Александр Мазин - Варвары
– Нет,– отрезал Хундила.– Молод ты еще, Алзис, про богов понимать. Может, и впрямь зло от них, а может, и благоденствие на село сошло вместе с чужими богами. Сперва все обдумать надо, присмотреться. Да и не нам тут это решать! – рубанул ладонью воздух.– Если Одохар или Стайна узнают, что мы дружеских чужих богов от земель наших отвратили, в большой гнев войдут. А я Одохара в гневе видел. Это похуже божьего гнева будет. Посему так сделаем.
Ты, Алзис, глупости свои забудь, бери моего коня, рыжего, да скачи в бург. По дороге, глядишь, и дурь из тебя вытрясется.
В бурге сперва к Одохару иди. Скажи: неслыханное дело случилось. Чужие боги пришли из краев неведомых. И не так, как приходят боги, а иначе. Либо напасть великая с ними пришла, либо великое благо. Не оборонить Хундиле село. И гостеприимство, богам подобающее, оказать мы не в силах. Не осень, чай, оскудели все. Пусть военный вождь дружину поднимает и в село немедля идет. И пусть торопится вождь, ибо неведомо, чего от богов ожидать. А ну как не сумеет им, по скудости своей, угодить Хундила? Тогда как? Разгневанного бога утишить – великий труд. Так что отправляйся, Алзис, прямо сейчас и к завтрему уж в бурге будешь. Оба вождя сейчас там – и Одохар, и Стайна. Коли не будет Одохар мешкать, то через три дня в селе у нас будет. Так я говорю?
И на Ханалу посмотрел.
Помолчал мудрый старец, пожевал губами, может, от важности помолчал, может, думал о своем. Долгую жизнь он, Ханала, прожил и много великого видел, и много мерзостного. Долго молчал Ханала, а потом заговорил, медленно, важно, как обычно.
Глава двадцать третья Алексей Коршунов. В плену воспоминаний
Было это примерно за месяц до первого, отложенного, старта. Вызвал их к себе Петрович, начальник Центра подготовки. Порасспрашивал о разном, несущественном. А потом вдруг предложил:
– А не пойти ли нам прогуляться, мужики?
Когда генерал-майор и непосредственный начальник предлагает, отказываться не принято. От конторы до столовой – дорожка метров двести, с липами по сторонам. Вот по этой аллее они и ходили туда-сюда: слева Алексей, справа командир. А посередине Петрович. Как младшие по званию, Коршунов с Черепановым вежливо внимали.
– Тут, мужики, главное – очку в плен не попасть,– говорил начальник ЦП.
– Это в каком смысле? – позволил себе вопрос Коршунов.
– А в том, что когда оно, очко, играть начинает, поддаваться этому нельзя.
Петрович – начальник Центра подготовки. В отряде он – бог и царь. Все через него идет. И беседу эту он тоже явно неспроста завел. Гнул к чему-то.
– Я ваши бумаги смотрел, мужики. Вроде все нормально у вас. Но это – здесь, на Земле. А там… – Петрович помолчал.– Я вам вот что сказать хочу, мужики. Люди вы опытные. И не дураки оба. Но иногда лучше дураками друг перед другом оказаться, чем друг дружке в глотку вцепиться.
Алексей с Геннадием не понимали.
– Это я, мужики, не про «тут» говорю, а про «там». Там, мужики, мозги иначе работают. Особенно поначалу… Как бы это попонятнее объяснить. Вот, Гена, ты ведь налетал немало…
– Это с кем сравнивать, Сергей Петрович,– уклончиво ответил Черепанов.
– Ты погоди. Я не о том. Ты знаешь, сколько всяких инструкций и положений по нашей работе есть. Опять-таки – и уставы. И приказы… Но в половине случаев никакие приказы-инструкции тебе не помогут. Ты – сам себе приказ и инструкция… Потому что там,– он показал вверх,– все иначе. И те, кто внизу, это понимают тоже и помогут… Но тем, кто ТАМ, им сверху виднее. ТАМ все очень по-другому, чем здесь. Вас, конечно, пасти будут, но тем не менее. Все эти тесты – они здесь, внизу, хорошо работают, а ТАМ… Всякое бывает – и истерики, и прочее.
Генерал умолк. И его подчиненные тоже молчали. Поскольку им тоже было неплохо известно о том, что бывает ТАМ. Но пока известно только теоретически .
– Про «Салют-5» [5] знаете, поди? – нарушил молчание Петрович.– Вот вам классический пример.
Про космическую станцию «Салют-5» они знали. С ней и вправду сплошная мистика была. Запустили ее в 1976 году, к 35-й годовщине начала Великой Отечественной. И дату запуска выбрали – нарочно не придумаешь – 22 июня.
Первыми туда полетели Волынов с Жолобовым на «Союзе-20». Через две недели после вывода станции на орбиту.
