Сперанский 4. Коалиция - Денис Старый
От чего-то стало интересным то, как милая дамочка, готовая за интересы государства… Стоп о том, на что она готова, лучше не думать, иначе мужская одежда нынче такая, что конфуз сразу будет выпирать из зауженных панталон. Мне было интересно, как она перейдет к теме встречи, если я, при всей своей любезности, проявлю себя тупым ослом и не стану настаивать на свидании.
— Вы смущаете меня, мсье Сперанский, такие слова даме говорить можно лишь наедине. Прошу простить меня, господа, что не выказываю должного внимания вам, но генерал Сперанский, вы мастер захватывать интерес дамы с первых слов, — сказала Мария Луиза и вновь нанесла прицельный выстрел томным взглядом.
Понятно, хочет, чтобы пригласил. Вот только прилюдно этого делать нельзя, значит передать записку лакеем, что, в принципе позволительно и распространено, когда дама вот так, не завуалированно говорила, что хочет секса. Именно так. Базилевич даже несколько завистливо посмотрел на меня, а он человек, который уже должен был побороть всех своих похотливых бесов. А еще Мария прикрыла лицо веером и сразу же приоткрыла один глаз. Мда… Где в этом борделе приватные комнаты?
— Прошу простить меня, мадмуазель, но я ослеплен красотой вашей и мог растеряться. Вероятно и я несколько неучтив с нашими спутниками… Господин Мелес, — я поклонился фельдмаршал-лейтенанту, и сразу же взял руку прелестницы, поцеловал ее. — И как же разрывается мое сердце, что вынужден отложить наше общение. Нам с господином Базилевиче необходимо многое обсудить. Мы друзья и по службе и компаньоны, и так вышло, что уже давно не виделись. С вашего позволения, мы выйдем на воздух. Ох, уж этот выбор для мужчины, что первее: общение с несравненной девушкой, или долг перед своим Отечеством.
Надо было видеть недоумение на личике Марии Луизы. А что она хотела? Да, прелестница, но и я чай не мальчик, но муж. Причем, я помню, что, действительно, муж и есть у меня жена. А даже не было бы, так не поддаваться же на чары той, которую мне подкладывают.
Мы спешно направились на выход, оставляя и дальше недоумевать и девицу, и Меласа, который выступил в роли сводника. Тьфу! Недостойно офицера, наверняка, же знает, кого ко мне подводил.
— Господа, вы уходите? — спросил Платов, нагнавший нас уже на выходе из душного зала дворца. — Возьмите меня с собой!
Так и слышалось непроизнесенное казаком слово «пожалуйста». И такое жалостливое лицо у наказного атамана.
— Пошли, Матвей с нами! — усмехнулся я.
Мы вышли в сад, который уже ожил и утопал в зелени кустов и газона. Как по мне, маловато деревьев и слишком просторно. Я люблю сады, где есть больше мест для уединения. Как же зажимать таких, как Хехель, когда и спрятаться негде? Вот же чертовка, не выходит из головы.
— А может, рванем, господа, к вам Михаил Михайлович, в полк, да… — Матвей Иванович посмотрел на меня и даже несколько заискивающе спросил. — А та зеленая водка есть?
— А это не будет несколько… Не вежливо? — спросил Зиневич.
— А пошли они! — сказал я и для пущего эффекта еще и приложил ладонь левой руки к сгибу локтя правой.
— Господин Сперанский? На вас плохо влияет близость казаков, — сказал медик под дикий хохот Платова.
А кто его знает, может, и не так плохо они влияют. Насколько же надоедает вся эта жеманность, что хочется порой просто и со всей широты русской души послать нахрен вот таких уродов, упырей и лицемеров.
И мы направились на выход, проходя почти версту до ворот. И пусть рядом с Платовым не поговорить серьезно, особенно, если он будет пить, но можно расслабиться и затронуть отрешенные темы. Выступаем все равно только через четыре дня, а не через два, как думали раньше. Можно выпить и посмотреть на одно из самых сладостных развлечений всех времен и народов, как другие работают. В данном случае, как отправляются в марш-бросок мои воины.
Но по пути в мой лагерь, я передумал употреблять алкоголь, посчитав, что пока есть возможность для тренировок, нужно пользоваться, а не страдать похмельными синдромами.
Прибыть в расположение получилось уже когда воины отправились совершать марш-бросок, потому насладиться тем, как работают другие люди, подначальные мне, не вышло. Ну и ладно.
Пить, а, скорее НЕ пить, с Платовым я уже научился. Вернее, научил своего слугу Никифора, как правильно распоряжаться с иными слугами, чтобы у меня в стакане всегда были безалкогольные напитки. Опасно это. Если когда узнает Платов о таком, то будет ссора. Но я не могу отчаянно напиваться и болеть на утро, теряя следующий после пьянки день. Сейчас не могу. Вернусь в Надеждово, уйду в запой. Нет, и там нельзя, уйду в любовный заплыв с молодой красавицей-женой, которая куда как люба, чем и сто «хехелей».
— Пейте, Григорий Иванович, да закусывайте! За Матвеем Платовым очень сложно угнаться, тут без доброй закуски не обойтись, — сказал я и указал на целый стакан зеленой жидкости.
Платов облюбовал абсент и всегда просил именно этот напиток. И я бы отказал ему, так как сие вреднее даже водки, но казак знал, что у меня в обозе есть «зеленая». Один раз все же придется напоить наказного атамана именно абсентом, чтобы потом сказать, что он закончился.
— Пейте, господин Базилевич! — даже несколько требовательно повторил я.
— Я не хотел бы, но если вы настаиваете… — сказал медик, чуть ли не со слезами смотря на полный стакан.
— Он настаивает… Ха-ха, на полыни водку и настаивает, — Платов засмеялся и залпом выпил свой стакан.
Я повторил его подвиг, выпил, начав театрально морщиться. Когда и Базилевич с опаской сделал первый глоток, глаза медика округлились, он посмотрел на меня, и выпил остаток до капли. А Григорий свет Иванович еще тот актер, так скривился, что и я подумал об ошибке Никифора и что у Базилевича был абсент.
А пили мы с медиком тархун. Да, тот самый напиток из эстрагона. Чуть сладковатый, но не приторный.
— Ух… вот это, да! Вернемся куплю у тебя всю зеленую водку, казакам на гуляниях зайдет, — сказал Платов и уже через пару минут полилась песня.
Подвыпивший Матвей Иванович теперь сразу же начинает запевать одну из моих песен, в зависимости от
