Елена Горелик - Своя гавань
- Генерал! - шевалье, заметив, что Галка вознамерилась пройти мимо, прервал песенку и окликнул ей. - Прошу, генерал, не обойдите нас своим вниманием!
- Налейте даме вина! - поддержал его ещё один такой же невмерно весёлый светловолосый красавчик с великолепными усами. Судя по акценту, голландец.
- От вина не откажусь, если оно не кислое, - Галка поняла, что отвертеться не удастся, и присела к костру. Аккурат рядышком с Граммоном.
Шевалье весело рассмеялся. Крепкими, ещё не разрушенными плохой едой зубами он вытащил пробку из бутылки и плеснул вина в относительно чистую оловянную кружку. Даму всё-таки угощает... Галка никогда не отступала от пиратского правила: капитан ест из одного котла с командой. И из той же матросской посуды. Серебряный сервиз в каюте, доставшийся им с Джеймсом в качестве доли добычи, стоял скорее для красоты. Пользовались им лишь в тех случаях, когда генерал Сен-Доменга принимала важных гостей на борту флагмана. Потому-то Галка никогда не брезговала пить из простых кружек и есть из грубых деревянных мисок. Но здесь... Эту кружку, кажется, в последний раз как следует мыли задолго до похода в Средиземное море. Даже на "Орфее" в былые времена посуда была чище. Однако от угощения не отказываются. Галка отхлебнула вина, отметив про себя, что как раз оно-то не подкачало. Видать, из личных запасов капитана, а о Граммоне ходила слава ценителя напитков. "И женщин, - тут же встрял едкий, как царская водка, голос рассудка, надоедавший Галке всю её жизнь. - Хватит пялиться на француза, подруга. Ну, капитан. Ну, удачлив, как сам чёрт. Лучше вспомни, скольких красоток он успел подмять под себя в Сен-Доменге за какие-то несчастные две недели. Хочешь оказаться в том же списке?" