Знойные ветры юга ч.2 - Дмитрий Чайка
— Не-ет! — замотал головой бледнеющий на глазах чиновник. Город был серьезно укреплен только со стороны суши, как и Константинополь.
— А что это значит? — Бранко поднял палец вверх. — А это значит, что я твою Александрию к вечеру на копье возьму, спалю к еб…й матери и даже не вспотею! Последние слова запомнил? Про мать которые? Вот так и передай своему начальству, слово в слово!
— Я мигом! — облизнул пересохшие губы чиновник и скрылся за портовыми складами, поражая привычных ко всему воинов скоростью, с которой он исчез в хаосе портовых сооружений.
— Подождем, — сказал князь, который наблюдал за этим спектаклем с палубы корабля. — Не будем сходить на берег, пока они нас не встретят со всей торжественностью.
— А на кой им это, княже? — засомневался Бранко.
— Вот увидишь, — пообещал князь. — Готовь людей, удивим местное население.
* * *
Местное население не только удивилось, но и изрядно напугалось. После многих лет войн и разорения в дружеский визит нескольких сотен воинов верилось очень слабо. Полтысячи закованных в железо княжеских пехотинцев, шагающих в ногу под бой барабана, с развернутыми знаменами, впечатление произвели совершенно неизгладимое. На их фоне лимитанты, охраняющие границы Империи, городские отряды и наемники-берберы казались каким-то смехотворным сбродом, случайно взявшим в руки оружие. Дворцовые схоларии стояли в Константинополе, и только они могли бы посрамить князька варваров, если не выучкой, то хотя бы красой одежд. Это прекрасно понимал и префект Египта Кир, который с любезным выражением лица принимал у себя архонта склавинов, о личности которого ходило столько различных слухов. У него и выбора не было, ведь он лично обозрел армию варваров, выстроенную с ровные шеренги на площади, где располагался мавзолей Александра. Точнее то, что от него осталось. Потому-то и выражение лица префекта светилось неподдельной радостью от прихода столь дорогого гостя, важнейшего торгового партнера Империи.
— А что это за знамя такое у вашего войска? — спросил Кир, когда положенные приветствия прошли, а они с князем укрылись за толстыми дверями его покоев. — Уж больно святого Георгия-змееборца всадник на нем напоминает.
— Это он и есть, — кивнул Самослав. — Мы почитаем этого святого как ипостась бога войны Яровита.
— Это ересь великая! — нахмурился Кир.
— Не ты ли, владыка, унию с монофизитами заключил в прошлом году? — усмехнулся Самослав. — Разве их воззрения не ересь?
— Это тяжкая необходимость, — поморщился Кир. — Еретики пока еще властвуют над многими умами в этой земле.
— Вот и для меня это необходимость, — пожал плечами Самослав. — Это тоже уния, но с теми, кто верит в старых богов.
— Вот как? — Кир посмотрел на князя с немалым уважением. — Вы ведете свой народ к христианству?
— Безусловно, — кивнул князь и сказал с самым серьезным выражением лица, на которое был способен. — Но это случится без крови и насилия. Ведь сказано: Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем. Послание Иоанна, глава первая, стих шестнадцатый. Не так ли, преосвященный?
— Несомненно, несомненно, — рассеянно кивнул патриарх, который как-то странно посмотрел на князя. Так, словно искал издевку в его словах. — Так зачем вы здесь, патрикий? Я же не ошибаюсь? Наш василевс удостоил вас этой высочайшей чести.
— Я предпочитаю быть тем, кто я есть, — усмехнулся Самослав. — Я господин в своей земле, и я не служу императору. А здесь я по очень простой причине, я встречаюсь с руководителем своего торгового дома.
— Торгового дома? — наклонился вперед патриарх. — Я знаю, что здесь работает ваша контора. Разве к лицу персоне, подобной вам, интересоваться столь низменными материями?
— Я же варвар, — усмехнулся князь. — Мне простительно. Мы пробудем здесь несколько дней, преосвященный. Воинам нужно отдохнуть. Они не прочь выпить и развлечься с женщинами. А кентархам кораблей необходимо пополнить запасы воды и провианта. А потом мы уйдем.
— Вы получите все необходимое в кратчайшие сроки, — уверил его Кир. — Мы не станем задерживать вас здесь без необходимости.
* * *
— Брат! Само! — Стефан за прошедшие годы изменился так, что Самослав едва узнал его.
Рыхлый нескладный юноша превратился в прокаленного солнцем мужчину, худого и резкого в движениях. Его щеку пересекал шрам, а в глазах появилась та жесткость, что больше присуща воинам, чем людям, чье оружие — чернильница. Рядом с ним стоял плечистый бородатый здоровяк, неуловимо похожий и на Стефана, и на мать, которая вцепилась в обоих сыновей так, словно боялась отпустить их. Ее глаза сияли, словно два солнца, и столько любви в них было, что Самослав даже отвернулся на мгновение, чтобы смахнуть непрошеную слезу.
— Никша! — раскинул руки князь. — Вот ведь вымахал здоровый какой! Я же последнее, что помню, это как ты рыбу вытаскивал из отцовской верши. А еще помню, как мама тебя на руках в лес тащила.
— И я это помню! — раскрыл рот Надир, на которого обрушилась еще одна лавина воспоминаний. — Помню! Она еще звала тебя, а ты не шел! Само! Брат!
Он бросился обниматься, всхлипывая едва слышно, что в исполнении такого громилы выглядело даже немного комично. Надир говорил, с трудом подбирая слова. Родная речь так и не вернулась к нему до конца, как ни старался Стефан те долгие недели, что они проводили бок о бок. Надир говорил с необычным акцентом. Буква П давалась ему с большим трудом, и он то и дело вместо нее произносил Б.
— Стол накрыт, мама? — повернулся князь к Милице.
— Готово все, сыночек, — кивнула княгиня. — Я распорядилась. Да только Никша у нас не пьет совсем. Ему его бог не позволяет. Я ему говорю, какой у тебя бог суровый! Может, нашим богам молиться будешь? А он не соглашается ни в какую!
— Вот значит, как? — пристально посмотрел на него Самослав. — Ну, а мне мой бог все дозволяет. И я клянусь всеми богами, какие только есть, что мы с Ратко будем сегодня в дрова. Ты как, брат?
— Воистину, — кивнул Стефан. — Я хочу забыть хотя бы ненадолго многое из того, что видел. Выпивка из Словении — самое лучшее, что можно придумать для этой цели.
— Все дела — завтра! — сказал князь. — Сегодня у нас праздник.
* * *
Надир вглядывался в огромную карту, нарисованную на коровьей шкуре, и от натуги шевелил губами. Ему показали, где находится Аравия, где Тигр и Евфрат, а где Мекка и Медина. Он кое-как принимал для себя мысль, что бескрайний мир может быть таким маленьким. Маленьким до того, что расстояние в три недели пути по пескам, солончакам и оазисам
