Второй полёт Гагарина - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
«Я берегу себя на земле и в воздухе, потому что у меня есть ты. Люби меня, и твоя любовь убережёт меня от любых неприятностей лучше, чем парашют, бронеспинка и кран аварийного выпуска шасси».
Может, не особо поэтично, что высокое чувство сравнивается с краном выпуска шасси, в представлении девушки кран – это нечто водопроводное, но, уверен, никто ей так в чувствах не признавался и в книжке не прочтёт.
Успокоил? Не знаю.
И ведь как посмотреть на наш роман… Если под определённым углом, то восьмидесятилетний хрыч прилип к молоденькой брюнетке. Вот только давно не чувствую себя пенсионером. Может, немного скучал по внучке, она выросла, наверняка расстроилась на моих похоронах и успокоилась. В остальном прежняя жизнь кажется мне прокрученным и законченным фильмом, о чём-то сожалеть и грустить не надо. Фильм сдан в архив, из него берётся только информация о жизни Гагарина и послезнание о провалах советской космонавтики, сдобренное кучей предположений: как нужно было поступать правильно, не тратить преждевременные усилия на большую ракету, да и удачная «Энергия» на самом деле потребовалась бы позже – для продолжения освоения Луны и пилотируемых полётов к Марсу. К взаимоотношениям с девушкой технические премудрости космонавтики отношения не имеют. Я снова молод, жизненный опыт прошлых связей и даже одного супружества если и не забыт полностью, ни на что влияния не оказывает. Обычный советский парень, впервые в жизни почувствовавший подругу, с которой хочет провести долгие десятилетия, не только пережить кайф первой брачной ночи и медового месяца. В чём-то пылкий и наивный, готовый снова наступать на грабли и набивать шишки.
И это здорово.
Но впереди как айсберг перед Титаником вырастала проблема. По всем канонам, понятиям и обычаям всё же обязан везти молодую в Гжатск, устраивать презентацию. Не приехать в отпуск по окончании училища – форменное свинство, нас с Аллой уже ждут. И что будет? Родителей Гагарина узнаю без проблем, мама прислала несколько фото и рассказала, как они там без меня справляются. Сестру и братьев тоже ни с кем не перепутаю. А вот дальше…
«Смотри, Петровна, наш Юрик офицером стал, лётчиком! Юрик, помнишь Марфу Петровну? Ну как же, вы с её сыном друзьями были – не разлей вода. Как, и сына не помнишь? Да вот же он идёт с парнями».
И я не знаю, кто из парней – друг детства Гагарина. Никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу.
Значит, встречу с родственниками надо перенести из Гжатска в другой город, где они будут чувствовать себя не в своей тарелке, крутить головами на триста шестьдесят градусов и не сразу почувствуют подмену. В какой именно город – задача со звёздочкой.
В Москву? Супер! Но и там у Гагариных полно родни, хорошо знавшей Юру-тинэйджера. Без большого круглого стола не обойтись, буду широко улыбаться фирменной улыбкой на тридцать два и ломать голову – кто есть ху, естественно – попаду впросак.
Пока проблема не имеет решения. Как вариант, провести отпуск по окончании училища у Аллы и рвануть на Кольский полуостров прямиком, не заезжая в Подмосковье. А потом пригласить домашних во время первого офицерского отпуска… например – в Ленинград. За год, учитывая северные надбавки, смогу скопить на нормальную встречу. Надеюсь.
Время покажет.
Мой общий налёт на МиГ-15 и МиГ-17 перевалил за девяносто часов. В сентябре выдержал экзамен по пилотированию, единственный с курса получивший высшую оценку «пять» по всем предметам: пилотаж в зоне, сложный пилотаж, полет по кругу, воздушный бой, стрельба по мишеням на полигоне. Оставалось вернуться в Чкалов и сдать восемь устных экзаменов, в том числе самых «важных», которые по марксизму-ленинизму. С нетерпением ждал… нет, не экзаменов ждал, а нежных встреч. Увы, итальянское слово обломиссимо.
Шёл октябрь, но мне не давали увольнительных. Вообще никому с третьего курса. Первым делом самолёты, ну а девушки потом. Наши барышни, правда, придумали трюк – приходили к КПП и просили передать своему курсанту, чтоб шёл к месту встречи, там, где забор выходит к реке и он невысок. Если на КПП старшим наряда был человек, отправлял кого-то из отдыхающей смены кликнуть кавалера к ограде. Если тварь последняя, а в авиации как в Ноевом ковчеге и везде в мире – каждой твари по паре, он посылал девчонок подальше, те, расстроенные, расходились по домам.
Получив вызов, я немедленно бросал дела и шуровал в малый самоход, то есть перебрасывал через забор своё мелкое, но накачанное тельце и немедленно вознаграждался самыми сладкими на земле объятиями. Правда, стоило кому-то из наших крикнуть «шухер», как безо всякой охоты, но столь же стремительно прыгал назад. Повезло, не спалился. Или проверяющие офицеры попадались с пониманием – молодёжи невмоготу, а для хорошей сдачи экзаменов нужно соответствующее настроение.
Наконец – выпуск. Конец октября, погода отвратительная, зато на душе светит солнце. Я выпущен по первому разряду, то есть с отличием. Мы с Дергуновым и Ваней Дорониным определены в Луостари, нас ждёт авиация Северного флота, то, что доктор прописал для отбора в отряд космонавтов.
Плац, на который я вышел впервые в конце января с шишкой на голове и заплывшим глазом, вместил с краю довольно много штатской публики, моя Алла и юркина Тася (беременная, он успел отметиться) тоже, естественно, находились там, зарываясь от порывов ветра в воротники.
Грянул марш, несколько устаревший – из эпохи поршневой авиации, но весьма любимый начальником училища, решили ему потрафить, пусть вспомнит довоенную молодость.Там, где пехота не пройдётИ бронепоезд не промчится,Угрюмый танк не проползёт,Там пролетит стальная птица.Пропеллер, громче песню пой,Неся распластанные крылья!За вечный мир,В последний бойЛети, стальная эскадрилья!
(Борис Ковынев)
Мы лупили подкованными сапогами по брусчатке с такой силой, будто от грохота зависела вся обороноспособность Советского Союза.
На следующий день, мой первый отпускной, в актовом зале городского торга сочетались, а потом вместе праздновали сразу две свадьбы. Двое Юриев взяли в жёны Аллу и Тасю, обошлось без венчания, ибо все – комсомольцы, зато сыпались нескромные шутки в подпитии, без них какая же это свадьба. «Девочки, не перепутайте, коль оба они – Юрии».
Я тебе перепутаю!
Через день
