Канцлер Мальтийского ордена: Вежливые люди императора. Северный Сфинкс. К морю марш вперед! - Александр Петрович Харников
– Коханый, радосць мойя, – шептала она мне и крепко обнимала своими прелестными ручками, в которых неожиданно появлялась неженская сила. Волосы ее рассыпались по подушкам, и я тонул в них. Сердце у меня гулко ухало в груди, и я, собравшийся было хорошенько отоспаться после трудного дня, не мог устоять перед чарами прелестной польки. Вспомнился вдруг «наше всё», Александр Сергеевич Пушкин. Он, правда, сейчас еще под стол пешком ходил. Но, повзрослев и набравшись любовного опыта, завзятый ловелас и бабник так напишет о польских женщинах:
Нет на свете царицы краше польской девицы.
Весела – что котенок у печки -
И как роза румяна, а бела, что сметана;
Очи светятся будто две свечки![154]
Генерал Баринов и Василий Васильевич Патрикеев уже не раз намекали мне, что неплохо было бы мне как-то узаконить наши с Варенькой взаимоотношения. Я был не против, она вроде тоже. Но в здешних краях брака гражданского не существовало. Можно было, конечно, жить, махнув на все рукой. В конце концов, делить нам с ней нажитое непосильным трудом вряд ли придется. Правда, придворный (да и не только) люд будет на нас коситься. Времена сейчас здесь такие, что для большинства нет ничего зазорного в том, что супруги с азартом изменяют друг другу, причем особо и не скрывая сам факт супружеской измены. А вот связь незамужней девушки с человеком «из общества» становится предметом вечных пересудов здешних кумушек.
– Не ломай голову, Гера, а просто обвенчайся со своей паненкой, – как-то раз сказал мне Василий Васильевич. – Я понимаю, что вы принадлежите к разным конфессиям, и твоя Барби не горит желанием из католички стать православной. Ну и бог с ней. Пусть ходит в костел и крестится не так, как принято на Руси.
– А что, так можно? – спросил я с замиранием сердца.
– Эх, молодо – зелено, – вздохнул Патрикеев, – а что вы знаете о законах Российской империи, которым подчиняется даже государь Павел Петрович. Ты слышал что-нибудь о «Послании Святейшего Синода к православным о беспрепятственном им вступлении в брак с иноверцами»? Между прочим, бумага сия появилась на свет еще в 1721 году, в правление императора Петра Великого.
А история этого «Послания» такова. За три месяца до его принятия в Синод поступило доношение из Берг-коллегии, инициатором которого был артиллерии капитан Василий Татищев. В своем письме Татищев ходатайствовал о желании поселившихся в России шведских специалистов (из числа офицеров и солдат, взятых в плен русской армией) «жениться на русских девках без переменения веры». Похоже, что к тому времени проблема эта реально обострилась. О сем можно судить по той скорости, с какой она была решена: письмо Татищева было написано 18 марта, а доношение Берг-коллегии датировано 17 мая. Итого, весь вопрос решился высшими государственными инстанциями за какие-то пять месяцев и одиннадцать дней – скорость для российской бюрократии прямо-таки сверхзвуковая. Причину такой резвости легко понять. Российская империя остро нуждалась в европейских специалистах, особенно в горных инженерах. Надо было сделать все, чтобы поощрить их натурализацию в России и затруднить возвращение на родину в преддверии близкого мира со Швецией и неминуемого размена военнопленными. Петр Алексеевич был человеком в меру прагматичным. Он решил таким способом укоренить подданных короля Карла XII в России путем брака их с русскими девицами. Ведь иным способом трудно уговорить европейца остаться на ПМЖ в Тобольске или Оренбурге.
Как бы то ни было, но бумага, принятая Святейшим Синодом, все еще является законом, а в ней черным по-русски говорится, что брак «верного мужа с иноверной женой не есть сам собою нечист или богомерзок». Главное в этом браке то, что «если угрозы совращения (перехода в иную веру) нет, то брак с иноверным не только не опасен, но и „подается благонадежие, что и инославные лица обратятся к православию“». Правда, при этом «иноверный супруг должен дать предшествующую браку клятву („под штрафом жестокого истязания“) о „несовращении супруга и о непрепятствовании воспитания будущих детей в православии“».
– Только, как мне кажется, Гера, скорее ты совратишь свою Барби, чем она тебя. Ну, а что касается детей, то до них еще надо дожить. Впрочем, как я понял, вы с твоей паненкой ведете активную работу по улучшению демографической ситуации, – тут Васильич лукаво посмотрел на меня и покачал головой.
Вот так сравнительно легко и безболезненно был снято одно из главных препятствий для моего брака с Варенькой. Пойду порадую ее хорошей новостью…
* * *
15 (27 июня) 1801 года. Санкт-Петербург. Михайловский дворец.
Алексей Алексеевич Иванов, частный предприниматель и любитель военной истории
Да, переплюнула меня моя лихая дочурка. Правда, за ту стычку на дороге в Павловск император и меня наградил по-царски, но Дашку он просто осыпал наградами. Она теперь ходит гордая, задрав нос. А я продолжаю тянуть свою лямку, вместе с Кутузовым и Ушаковым готовя русские войска к дальнему и трудному походу.
Правда, как мне приватно сообщил Василий Васильевич Патрикеев, скорее всего в этом году он может и не состояться. Потеряно слишком много времени на всю эту возню с заговорами и неудачной попыткой британцев напасть на Ревель. Прав, прав был великий Суворов, который говорил: «Деньги дороги, жизнь человеческая еще дороже, а время дороже всего». Недоброжелатели часто насмехались над Александром Васильевичем, называли его торопыгой. Но они так и не поняли, что в военном деле упущенная минута может обернуться проигрышем всей кампании.
Патрикеев опасался, что известие о том, что поход не состоится, может вызвать недовольство царя. Поэтому хитрюга Василий Васильевич попросил меня при случае завести разговор с Павлом на эту тему.
– Ты пойми, Иваныч, – говорил он, – ломиться напропалую на юг – это дело, чреватое большими неприятностями. На Востоке ценят силу. Любое поражение отпугнет от нас возможных союзников и ободрит наших противников. А их у нас – как блох на бродячей собаке.
– И что же ты предлагаешь? – спросил я. – Учти, что нравы в государстве нашем таковы, что если не подгонять пенделями доморощенных бюрократов, то дело окончательно забуксует, и мы запросто можем потерять и следующий год.
– Я предлагаю поискать и найти людей, которых не надо подгонять пенделями. Поверь мне, таких здесь тоже хватает. А если взвалить все на себя, то можно благополучно надорваться и ни хрена не сделать.
– А кто эти люди? Я их знаю?
– Наверняка знаешь. Взять, к примеру, тех, которые в
