Красный рассвет - Сергей Извольский
Насыпал в глубокую миску хлопьев, залил молоком, сунул ложку и отнес в комнату. Алиса с пола на кровать все-таки ночью перебралась и не раздеваясь залезла под розовое покрывало. Заснула она далеко после полуночи, до этого долго ворочалась.
Девушка еще спала, но беспокойно – я слышал, как еще она негромко постанывает. Не исключено, что кошмары снятся. Да и дышит с трудом, явно насморк после вчерашнего.
Поставил тарелку на тумбочку рядом с кроватью, постучал по краю ложкой. Никакой реакции.
– Wakey wakey, eggs and bakey, – приспустив покрывало, потрогал я девушку за плечо.
Алиса вздрогнула так, что аж подскочила. Замолотила ногами, подталкивая себя к изголовью кровати, подтянула покрывало к груди. Ошалелым взглядом посмотрела на меня, заозиралась вокруг, пытаясь понять где находится и что вообще происходит.
Заговорил я, когда судя по взгляду девушка поняла кто она и где, а также вспомнила, что случилось вчера.
– Завтрак, – показал я ей на тарелку. – Давай умывайся в темпе, завтракай и пойдем.
Кивнув, Алиса еще раз, уже осмысленно осмотревшись по сторонам, соскочила с кровати. Пошла в ванную, быстро умылась (молодец), вернулась в комнату.
– Я готова, пойдем.
– Поешь.
– Я не хочу.
– Дело не в желании. Дело в самом необходимости завтрака. У тебя и так характер проблемный, а от голода все неприятные черты могут обостриться. Давай, как в садике ела, ложечку за...
– А ты не охамел?
– Воу-воу. Что, прости?
– Ты нормально разговаривать можешь?
– С кем? – я осмотрелся по сторонам. – С тобой?
– Ну а с кем еще?
– Так я с тобой вообще предельно вежливо разговариваю! Гораздо лучше, чем ты этого заслуживаешь, между прочим.
– Знаешь, что? Пошел-ка ты на...
Сказав куда, Алиса даже рукой направление показала.
– ... нашелся тут мне (уточняющее междометие), вежливый моралист-воспитатель (уточняющее междометие), учить он меня тут будет, (уточняющее междометие)! – выдала совсем некрасящую юную девушку тираду Алиса.
Более того, на этом она не закончила, и все еще продолжала. Только волнение и возмущение чернобурой лисички было уже настолько сильным, что если сначала она использовала обсценную лексику для связки фраз в предложениях, то после непечатная форма в ее экспрессивном монологе начала преобладать. Сейчас же Алиса и вовсе перешла на личности, выдавая мне и моим поступкам довольно грубые оценочные суждения и характеристики.
– А ты не боишься, что я тебе сейчас нос сломаю? – спокойным тоном поинтересовался я, поймав паузу в ее ярком монологе.
Девушка запнулась на полуслове и принялась лихорадочно размышлять.
– Нет, – чуть погодя покачала она головой, внимательно глядя мне в глаза.
Ну да, сообразительность у нее никто не отнимал.
– Правильно не боишься, – вздохнул я. – Но когда ты сейчас пойдешь по пути к людям, помни что не все такие как я, и всего одно неосторожное слово тебе может стоить здоровья, как физического, так и психологического. А может быть даже и жизни, так что береги себя. Юг там, – ткнул я за спину на стену в сторону моря, а потом показал на противоположную: – Я пойду на Север, это туда. А нахер, это на все остальные стороны света.
Не говоря больше ни слова, зло сверкнув взглядом, Алиса выскочила из комнаты и направилась к выходу. Лестницу я так и не освободил от завала из мебели, поэтому услышал, как она с совсем неблагозвучными комментариями пытается выбраться. Судя по вскрику боли и звонкому шлепку падения, не очень удачно. И сразу после этого в мой адрес снова полетели приветы и проклятия.
Я только посмеивался, сидя у приоткрытого окна.
Найденного молока в пачке было совсем мало, так что разделив его на две порции, завтраком я себя обделил. Сейчас наверстывал, решив заточить и предназначенную девушке порцию кукурузных хлопьев. Она, как я и полагал, покинув дом направилась в сторону особняка – сейчас хорошо видному среди деревьев на расстоянии примерно метров в триста-четыреста. Шла девушка, огибая лужи и груды нанесенного мусора, слегка прихрамывая.
Сам я в этот момент думал. Наличие гири в виде спутницы исчезло, поэтому я могу вернуться в Галфпорт, забрать свои деньги и документы. Если гостиница уцелела, в чем я очень надеюсь. А после, например, двинуть в Новый Орлеан – в то же советское торговое представительство. Да, вчера я туда не собирался, но. В городе сейчас явно непросто, и наверняка в торгпредстве будут собираться простые советские люди, как волонтер там точно лишним не буду. И, чем черт не шутит, может получится найти нужные знакомства.
Хотя сейчас это второстепенное, я прежде хотел бы предложить в помощь свободную пару рук. С такими мыслями я уже почти доел кукурузные хлопья, как вдруг со стороны особняка послышались выстрелы: сначала громыхнуло дуплетом, потом протрещало пара коротких очередей, захлопали пистолеты.
Алиса, которая проделала до особняка три четверти пути – среди дубов я видел ее белую толстовку, остановилась.
– Спрячься где-нибудь, дура! – прошептал я, как будто она могла меня услышать.
Мысль передать не получилось – девушка замерла, оцепенев то ли от страха, то ли от поражения секундной тупостью, победившей всю ее прежнюю сообразительность. Ну да, она же только одного вида оружия боится, а тут звуки выстрелов и сразу столько – наверняка сейчас смотрит стеклянным взглядом как кролик на расправившую капюшон кобру.
– Хана котенку, – негромко прокомментировал я.
С бокового крыльца особняка появился чернокожий парень – в шортах, красно-белой растянутой майке и с бейсбольной битой в руке. Он что-то крикнул Алисе, и только после этого она попятилась. Не побежала, именно попятилась. При этом она что-то спрашивала приближающегося парня, он ей отвечал. Вроде дружелюбно, улыбаясь и широко разводя руки.
При этом фактор биты в руках оба игнорировали. Молодой чернокожий парень улыбался как ни в чем не бывало, а молодая дура как ни в чем не бывало оставалась на месте.
Вот сообразительная вроде девушка, неглупая. Но сейчас действительно как кролик перед удавом вообще ум потеряла – ей бы бежать, причем в мою сторону, были бы шансы. А так, когда чернокожий парень подошел ближе и без замаха двинул девушке в печень, я даже не удивился.
По-моему, в этой ситуации из нас троих я единственный не удивлялся: упавшая на колени Алиса, судя по положению тела явно безуспешно пытаясь вдохнуть, определенно поражена случившимся. Чернокожий парень, судя
