Незваный гегемон химеромира - Игорь Евгеньевич Кулаков
* * *
А сейчас… по прошествии очередного дня в РФ, он задумался о том, что никаких попыток вербовки или «попадания в застенки» наследников чекистов, которых он так опасался, всё ещё не случилось.
Можно начинать обдумывать всё, что ему удалось узнать и увидеть. От улиц, полных девиц с распущенными волосами в кричаще-яркой одежде, в татуировках, наушниках и с всегдашними смартфонами в руках, позволяющими себе нецензурно выражаться и при этом обсуждать какие-то девчачьи секреты, до бесконечных монументальных рядов многоэтажных зданий массового нового жилья в новых районах самого большого (превосходящего даже 12-миллионный Нью-Йорк) города Земли.
Самым страшным лично для него в будущем иного века, которое пришло само ко всем живущим на Земле века 20-го, оказалась не хорошо знавшая о нём «тайная полиция» — наследник ГПУ (с её, видимо формальным интересом по «долгу службы»), а то, что это будущее было безразлично к нему.
Он был лишь один из 13 миллионов в этом городе, которому не было дела до него… И Москва, и Россия из 2021-го интересовались только собой. Один энтузиаст с доброжелательным и, увы, профессионально-историческим интересом к ИХ Белому делу и желанию эмигрантов видеть Россию без коммунистов… и… всё!
Россия избавилась от владычества большевиков. Но и до того, что составляло идеалы подобных Скородумову, ей не было дела…
Глава 10
Что надо, что будет, на чем сердце успокоится. Эпизод II
Глава 10 — Что надо, что будет, на чём сердце успокоится. Эпизод II
Середина ноября 1942. Югославия. Белград. Помещение с плотными шторами в неприметном здании на окраине города. Начальник 4-го отдела Русского общевоинского союза (РОВС), генерал Барбович И. Г.
Дискуссия насчёт «перечня вариантов» затянулась далеко за полночь, чему способствовали крепкий чай и кое-что горячительное.
— … Откровенно. Спасибо, Василий Жанович, благодарим вас. Сведений вы передали нам много. Горестных и радостных, откровенных и поучительных, но, простите искренне, а вам какой интерес лично в наших судьбах?
— Научный в первую очередь, пусть докторскую я и защитил, но всегда есть куда двигаться дальше, тем более судьба и всевышний нам явили нежданное. И… я лично вам всем сочувствую, Иван Гаврилович.
— Василий Жанович расстарался для всех нас в Москве. Отпечатал целую кипу материалов по судьбам многих наших товарищей, которые сейчас здесь… — отметил Скородумов.
— … Жаль, что вывоз мощной компьютерной техники ограничен и её сейчас почти невозможно купить… когда ещё своё наладят… — развёл руками историк — … так бы, в электронном виде, объём материалов был бы на пару порядков больше. По десяткам тысяч людей судьбы смогли бы проследить. Но всё к лучшему обернулось для вас всех ЛИЧНО… — Василий Жанович выделил интонацией слово и добавил, обращаясь уже к Скородумову — … понимаете? То, что сейчас, год спустя после хронокатаклизма, вы лишь — «один из многих», в конечном счёте, лучше для вас, Михаил Фёдорович. Тогда, в горячке тех дней, случись вам попасть в числе первых в РФ… могли бы и передать на скорый суд в СССР. Нашли бы за что, учитывая вашу судьбу и действия «тогда». Там у нас, своё потрясение было, не меньше вашего. Победа над фашизмом — одна из скреп нашего общества. И то, что часть эмиграции встала под знамёна Гитлера, воспринималось как самое последнее предательство и столько лет спустя…
Историк пел соловьём, обращаясь с последней фразой, фактически не только к сидящему напротив Скородумову, вернувшемуся вместе с доктором наук из РФ, но и ко всем присутствующим, обладающим значительным авторитетом в среде русской эмиграции.
Сочувствующий «Белому Делу» из РФ, очевидно, загорелся после приезда Скородумова идеей «вернуть родину эмиграции» и решился на ответную поездку. Василий Жанович задействовал какие-то неизвестные личные связи и смог, посреди учебного семестра вырваться сюда, в «старый мир».
И, сейчас, прилагая всё своё обаяние, используя знания множества судеб и обстоятельств разных — чаще горестных, но и радостных событий — «обрабатывал» их.
Профессора можно было понять. Живые (выжившие в тех кровавых годах гражданской… после мировой, названной позже Первой!) и некоторые (даже среди сидящих за столом) ещё полны сил… и все они — свидетели тех событий, которые перевернули всю Россию, они участвовали в них, и теперь исследователь из будущего говорит с теми, кто был в самой гуще судьбоносных моментов истории страны.
Впрочем, генерал-лейтенант и когда-то лихой кавалерист Иван Гаврилович, ничего принципиально нового не услышал!
Сегодняшняя встреча — больше для остальных полутора десятков собравшихся. Присутствующие расскажут друзьям и соратникам, а дальше — молва разнесёт.
«Так сложилось» — фразочка, употреблённая пару раз Василием Жановичем, как нельзя лучше описывала ситуацию с его визитом.
Скородумов, переваривая впечатления от визита в РФ, неожиданно предложил тому посетить Югославию, в которой ныне, после всех событий весны 1941-го и последующего хронокатаклизма, верховодило победившее на зимних выборах объединённое правительство, возглавляемое парой бенефициаров оказанного сопротивления «тут» гитлеровцам и усвоения «знаний из будущего».
Симович и Тито, успешно подавившие осенью слабое сопротивление деморализованных остатков хорватских усташей, помимо всего прочего смогли удачно использовать в целях консолидации Югославии в прежних границах очень тёплые отношения РФ и Великобритании.
Последний югославский монарх Петр II (даже формально пробывший у власти пару недель весной прошлого года) также и «тут» не вернулся на трон.
Иван Гаврилович, наблюдая за словесными эскападами доктора наук, способного на ходу отвечать на множество вопросов наподобие «что было с тем-то?», «каковы причины того-то?», в тот момент не мог определиться лишь с одним:
Те, кто вышли на него в прошлом году, сыграли втёмную «простофилю-историка» или тот работал на спецслужбы РФ сознательно?
Впрочем, по большому счёту, это не имело значения.
Пусть РФ и не была такой, какой они себе представляли «освобождённую от большевиков Россию», пусть страна из 21 века видела население остатка СССР своими братьями и сёстрами по крови, и (в массе своей) с подозрением (в разной степени тяжести всяких грехах) смотрело на ещё полную сил, амбиций и претензий эмиграцию, но всё же, действительно, большевики не верховодили нынче в ней.
А Родина — она всегда остаётся Родиной…
* * *
Скородумов не был
