Евгений Белогорский - Во славу Отечества!
- Волков бояться в лес не ходить, ваше превосходительство – с достоинством молвил генерал – к тому же у меня слишком хорошая память на деяния господ союзников в этой войне. Я им никогда не прощу планов отторжения от России нашего севера.
- Мы несколько отвлеклись от основной темы нашего разговора – хмуро произнес Корнилов. – И так, мы наносим удар под Магдебургом и далее, следует продвижение наших войск исключительно по железнодорожным путям. Невообразимо. Если бы кто мне год назад сказал, что вот таким образом мы будем заканчивать войну, не поверил господа.
Верховный хотел еще что-то добавить, но в это время дверь салона открылась, и в ней возник Покровский с телеграммой от Алексеева, извещавшей о подписании в Москве между двумя странами соглашения о Гибралтаре. Быстро прочитав строки сообщения, Корнилов кивнул головой адъютанту и обратился к генералам.
- Что же, испанцы дали свое согласие. Теперь дело за нами.
Примерно в это же время, пока в вагоне Верховного правителя шло обсуждение планов наступления за Эльбу, адмирал Михаил Беренс приводил к замирению город Киль и находившиеся в нём корабли балтийской эскадры имперского флота. Конечно, обозначение трех старых линкоров балтийской эскадрой могло показаться очень громким, но факт оставался фактом. Линкоры «Шлезен», «Ганновер» и «Шлезвиг-Гольштейн» не собирались спускать свой флаг без боя.
По каналам разведки адмирал Беренс был информирован, о намерениях противника драться до конца и потому, не был настроен на легкую победу. Ему совершенно не импонировало вести бой против единого немецкого кулака, состоявшего из нескольких береговых батарей и трех линкоров врага, пусть старых, но имевших на своем вооружении двенадцатидюймовые пушки. Поэтому он решил обмануть противника и перед подходом к Килю разделил свой отряд на две части. Линейный крейсер «Наварин» вместе и несколькими миноносцами должны были прикрывать высадку десанта на морском побережье вблизи Киля, а линейному крейсеру «Бородино», вместе с отрядом эсминцев предстояло выманить врага из его укрытия.
Вначале командующий балтийской эскадрой контр-адмирал Фридрих Шлефер не собирался атаковать русские корабли, намериваясь действовать исключительно от обороны. Из трёх кораблей находившихся на рейде, только двое, «Ганновер» и «Шлезвиг-Гольштейн» могли оказать русским достойное сопротивление. Машины третьего германского линкора «Шлезен» так и не были приведены в полную готовность и поэтому, старый корабль мог поддержать своих товарищей только огнём своих калибров.
Когда Шлеферу доложили о приближении к Килю отряда русских кораблей во главе с линейным крейсером, то адмирал обрадовался. При таком соотношении сил он не только мог отбить нападение неприятеля, но и нанести ему существенный урон. Выйдя на капитанский мостик флагмана «Ганновер», Шлефер стал неторопливо ожидать дальнейших действий противника, но известие о появлении под Килем русского десанта сильно встревожило его. Отлично защищенные со стороны моря, береговые батареи Киля были совершенно беззащитны от ударов с тыла. К тому же адмирал знал сколь ненадежны сухопутные части расположенные в Киле. Только одно присутствие линкоров и твердая позиция командующего пообещавшего открыть огонь по берегу, удержало город от капитуляции русским за «чечевичную похлебку».
Оказавшись перед угрозой нападения на Киль с суши, Шлефер был вынужден перейти к активным действиям и вывести свои линкоры в море для уничтожения вражеского десанта, который по сообщению постов наблюдения прикрывали только миноносцы. Адмирал сильно рисковал, намериваясь вступить в бой с новеньким «Бородино», но он очень надеялся, что калибры противника несколько уступают калибрам его линкоров.
Первыми порт покинули эсминцы капитана Крафта, вступившие в бой с кораблями крейсерского прикрытия, и только затем из Киля вышли линкоры, держа курс на юг. Однако не успели германские линкоры пройти и полкабельта, как угодили под огонь русского крейсера, орудия которого били гораздо дальше, чем на то рассчитывал адмирал Шлефер. В результате этого, его линкоры находились под огнем врага, тогда как их орудия не могли отвечать ответным огнем. Пристрелка русских комендоров продолжалась около пяти минут и принесла результаты. После третьего залпа, один из снарядов «Бородино» угодил в нос флагманскому «Ганноверу», а после пятого на линкоре возник пожар. Обозленный безнаказанным обстрелом, Шлефер решил атаковать врага и отдал приказ идти на сближение с врагом, однако русский крейсер уклонился от огневого контакта, быстро отступив на юго-восток.
