Старуха 2 - Квинтус Номен
Да уж, даже простое описание всей технологии занимало в Вериной дипломной работе около двухсот страниц, поэтому не особо удивительным было и то, что «лабораторная» установка «в железе» едва разместилась на двух гектарах. Но интересна она была даже не размерами, а тем, что в ней впервые все основные реакторы и трубопроводы были изготовлены из титана. То есть титановыми были те части, которые непосредственно контактировали с циркулирующими внутри них веществами…
В результате защита диплома уложилась примерно в полчаса, из которых профессора химфака двадцать минут потратили на споры, какую все же степень девушке присвоить по результатам работы. Сошлись на кандидатской, да и то лишь потому, что Вера «отдельно объяснила» два довольно важных фактора. Первый был простым: не следует привлекать особого внимания «сторонних наблюдателей» к важности работы. А второй заключался в том, что «девяносто процентов работы по выбору и изготовлению нужных катализаторов выполнила Александра Васильевна, и именно она заслуживает присуждения докторской степени». С этим тезисом никто не согласиться не смог, и Саша совершенно неожиданно для себя стала доктором химических наук…
А Вера стала кандидатом этих же наук, что закрыло ей путь в аспирантуру… Впрочем, покидать университет ей не пришлось: Лаврентий Павлович, заранее выяснив бродящие среди профессоров настроения, дал «полезный совет» — и девушку тут же, одновременно с вручением дипломов (университетский ей тоже выдали, поскольку в НТК именно он был «пропуском в систему») назначили заведующей только что учрежденной «кафедры высокомолекулярных соединений».
Вот только «праздновать» назначение Старуха отправилась не домой, а к «начальству» — и это начальство смогла изрядно удивить:
— Ну все, Лаврентий Павлович, университет я закончила и теперь свободна как трусы без резинки!
— Что⁈
— Ой, извините, свободна как ветер в Африке. Я насчет ордена Ленина для Ипатьева, постановление подписано?
— Да. И товарищ Куйбышев не против, чтобы ты этот орден Владимиру Николаевичу и вручила. Специально постановление пока в газетах не опубликовали, так что готовься, поедешь порадовать старика.
— Вот и отлично. Только мне будет нужен паспорт швейцарский…
— Все же ты решила… извини, глупость чуть не сморозил. А зачем тебе швейцарский-то? Наш ничем не хуже.
— Хуже. То есть я хочу у буржуев кое-что ценное прихватить, но советскому человеку они это на за какие деньги не продадут. А швейцарке, да еще дочери Лизы… Паспорт должен быть на имя Гретхен Милнер.
— А почему именно это имя?
— Лиза Милнер — широко известная в узких кругах швейцарская исследовательница разных козявок и букашек, и если ее дочь попросит кое-какими козявками поделиться…
— Ну да, ты придешь, а тебе скажут: какая ты в… в общем, не похожа ты что-то на дочь нашей замечательной исследовательницы. Или вообще с этой Лизой встретишься.
— Не встречусь, не скажут, и причин две. Эта Лиза на самом деле полусумасшедшая тетка, одержимая жаждой славы. Она заказывает студентам Цюрихского университета статейки и печатает их под своим именем чтобы прославиться. Статеек много, но уровень их, естественно, детский, их никто всерьез не принимает… она их вообще за деньги публикует, Медицинский вестник Цюрихского университета вообще на ее выплаты существует… неважно. В общем, имя ее на слуху, но ее никуда никто не приглашает на разные научные собрания, да она и не ездит никуда. Потому что за дочерью ухаживает, которая вообще-то олигофрен полный. Дебил, в медицинском смысле дебил. Но в этих узких кругах про дочь — то есть что она существует — знают: Лиза какую-то козявку ее именем предлагала назвать и рассылала письма многим ученым с просьбой ее в этом поддержать. А вот про то, что дочка ее — дебил, особо никому неизвестно. Так что я с паспортом на имя Греты Милнер получу все, что мне надо… что стране надо. Так что этот паспорт нужен не только мне, но и всему Советскому Союзу.
— Да ты знаешь, сколько стоит сделать швейцарский паспорт⁈
— Не знаю и знать не хочу. И не хочу знать, как в этом паспорте окажутся все нужные печати о прохождении таможен и границ…
— То есть ты хочешь от нас по такому паспорту выехать?
— Нет, я хочу по этому паспорту выехать из Германии… или откуда-то еще.
— Вот что, давай оба глубоко вздохнем и ты мне поподробнее расскажешь, что затеяла. В мельчайших деталях расскажешь — а за это я не стану тебя пытать, откуда ты про это Лизу все знаешь.
— А меня и пытать не надо, я и без пыток все скажу. Про Лизу и ее дочь мне Марта рассказывала: она как раз у нее рекламную статейку заказывала, когда в Швейцарию прокладки поставлять начала. Она к этой Лизе по совету какого-то из своих знакомых ездила, а знакомый сам там учился и даже лично ей статейки писал за деньги… и Марта с этой Гретхен у Лизы и встретилась…
На самом деле Вера Андреевна с этой Лизой Милнер познакомилась еще в двадцать пятом, когда ее еще не муж пытался купить какие-то прецизионные станки в Швейцарии. А Лиза была владельцем контрольного пакета акций изготовителей этих станков, а так как она, несмотря не немецкую фамилию, хорошо говорила лишь по-итальянски, Веру Андреевну пригласили на встречу в качестве переводчика. Но, понятное дело, рассказывать это Берии Вера не собиралась, а что до Марты — она действительно много где по Европе моталась, поди проверь…
Так как швейцарские паспорта в ларьках пока еще не продавались, то Вера действительно оказалась «совершенно свободной». Вероятно, именно поэтому она с утра и до вечера моталась по Москве с окрестностями на своем автомобиле, пытаясь «в последний момент все исправить». То есть особо исправлять было вообще нечего, она разным выпускникам старалась выдать дополнительные инструкции по будущей работе. Например, Ивану Малкову, которому предстояло в далекой Сибири налаживать работу в том числе и уже «штатного» завода по производству азотной кислоты. Вообще-то парень и так все прекрасно знал, темой его диплома была
