Третий шанс - Герман Иванович Романов
— Просто так действовать удобнее, да и командиру полка легче контролировать бой. Все же места намного меньше занимают, четыре или шесть — большая разница. И вообще — слишком большие штаты не пользу порой несут, а вред. Возьмите в пример прежнюю восьми орудийную батарею — она очень громоздка, и при этом ее огневая мощь ниже, чем у батареи новых трехдюймовых пушек, где всего осталось четыре пушки. А при нынешнем театре военных действий, где мало дорог и много сопок, такая уменьшенная батарея будет более маневренна и намного быстрее передвигается. Так что сокращение штатов пошли во благо, не во вред, как казалось. Идете, Василий Егорович — и ставьте меня в известность при малейшем изменении обстановки. Но старайтесь не нервировать подчиненных излишними запросами — не отвлекайте от дела, и не ругайте без надобности.
Проводив взглядом ушедшего Флуга, Куропаткин продолжил заниматься с бумагами — теперь их вал значительно уменьшился. Да оно и понятно — предоставив инициативу командирам корпусов, он сам отказался от мелочной регламентации, которой «страдал» раньше. И дела сразу пошли на нужный лад — командующие всех трех корпусов стали уверенными в себе, тем более генералы прекрасно знали, что резервов практически нет, и надеяться в сражении надо только на себя.
Однако за последнюю декаду все извелись, находились на нервах — странное запаздывание японцев раздражало неимоверно. Война идет три месяца, моряки дерутся, а инфантерия еще граненые штыки в бою не опробовала. Запасные может быть, тихо радовались, но вот кадровые солдаты, а таких было три четверти состава, рвались в бой.
— Если я бы проводил это «сокращение» обычным порядком, мне бы ничего не удалось — просто бы положили «под сукно» все предложения. Но на бюрократическую волокиту есть управа…
Генерал усмехнулся, он пошел в «обход», «проторенной дорогой интриг, непременного инструмента в придворной борьбе. Старому фельдмаршалу Михаилу Николаевичу, пусть и бывшему генерал-фельдцейхмейстеру, настоятельно нужны новые батареи и дивизионы, артиллерийские бригады для новых генералов. И он их дал, 'распилив» все трехдюймовые батареи «пополам», по опыту прошедшей мировой войны, когда необходимость этого осознали все воюющие стороны.
Про великого князя Николая Николаевича, который занимал пост генерал-инспектора кавалерии, и говорить не приходится — число казачьих полков и бригад в полтора раза возросло, хотя сотен как было, так и осталось. Наверное, сейчас оба великих князя за все ниточки тянут, чтобы «новшества» в одной Сибири не остались, на всю русскую армию распространить.
Это совпадало и с его интересами — он помнил, что через десять лет может начаться мировая война. И заранее принимал меры, решив подогнать вначале штатную структуру войск. Как ни странно, это коснулось и флота — он в семнадцатом году видел перевооруженные крейсера и канонерские лодки, старые миноносцы, и в один удобный момент в виде вопросов подал несколько идей наместнику. Тот их обдумал, уже как свои собственные, и принялся энергично внедрять в жизнь. Да и сам Куропаткин, в бытность командующим Северным фронтом, страшась прорыва немцев к Пскову, стал невольным организатором флотилии на Чудском озере, когда небольшие пароходы превратили в канонерские лодки. Так что полученный опыт оказался востребованным и здесь, чему можно только радовался.
— Я сделал за шесть недель все что мог, и даже больше — не допустил ошибок, нет и потерь. Не подорвался «Петропавловск», жив адмирал Макаров. Армия в целом готова, а боевые действия еще не начались. Нужно продержаться только месяц, и начнут приходить Сибирские дивизии. А там силы и сравняются, потом у нас станет больше войск….
Время от времени Алексей Николаевич начинал говорить сам с собою, ему было жутко нести в себе память, подобную «предсказаниям Кассандры», которая предвещала много плохого, а потому люди ей не верили, ведь они все надеются на хорошее. Но он избежал ее «проклятия» — просто молчал и делал все возможное и невозможное. Ведь когда знаешь, где упадешь, то обязательно озаботишься и соломой.
— Что-то сердечко стало прихватывать все чаще и чаще, никогда так не работал в жизни, до беспамятства. Теперь только бои покажут, чего стоят все мои приготовления — завтра наступает май. Японские транспорты в море, вышли из Чемульпо. Куда они пойдут — Бицзыво или Дагушань? Может быть Инкоу? Что-то я паниковать стал — настой валерианы пить надобно…
Алексей Николаевич наклонился над картой, ища в ней ответа на заданный самому себе вопрос. Теперь его не было, и прошлый опыт помочь не мог. Сроки оказались сдвинуты почти на две недели, боевые действия, кроме фронта на реке Ялу, могут пойти совсем иначе. Он сейчас придерживался завета Суворова — «идешь в бой, снимай коммуникацию». И теперь силы не распылены, а стянуты в две больших группировки. Резервов фактически нет — в Ляояне только одна бригада, и то прибывает эшелонами из Владивостока, где осталась другая половина дивизии. И это вызвало гневные крики из Петербурга, оттуда требовали оставить в Приморье войска, чтобы отразить вражеский десант, который мерещился чинам из кресел в особняках Северной Пальмире. И теперь если случится непредвиденное — единственным виновником будет он — не хватало, чтобы еще сняли наместника.
— А ведь они могут, многие раздражены «реформациями», особенно те, кто сам на фронт не рвется. Ладно, время покажет, что к чему…
Генерал тяжело поднялся с кресла, дошел до дивана и лег, положив голову на валик. И не заметил, как рухнул разумом в пучину сна, впервые за долгие недели не забылся, урывая для отдыха час или два, а именно уснул, почти как в молодости. А за окном темнело небо — заканчивался последний день апреля 1904 года…
Южная Маньчжурия гористый край, сопки и хребты и очень мало дорог. За японцами выбор места удара — за русскими только тонкая «ниточка» ЮМЖД, что связана с питательной пуповиной Транссиба. Только очень далека Россия — девять тысяч верст, месяц пути воинского эшелона…
Часть вторая
«ИГРА ПО ЧУЖИМ ПРАВИЛАМ» май 1904 г. Глава 18
— Гэйдзины слишком хорошо дерутся, достойно похвалы — мы их правильно оценили. Эта война не нужна, если бы не их наглые притязания. Мы воюем за свое будущее, они расширяют собственную империю.
Генерал-лейтенант Тамэмото Куроки, которому только что исполнилось шестьдесят лет (это не возраст для командующего армией) пристально смотрел на поле разворачивающегося сражения. Там в клубах дыма и орудийного грохота, три дивизии его 1-й армии пытались проломить оборону всего
