ею не была, и причинил ей нешуточную боль… И пусть Джулиана сама просила поспешить, разве это его извиняет?
Что ж, он даст ей время, чтобы оправиться, прежде чем повторить попытку. Хотя мистер Чаннинг знал, что имеет право силой раздеть эту леди и заставить ее исполнять любые его прихоти, однако совесть приказывала ему держать руки и прочие части тела от Джулианы подальше.
После трех дней сидения бок о бок с Джулианой в тесных дилижансах и железнодорожных вагонах в мыслях Патрика царила полнейшая неразбериха. Возле нее он постоянно ощущал возбуждение, словно подросток, – и этому не было никакого биологического объяснения! Как не было объяснения и тому, что, несмотря на вагонную тесноту, потных соседей и удушливую вонь паровозного дыма, эта непостижимая леди благоухала словно пирожное. Неужели ее кожа от природы пахнет корицей?…
Что с ним творится? Он овладел ее телом, черт подери… лишил ее невинности! Патрик никогда не склонен был к чувственным излишествам. Обычно, едва отведав лакомства, он вполне удовлетворялся. Разумеется, мистер Чаннинг предполагал, что переспать с Джулианой – это нечто иное. Но он думал, что, пресытившись новизной, вскоре перестанет ее желать.
Оказалось, он жестоко ошибся.
Проводив глазами поезд, увозивший Джеймса в Лондон, и глядя, как рассеивается жирное черное облако паровозного дыма, Патрик вздохнул с великим облегчением. Пока все шло по плану. Джеймс Маккензи в столице подаст ходатайство о признании Патрика законным наследником графского титула. Патрик и Джулиана доберутся до Соммерсби. Нынче ночью ему непременно надо как следует выспаться, а еще в последний раз все обдумать, прежде чем он предстанет перед родными.
Однако судьба распорядилась иначе. Она недвусмысленно намекнула Патрику, что сон и размышления сейчас для него вовсе не главное.
Когда поезд отъехал от станции, Патрик осознал, что они с женой впервые после отъезда из Морега остались наедине. Впрочем, «наедине» – это всего лишь фигура речи: двор местной гостиницы битком был набит постояльцами, делавшими ставки на исход ежегодных скачек в ближайшем городке под названием Уэтерби. Запах пролитого эля и потных тел висел в воздухе. А двое болельщиков так и вовсе не стали дожидаться исхода пари: скинув куртки, они почем зря мутузили друг друга в углу двора под одобрительные крики и гогот толпы.
