Комбат Найтов - Записки горного стрелка

— Товарищ Генеральный Комиссар. Задание выполнено.

— Поехали, Сталин ждёт.

Наши вещи погрузили в 'Паккард' Берии и мы поехали в Кремль. Берия попросил всё оружие сунуть в рюкзаки, иначе не пропустят. Нас и в правду попытались не пустить, сказали, что надо ждать Власюка, но Берия позвонил Самому, тот вышел из кабинета и прямо у охраны обнял сначала Полину, а потом меня.

— Проходите! — лейтенант ГБ отдал честь.

Я передал письма Устинова и Романова, а сам занялся тем, что доставал 'подарки из будущего'.

— Ну, показывай!

— Это автомат Калашникова укороченный, это новейшая спутниковая ЗАС–станция для связи с министром обороны СССР Устиновым. Здесь она, конечно, работать не будет, но там она отлично работает. Это — линзы для танковых прицелов, сама конструкция здесь на микроплёнке, готовы поставлять в необходимом количестве. Это для пушек, это для снайперских винтовок.

— Отлично! А это что?

— Прицел для истребителей, товарищ Сталин. Это вычислитель. Прицел позволяет вести огонь по воздушной цели с двух с половиной километров. Полностью совместим с нашими самолётами. Готовы поставить на все наши машины. Кроме того, готовы поставить самолёты Р-63, реактивные истребители МиГ-15бис и МиГ-17, штурмовики Су-25. Но необходимо строить какое‑то сооружение на вершине Клухор–баши, чтобы спускать это всё к подножью. Дорогу уже начали ремонтировать, как я видел. Здесь всё по танкам, на микроплёнке, здесь всё по Ла-9 и 11. Это по Якам. Они готовы поставлять приборы для самолётов: радиополукомпасы, радиовысотомеры, авиагоризонты. Очень интересен вот этот прибор: это лазерный дальномер с вычислителем поправок.

— Что по ядерному оружию? — спросил Сталин.

— Прямых переговоров не было, но косвенно было высказано желание снабдить нас этим оружием. Насколько я понял Романова, нам передадут в ближайшее время некоторое количество оружейного плутония. Во всяком случае, всё по оружию 2–3 поколения я принёс на микроплёнках. Никто не ставил ограничений по этому вопросу.

Сталин, Берия и Меркулов читали первичные отчёты Горского и Ерёменко. Меркулов задумчиво произнёс:

— А парень совсем не 'исполнитель', в принципе, он нас послал с нашим планом внедрения и уложился на неделю — две раньше срока.

— Он лучше знает местные условия, хотя риск был очень велик. Но, по его данным, отход в Файзабад был невозможен. Ерёменко косвенно подтверждает его слова: подход к леднику занял 3 часа, а это всего три с половиной километра. Километр в час. — откликнулся Берия.

— Да, товарищи, мы погорячились, отстранив его от планирования операции, и не прислушавшись к тому, что нам говорили Горский и Бирюков. Если бы он не взял инициативу на себя, мы бы потеряли обоих. — медленно проговорил Сталин. — Мы думаем, что товарищ Горский доказал, что является достаточно самостоятельной фигурой, нацеленной на исполнение главной задачи. Именно то, что делает руководителя руководителем. Частности его мало волнуют: кратчайшим путём идёт к цели. Способный молодой человек. Да и сведения он принёс ценнейшие. И то, что передали там, и то, что он сам добыл. Считаю, что необходимо отметить его работу. Для страны он делает много.

— Мы тоже думали об этом, товарищ Сталин. Звания старший майор он достоин. И назначим его начальником этого направления. — сказал Берия. — Молодой, конечно, но, как говориться, со временем этот недостаток устраняется сам собой.

— Да, переговоры с министрами обороны и иностранных дел он провёл отлично. Нашёл, что сказать каждому. Давайте бумаги. А это им от меня. Где они сами? — он передал Берия коробочки с орденами и орденские книжки.

— Спят, через две комнаты отсюда.

— Давно?

— Часа три.

— Вводите их в курс последних событий на фронтах, установите на Клухоре ВЧ–связь. Направьте хороших инженеров, чтобы максимально быстро задействовать площадку. Действуйте. Лаврентий, ты и Горский отвечаете, чтобы всё работало в максимальном темпе. Понял?

— Конечно, товарищ Сталин. Разрешите идти?

— Идите!

Глава XII

Нам дали поспать три с половиной часа. После этого разбудили, поздравили с новыми воинскими званиями: старший майор ГБ и старший лейтенант ГБ. Передали приказ Сталина о необходимости максимально ускорить получение помощи из СССР. Берия сказал, что именно я назначаюсь руководителем этого направления, и вся ответственность теперь на мне.

