Нильс - Андрей Валентинов
Крылатый Николас… Соль была рада нежданной встрече, хотя парень, конечно же, самый настоящий враг. Но… Как это выразилась tovarisсh Богарне? Все-таки рыцарь, а не разбойник. Остается надеяться, что он не забывает писать Герде. Сама бы написала… Нельзя! И адреса не знает, и НКВД за ухом дышит.
Все эти месяцы она честно просматривала спортивный раздел газет, что имелись в библиотеке. Про альпинистов писали немало, но Андреаса Хинтерштойсера не помянули ни разу. А в заметках и репортажах о Германии ничего не говорилось о докторе Гане. Порою Соль сама себя не понимала. Андреас, конечно же, ее парень, иначе и быть не может. Правда, они поссорились, но…. Все равно! Однако, доктор Ган… Он, к сожалению, уже очень взрослый, но умный, смелый — и понимает ее, как никто. Самой не разобраться, а помочь некому.
«Знаете, фройляйн Соль, я начал к вам привыкать. Не знаю, хорошо это или плохо», — сказал доктор Ган в день, когда они расстались. «И я не знаю, — ответила она. — Наверно, и хорошо, и плохо». Отто Гану тоже не написать, разве что по адресу «Рейх, Германское сопротивление, до востребования». И жив ли? Нет, жив, непременно жив!
И вдруг она поняла, что все ее мечты, надежды, друзья — и враги тоже! — здесь, на Старой Земле. Много лет дева Соланж мечтала увидеть Клеменцию, мечтает и теперь, но… Не хотелось, чтобы эвакуировали, словно зонд с необитаемой планеты! У нее здесь дела, много дел!.. К тому же дочь приора Жеана забирают не для того, чтобы спасти, точнее не только для этого. «Лично вы, как и все прочие участники предыдущей миссии, нужны вашим землякам в качестве искупительной жертвы». Неужели, правда? А как же отец?
Внезапно ей очень захотелось взлететь прямо в плачущее дождем небо, в тяжелые серые тучи, и дальше, дальше, прямиком в черный космос. Последнее убежище крылатых…
6
Перчаток майор Грандидье не носил, и сбитые костяшки были заметны сразу, причем на обеих руках. Анри Леконт невольно поежился. Такой может! Плечи под пальто ткань рвут, подбородком кокосовые орехи колоть можно.
Майор заметил его взгляд и многообещающе улыбнулся. Бывший учитель на всякий случай постарался отодвинуться подальше.
В дверцу постучали. Девочка с чердака прижалась носом к мокрому стеклу. Грандидье успокаивающе махнул рукой. Нос исчез.
— Переживает. В прошлый раз мы с одним парнем не договорились. Он, тоже, кстати, стихи писал.
Анри Леконт сглотнул.
— Разыгрываете?
Майор пожал тяжелыми плечами.
— Если верить одному австрийскому физику, ныне работающему на англичан, кошка в коробке может быть одновременно и живой и мертвой. Вы сейчас именно в таком положении, мсье Леконт. И не думайте, что я вас пугаю. Ну, разве что чуть-чуть.
Повернулся, надвинулся, дохнув табачным духом.
— А насколько «чуть» мы сейчас вместе с вами определим. Мсье Леконт! Не происходит ли с вами в последние дни чего-нибудь странного? Допустим, объявились давние знакомые, которые много лет знать вас не хотели. Или кто-то стал предлагать новую работу, причем очень настойчиво.
На этот раз он совершенно не удивился.
— Было. Вашу племянницу почему-то заинтересовали мои стихи, а вы, господин майор, очень настойчиво пытаетесь мне что-то предложить.
Грандидье беззвучно рассмеялся.
— Я мог бы показать свое удостоверение, чтобы вы отнеслись к нашей беседе серьезно, но вы, мсье Леконт, уверен, даже не знаете о существовании моей службы. Поступим иначе. Вы же не были в армии?
Бывший учитель невольно дернулся.
— Нет, но…. Я в университете учился! Отсрочка!..
— А после? Тогда как раз вышел новый закон, отменяющий льготы…
Анри отвернулся и стал смотреть в окно. Закон вышел, и отцу Инессы пришлось очень постараться.
— …Но это еще не поздно исправить. Точнее, я уже исправил, в портфеле распоряжение военного министра о призыве вас на действительную службу. Печать, подпись, номер — все на месте. Показать?
Бывший учитель заставил себя повернуть голову и взглянуть майору в глаза.
— Не надо, верю. Если бы у меня был сын, вы бы его похитили и стали пытать. Чего хотите?
Грандидье вновь безмятежно усмехнулся.
— Вы несколько преувеличиваете. Была бы сейчас война… Хочу же я следующего. Распоряжение министра так и останется у меня в портфеле, а вы совершенно добровольно и даже с энтузиазмом возьметесь за одну работу. Оплата вас устроит, кроме того возможны премиальные. Питание и жилье за наш счет, интересное общество обеспечим.
На миг подумалось о том, что о Жюдексе писать не придется, и то благо. Но все остальное…
— Господин майор! Откуда мне знать, что вы работаете на Францию? А вдруг вы гестаповец?
Сказал — и невольно поежился, заметив, как дрогнули сбитые в кровь костяшки. Впрочем, ответил Грандидье очень спокойно.
— Мог бы отвести вас к премьер-министру, но его нет в списке допуска к операции. А с моим непосредственным начальством познакомиться нельзя, государственная тайна… Впрочем, есть вариант. Вы родному дяде поверите?
— Дяде? — изумился Леконт. — А-а-а… А которому из них?
С родственниками он почти не виделся, тем не менее они имелись — два отцовых брата, старший и младший, и еще мамин. Раньше Леконт отправлял им всем открытки на дни рождения и к Рождеству, но в последние годы перестал.
Ответом майор его не удостоил. Хмыкнул, положил ладони на рулевое колесо.
— Поехали!
— Стойте, стойте! — возопил Анри. — У меня в квартире… Там женщина! Сейчас она спит, но когда проснется, ей наверняка будет нужна помощь.
