Кодекс врача - Алексей Викторович Вязовский
– Сухо, – отозвался ассистент.
– Ставим дренаж в перикард… накладываем на него редкие швы… Не частить, господин Моровский! Андрей Германович, готовимся устанавливать дренаж по Бюлау! Показатели!
– Давление девяносто на пятьдесят, пульс сто двадцать, – доложил Малышев.
– Господа, поздравляю всех с успешной операцией. Ушивайте рану, Вацлав Адамович. Стул мне дайте, что-то устал я.
А все-таки здоровый мужик этот Жиган, метра два, небось. Кулаки, наверное, как голова моя. Лицо простое, не злое. Из крестьян, что ли? Кто ж его так? Известное дело, позарились на заработок или на вещи. Ох, Господи, дай силы изменить, что я могу, дай мужество и душевный покой принять то, что изменить не в силах, и мудрость отличить одно от другого…
Премию, что ли, выписать участникам? Первый раз ведь в истории, тут граф прав был. И Вика кстати со своим фотоаппаратом, сейчас всей операционной бригадой вместе с ножом…
* * *
Не иначе как в ознаменование столь выдающегося события нас порадовали грядущим посещением высочайшего лица. А как же, проходя мимо такие люди визитов не наносят. Все должно быть подготовлено. Все на местах, в чистом, выбритые и празднично одетые. А то вот так решит посетить это самое лицо внезапно – а начальства на работе нет, дворник пьяный, на крыльце нижние чины ругаются матом, а потом этими же руками махорку курят! Поэтому мне телефонировали из канцелярии и предупредили, что в завтра в десять утра нас посетит великая княгиня Елизавета Федоровна, супруга генерал-губернатора, и сопровождающие ее лица.
Ну разумеется, все подорвались. Носились как наскипидаренные, выполнили пятилетку в три года и сразу четыре субботника. Все отскоблено и отмыто до блеска, даже окна как новые. Косынки и фартуки медсестер постираны и открахмалены до синевы, как и халаты и шапочки у врачей. Наглажены так, что о складки порезаться можно. Траву бы еще в зеленый цвет покрасить, но, жаль, не успеем.
Пациентов у нас было немного, всего десять человек. Три женщины и семеро мужчин. Их, конечно же, привели в порядок, помыли и причесали. По совету Чирикова на стены повесили хвойные ветки. Атмосферно и запах приятный. Говорят, даже бактерицидный. Только гривы кобылам в косы не заплетали.
Делегация заявилась с небольшим опозданием. Я построил весь персонал – за исключением двух врачей, что дежурили на заставах, – во дворе в линеечку. Надо понимать политику! Сегодня приехала жена губера, завтра – он сам, послезавтра дума отсыпала «Русскому медику» денег на новые подстанции. Ну это я так, витаю в эмпиреях.
Елизавета Федоровна вышла из роскошной кареты, запряженной сразу четверкой лошадей, поздоровалась. Охрана, секретари, какие-то непонятные женщины – фрейлины? – окружили ее, словно защищая от чего-то. Великая княгиня выглядела на все сто. Муаровое платье с небольшим шлейфом, шляпка с вуалью, перчатки. Из-под вуали на меня пристально смотрели все те же огромные глаза лани. Только сейчас они были не грустными, а изучающими.
Мы поздоровались, я представил врачей.
– Женщина-доктор? – удивилась Елизавета Федоровна, разглядев в строю Вику.
Вот тут я тоже обалдел. Талль должна была встретить нас в палатах. Вместо этого она нацепила белый халат, встала сразу за Горбуновым. И тут зашипела вспышка фотоаппарата – княгиня привезла с собой еще и репортера. Ой, ой, ой… Неимоверным усилием я сохранил на физиономии благожелательное выражение лица. Скандалу будет… На всю Москву. А я только-только Боброву всяких обещаний надавал. Ага, про машинистку пишущей машинки.
– Это Виктория Августовна, ваше императорское высочество. Моя… хм… ученица. Дочь ныне покойного профессора Талля.
– Что-то слышала. – Елизавета Федоровна несмело улыбнулась.
– Разрешите сопроводить ваше императорское высочество для показа первой в мире больницы скорой помощи.
Княгиня явилась с подарками, поэтому осмотр клиники мы совместили с одариванием пациентов. В основном всякое разное съестное: балыки, свежий белый хлеб, пасхальные яйца, даже вина. Все было разложено по корзинкам, так что с вручением проблем не было.
– Что ты творишь?! – шипел я на ухо покрасневшей Вике, пока Елизавета Федоровна переходила от кровати к кровати.
– А что такого? Я же почти как доктор тут работаю.
– За полгода врачом не стать! И у тебя нет диплома и степени!
– Это потому что женщинам их нельзя получить!
Била прямо не в бровь, а в глаз. Но нет, вот надо ей втравить клинику в скандал. Завтра какие-нибудь «Московские ведомости» выйдут с передовицей про женщину-врача – и все, тушите свет. Нас на следующий же день закроют! Может, как-то засветить фотографические пластины у репортера? Черт, тоже скандал.
Я оглянулся. Другие врачи клиники вились вокруг княгини, все такие деловые, услужливые.
Наконец мы дошли до Жигана.
– Какой огромный, – удивилась Елизавета Федоровна, повернулась ко мне. – Откуда он?
– С Хитровки.
Я поднял одеяло здоровяка, потрогал повязку. Вроде не мокнет, кровотечения нет. Даже удивительно.
– Как себя чувствуешь?
– Все слава богу, ваше сиятельство, болит, но не сильно.
– Я не сиятельство – благородие, – поправил я Жигана.
– Мы люди темные.
– Что же вам подарить? – задумалась Елизавета Федоровна, позвала одну из фрейлин, та ей подала толстую книгу в красивом переплете. – Вот Псалтырь. На память вам от меня.
– Неграмотные мы, ваше благородие!
– Обращайся к княгине ваше высочество, – опять поправил я Жигана, который от всех этих эпитетов впал в ступор. – Научим грамоте. Даю слово.
Княгиня приподняла вуалетку, мило мне улыбнулась. Какое же у нее точеное лицо, мраморная кожа…
– Хочу, Евгений Александрович, поблагодарить за вашего китайца. Сергей Александрович будто ожил. Боли в спине почти прошли, сон значительно улучшился.
Я заметил, как пристально нас обоих разглядывает Вика. Девушка закусила губку, постукивала раздраженно пальчиками по изголовью кровати Жигана.
– Это был просто мой врачебный долг, ваше императорское высочество. – Мячик светского пинг-понга отправился обратно.
– О, нет! – Княгиня покачала головой. – Вы проявили истинное благородство! Я знаю, зачем вас вызывал муж. И в этой тяжелой ситуации вы повели себя по-настоящему великодушно!
Вся клиника смотрела на нас открыв рты. Я никого особенно не посвящал в историю с великим князем, так что мое участие в излечении генерал-губернатора стало для всех сюрпризом. Ну, теперь и Ли Хуаня порвут на британский флаг любопытствующие врачи. Стоит ему прийти на тренировку, чую, будет аншлаг вокруг него. Может, кто-то решит заниматься ушу? Мне бы пригодился спарринг-партнер.
– А что же вы, Виктория Августовна, думаете об излечении этого больного?
Елизавета Федоровна живо повернулась к Талль, улыбнулась ей по-доброму. И ведь запомнила имя и отчество! Хотя вроде бы великих князей и княгинь
