Трейдер. Деньги войны - Николай Соболев
Мы даже пофантазировали о том, как можно качать курсы акций, если владеть собственным новостным агентством. И перешли к более насущным делам — к пентоду.
— А что это? — полюбопытствовал Ося, когда я обозначил цель.
— Вакуумная лампа для коротковолновой связи.
— Так все патенты на вакуумные лампы у RCA, для нас тут денег нет.
— Во-первых, не все патенты, а во-вторых, нам нужно имя.
Во всяком случае математический аппарат для расчета имелся, вакуумные триоды выпускали уже лет десять, тетроды существовали как предпромышленные образцы, так что пентод должны были создать вот-вот. Даже если взрослые дяденьки из Radio Corporation of America (патентного объединения Westinghouse, General Electric, AT T и, внезапно, United Fruit Company) оттягают права, то приоритет в любом случае останется за нами.
Уже при планировании выяснилось, что моих компетенций недостаточно и нужно привлекать химиков с десятого факультета.
Поиски нужного человека привели меня в новолуние под восточную трибуну Harvard Stadium.
Цок-цок-цок — подковки на башмаках стучали все ближе и ближе, звук шагов в ночной тишине разносится далеко и четко.
Мы лежали в глухой тьме, укрывшись темно-серыми накидками и напряженно вслушивались — сторож совершал полуночный обход.
К «мальчику» в МИТ за год привыкли, но все равно настоящим «инженером» я пока не стал — мало учиться, надо участвовать в «общественной жизни».
Многие забавы, вроде загулов с выпивкой (несмотря на сухой закон) или игры за спортивные команды института для меня пока недоступны в силу возраста, оставались студенческие пранки.
Руководство смотрело на них сквозь пальцы: лучше пусть студенческое буйство выливается в дурацкие шуточки, нежели во что-то иное. Так что тут как здрасьте при большом скоплении гуляющих швырнуть кусок металлического натрия в Чарльз-ривер, втащить карету в ректорский кабинет или обложить снежными блоками дом конкурирующего братства, начисто перекрыв вход. Или начудить в рамках традиционного противостояния ВУЗов.
— Школа выше по реке играет с Йелем через месяц, — флегматично сообщил Генри Хикс, практически двойник Бастера Китона.
Гарвардский университет действительно находился выше по Чарльз-ривер, в Кембридже, и такое именование было своеобразным шиком «инженеров». На Хикса же я вышел в поисках химика, а уж он пригласил меня на собрание некоего «оргкомитета». В комнате плавали клубы дыма, но в отличие от сигаретных, трубочные были куда приятней. Выделываясь друг перед другом, химики ароматизировали табак кто вишней, кто апельсином, кто черносливом, а кто и коньяком.
— Нужно засветить название МИТ, коллеги, — Хикс изо всех сил подражал «каменному лицу» Китона.
— Воздушный шар! Фейерверк! Покрасить трибуны! — посыпались предложения.
— Фейерверк неплохо, но он быстро закончится. Нужно, чтобы буквы «МИТ» возникли внезапно и остались до конца игры. Думаем, инженеры.
— А если выгоревшей травой? Кругом зеленый газон, а посередине желтые буквы.
— Красиво, но как?
— Подобрать реактивы, полить, чтобы пожухла…
— Но вот как сделать, чтобы это произошло быстро…
И вот тут черт дернул меня за язык:
— Пропитать ночью горючим составом, на игре поджечь.
— Лихо, Джонни, лихо. Но так можно спалить до черта лишнего.
— А есть ли у вас детонирующий шнур, мистер Хикс? — проснулся во мне сапер.
Полторы сотни метров шнура добыл Элайя Кроненшилд, чей отец служил полковником в Инженерном корпусе армии США. Секретность и режим вообще не конек американцев, тем более сейчас, когда после Великой Войны склады раздулись, а численность армии, наоборот, сократилась.
Забор с торцевой стороны Harvard Stadium, построенного подковой по типу римского ипподрома, мы перемахнули около полуночи и затаились в тени, А пока дотошный сторож закончил обход, совсем задубели — не май месяц, градусов сорок богопротивного Фаренгейта или пять православного Цельсия.
В эту авантюру я окончательно вписался только после серии экспериментов с подрывом удаленных лужаек. Определили нужную глубину залегания шнура, заготовили специальные лопатки и накидки, дождались безлунной ночи…
Сложнее всего оказалось с разметкой, но здесь выручили химики с люминофорами — маячки на стенах трибун давали направление длинных ножек букв. Дальше просто: подрезать дерн на нужную глубину, отвалить, проложить шнур, завалить обратно и слегка прибить. Шнур таскал Панчо, наотрез отказавшийся отпустить меня одного.
Мы успели сделать все три буквы, оставалось только присоединить электродетонаторы и проложить кабель, когда внутри стадиона стукнула дверь.
Блин, до обхода еще час!
Цок-цок-цок.
Из тоннеля на поле показался луч света, а затем и сторож с фонарем.
Я чертыхнулся — ведь говорил же, надо создать группу для отвлечения сторожей, если вдруг они нарушат расписание обходов!
Хикс тогда отмахнулся трубкой:
— Мы не можем раздувать состав участников, иначе секрет не сохранить.
Ну вот и не раздули.
Пятно света ползло вдоль стенки, отделявшей трибуны от поля, а я молился, чтобы никто не забыл прибить дерн.
Первым в луч сильного фонаря попался именно Хикс. Нервы не выдержали, он вскочил и кинулся бежать к забору, сторож засвистел и бросился в погоню, тут уж сорвались и остальные…
Через пять минут на лужайке стадиона остались мы вдвоем с Панчо. Пользуясь суматохой, добрались до кучи инвентаря и заныкались между тачек и газонокосилок.
Выбрались мы только за полчаса до рассвета, но домой я едва дошел — шарахнула температура, последние метры Панчо буквально тащил меня, он же уложил в постель, вызвал доктора и вообще исполнял роль сиделки.
Через работающих в лаборатории студентов новость дошла до «оргкомитета» и на следующий день меня визитировали Хикс и Кроненшилд.
Панчо принес стулья и гости уселись в моей комнате, пропитанной благоуханиями анисовой микстуры, лимона и меда.
— Не расстраивайся, Джонни, — потрепал меня по руке Хикс. — Не вышло в этот раз, выйдет в следующий!
— Я не расстраиваюсь, — прохрипел я закутанным горлом. — Тем более, мы с Панчо все проложили.
— Там же приезжала полиция??? — ахнул круглолицый Элайя.
— Как приехала, так и уехала, нас не нашли. Да и не сильно искали.
— Погоди, ты и кабель проложил?
— Да. И детонаторы поставил.
— Не отсыреют?
— Нет, — я страшно чихнул,