Что там творилось, никто не знает доподлинно. Только и у Волынова, и у Жолобова на борту сразу самочувствие резко ухудшилось. И во время сеансов связи о странных вещах докладывали. Будто стоит на станции отвратительный запах и становится все сильнее. А еще в жилом отсеке то ли свечение, то ли туман серо-голубой клубится.
Дошло до того, что видеть они друг друга не могли. Сидели в разных углах жилого отсека. Врачи на Земле на ушах стояли, а тоже поделать ничего не могли. Парни и лекарства разные принимали, а все без толку. Кончилось тем, что их досрочно на Землю вернули. Всего полтора месяца на борту и пробыли. А программа полета огроменная была.
Сразу же после посадки на «Салют-5» отправились Быковский с Аксеновым. И тоже всего месяц там пробыли. Вроде для геодезических исследований летели. Только липа это все была, слишком дорогая штука – запуск, чтобы ради геодезии миллионы долларов вколачивать. Впрочем, тогда секретили все по-черному.
И этот экипаж на станции всего месяц пробыл, в сентябре уже вернулись. А в октябре «Союз-22» туда летит. Стыковка отменяется, экипаж совершает срочную посадку. И садились в нерасчетном месте: на озеро Тенгиз, к тому же ночью.
В феврале семьдесят седьмого на станцию корабль «Союз-24» запускают. Этот экипаж всего 17 суток на борту «Салюта-5» пробыл. Больше на «Салют-5» не летали, в том же семьдесят седьмом затопили его в океане.
И с туманом этим непонятно все так и осталось. Грешили на систему жизнеобеспечения. Даже газоанализатор потом на борт доставляли. Все в норме.
И у штатников сходная ситуация была. Они когда свой «Скайлэб» [6] запустили, то при старте от вибрации механика повредилась. И солнечные батареи полностью раскрыться не смогли. Да еще противометеоритный экран отлетел и заклинил. Первой экспедиции пришлось в жуткой жаре работать. Из-за того что солнечные батареи не полностью раскрылись, система охлаждения почти не функционировала. И ничего. Экспедиция отработала, чувствовали себя нормально. А вторая экспедиция – то же самое, что у наших. Так и не оклемались до конца полета.
«Скайлэб», к слову сказать, тоже невезучим оказался. И его затапливать пришлось.
Петрович дал им проникнуться аналогией, затем продолжил:
– В общем, тема такая, мужики: если ситуация вас корежит, ломает, злит, вы не поддавайтесь. И чем больше злость в себе чувствуете или там отчаяние, тем больше вы к этому делу – с юмором. Вас плющит, а вы веселитесь. Меня это не раз выручало. Такие дела, мужики. Главное – к очку в плен не попасть.
Такой вот странный разговор тогда получился. Впрочем, потом выяснилось, что и с дублирующим экипажем Петрович таким манером беседовал. На той же самой аллее.
«Интересно, что ощущают сейчас Серега с Толиком, дублеры? В прессе да на телевидении сейчас небось сущее светопреставление. Еще бы, никогда такого не было, чтобы корабль исчез. В Думе снова грызня затеялась, парламентские комиссии и все такое. Как всегда. Петровича имеют, поди, все кому не лень. Будут стрелочника искать, пока не найдут. Или пока еще какая-нибудь катастрофа не приключится. Тогда о нас забудут…»
Алексей тяжело вздохнул.
– Слышь, Леха, а даки кем были? – Голос командира вывел Коршунова из задумчивости.
– Какие даки?
– Ну ты что, не помнишь, что ли? Фильм еще такой был, «Даки» называется. Неужто в детстве не смотрел?
– Смотрел, конечно. У него еще продолжение было, «Колонна».
– А даки кем были? Вроде не славяне, а?
– Не славяне. Они же с римлянами воевали, а славяне позже появились.
– Может, это даки, местные-то? – выдвинул предположение Черепанов.– Не похоже?
– Да нет.– Алексей перевернулся на бок, почесал искусанную блохами шею.– Даки вроде побогаче жили. И горы там. Фильм же румынский был.
– Слышь, а там с даками еще какие-то хмыри то дрались, то вместе воевали. Ну, они их еще подставили в конце. Кто эти хмыри были, не помнишь?
– У которых вождь в страшной маске такой на качелях качался?
– Ага.
– А хрен его знает. Варвары.
– На здешних похожи, точно?
Леха хмыкнул. Встал, потянулся.
– Эх, сейчас бы перед видиком завалиться. И чего-нибудь этакого для оттяжки. Современного. «Матрицу» какую-нибудь.
– Будет тебе «Матрица»! – хмыкнул Черепанов.– Будет тебе и какао с чаем. Поднимайся. Пойдем барахло оттащим, пожрем и до холма прогуляемся. Хочу я на крепость их поближе поглядеть. И с комендантом ее, Гардой, познакомиться, про которого Книва говорил. Любопытно мне…