— Под Харьковом у нас, пока, задержка произошла. Требуется разрубить 'харьковский узел' до лета! Это основное направление усилий. Срезать харьковский выступ у нас не получается. Немцы подтянули две свежие танковые дивизии туда, на новых танках, вооружённых длинноствольной 75–мм пушкой. Усилили оборону противотанковыми 75–мм пушками. Наше былое превосходство по танкам растаяло. Система обороны пока не вскрыта. Ты, конечно, привёз всё по новым танкам т-44, т-55 и ИС-2,3, но это же ещё перестраивать производство надо!

— А что с ЗиС-2?

— Возобновили производство, уже идёт в войска. На аэродром подвезут свежие данные по ситуации на фронтах. Вылетайте сразу после получения пакета.

Меркулов отвёз нас на Центральный и уехал. Через два часа и мы вылетели обратно в Сухум. На месте связался с инженерным управлением Закавказского фронта. Возглавлял его толковый инженер–генерал–майор Осипов. Его первой реакцией было послать меня куда подальше. Было видно, что удерживает его от этого только моя принадлежность к НКВД.

— Вам делать нечего больше?

— Мне? У меня много дел, но это дело я поручаю Вам. — Я познакомил его с директивой Ставки.

— Товарищ старший майор! С этой бумаги требовалось начинать этот разговор.

— Извините. Я сначала хотел узнать, есть ли у Вас соответствующий опыт строительства подвесных дорог в таких районах.

— У меня нет, и я бы никогда не решился сам проектировать и строить такое сооружение. В Сочи есть инженер Болховитинов, который занимался когда‑то таким строительством.

— Давайте его сюда. Строительство этой дороги сейчас является приоритетной задачей Вашего фронта. Возьмите мой самолёт и отправьте его за Болховитиновым. Времени у нас в обрез. Задача первой очереди работ: обеспечение подъёма–спуска габаритных грузов весом до полутонны.

— Характер груза?

— Пока это знать не обязательно, считайте, что это руда и приборы. 121 полк обеспечит вас альпинистами. Я буду на перевале, жду Вас с Болховитиновым.

Через час мы уехали на Клухор. Студебеккер надрывно выл мотором на подъёме. Гремели цепи противоскольжения. Скорость, конечно, минимальная, но быстрее, чем на лошади. Водитель матерился на дорогу. Через три часа мы были на перевале. В 'приюте' уже шесть сборных домиков, расчищена площадка под стоянку техники. Довольно много народа: это строители дороги. Дорога пойдёт и дальше: на Домбай и в Краснодар. Мы поднялись на Клухор, но портал отказался пропустить Полину. Для неё он был холодным. Я ушёл один. На выходе сразу же услышал звуки моторов. Вышел на связь с Мосоловым и начал спускаться вниз, и через шесть километров навстречу мне показались поднимающиеся люди. Ещё раз запросил Мосолова, который подтвердил, что это они. Это оказались Павлов, Мосолов и… Ивашутин! с группой бойцов. Я узнал его в группе поднимающихся. Отправил сообщение Устинову. Почти сразу раздался его ответ. Он подтвердил, что генерал–полковник получил доступ и руководит всей операцией на этой стороне.

Его первыми словами были:

— Что, лейтенант, решил горным козлом сделать начальника? Прыгай тут по камням!

— Здравия желаю, тащ генерал! Я же вниз шёл! Зачем подниматься было?

— Чтоб обратно не ушёл! Ничего никому не сказав. Мы тут всё перерыли, но ничего не нашли. Почему не доложили мне по возвращению? Устроили комедь с коленкой!

— Товарищ генерал! Я действовал в соответствии с инструкциями, полученными мною в Москве. Круг людей, допущенных к операции был чётко очерчен.

— Ну да! Мои люди всё сделали, а все коврижки получил Кутахов! И это… А, что тут говорить! Показывай свой 'портал', или что там у тебя.

— Портал уже закрылся, откроется только завтра, где он расположен могу показать, но это в шести километрах выше.

— Ну, пойдём!

Через некоторое время я попросил остановиться бойцов, а мы вчетвером продолжили подниматься. Затем повернули в пещере. С тропы её не видно.

— Вот здесь вот. Если будете обследовать, то осторожнее с вот этим проломом наверху. Через него на портал поступает питание.

Я аккуратно удалил грязь с надписи, сделанной группой Бирюкова, которой я замаскировал её.

— Молодец, — сказал Пётр Иванович. — Чисто уходил, и следов не оставил. Не зря учили. Во сколько надо быть здесь, чтобы увидеть портал?

— В десять тридцать местного. Пока мы слабо знаем, как работает портал, поэтому используем момент, когда оба портала одновременно работают. Это всего 33 минуты в сутки. Я принёс письма Сталина и несколько пакетов для руководства СССР.