Подобная тактика противника насторожила немецкого адмирала. Своими действиями русские как бы заманивали его подальше от Киля. Он с удовольствием вернулся бы под прикрытие береговых батарей, но было необходимо уничтожать русский десант, и потому дав в сторону врага несколько залпов, линкоры продолжили свое плавание.
«Бородино» неторопливо следовал параллельным курсом, но не проявлял излишней активности и в душе у контр-адмирала, забрезжила надежда на благоприятный исход своего рейда, как вдруг дозорные донесли о приближении к кораблям русских торпедоносцев. Они только недавно покинули свой гидротранспорт и точно наведенные на цель Беренсом, вышли на перехват вражеских кораблей.
Едва Шлефер услышал о приближении самолетов, как он сразу понял, настал его последний час. Об этом страшном оружии русских было известно всему Кайзерлихе Марин. Ведь именно благодаря этим ужасным самолетам, германский флот потерпел поражение при Борнхольме и Свеаборге этим летом.
Единственным спасением против этих летающих хищников, грозно приближавшихся к немецким линкорам, по мнению адмирала, было проведение немедленного разворота на 180 градусов и отступление в Киль. Приказ Шлефера был мастерски выполнен экипажами кораблей но, к сожалению, он пропал всуе. Маневр только затруднил русским торпедоносцам совершать прицеливание, но ничто не помешало пилотам выполнить своё задание.
Благодаря отсутствию пулемётов на палубе линкоров, торпедоносцы без всякого опасения приближались к своим целям и буквально в упор сбрасывали свой смертоносный груз. Напрасно капитаны кораблей пытались провести маневр уклонения от вражеских торпед. С шумом падали они в воду и сразу устремлялись к своим неповоротливым целям, азартно буравя воду. Ни один из германских линкоров не смог уклониться от длинного «пенного копья» брошенного в него противником и каждый из них получил смертельное ранение.
Две торпеды с интервалом в полторы минуты разворотили правый борт «Ганновера». Детонации боезапаса корабля не произошло, но сквозь огромные пробоины внутрь линкора одномоментно поступило большое количество воды, отчего у него появился сильный крен. Все орудия «Ганновера» беспомощно задрали свои стволы вверх, и корабль стал полностью беззащитен перед врагом. Стремясь спасти положение, командир линкора капитан Вансовский отдал приказ затопить противоположные отсеки корабля и выровнять крен. Благодаря быстрым действиям экипажа «Ганновер» смог выровнялся, но было уже поздно. Все то время пока линкор находился в беспомощном состоянии, «Бородино» обрушил на него, шквал стали и огня. Сначала снаряды с русского крейсера ложились с большим недолетом, но после третьего залпа один из них упал рядом с бортом линкора, а затем угодил в многострадальный правый борт.
«Ганновер» пробовал отвечать противнику, но смог продержаться в этом бою только восемь минут. После попадания вражеского снаряда, получив пробоину в районе первого машинного отделения, линкор вновь стал заваливаться на правый бок. Теперь, уже ничто не могло спасти его. Крен с каждой секундой становился всё сильнее и сильнее и вскоре флагман перевернулся и затонул.
Другой линкор эскадры «Шлезвиг-Гольштейн» получил все свои попадания торпед исключительно в кормовую часть. Одна из торпед образовала пробоину в районе кормовой башни, другая взорвалась в самой корме. Кроме пробоины она ещё основательно повредила рули линкора, чем лишила его маневренности. Линкор был старой постройки и не имел водонепроницаемых переборок, отчего вода быстро проникала внутрь линкора, и не было сил способных её остановить. Корабль был обречен.
Как раз в этот момент к месту сражения приблизился линкор «Петропавловск», извещенный Беренсом по радио о начале сражения. Пока «Бородино» боролось с «Ганновером», русский линкор сосредоточил свой огонь на «Шлезвиге».
Командир линкора Вальтер Штюбе, несмотря на бедственное положение своего корабля, смело принял вызов противника, намериваясь биться до конца. Комендоры корабля добились нескольких попаданий по «Петропавловску» и даже вызвали на линкоре пожар, но сильное проседание кормы не позволило «Шлезвигу» сражаться на равных.
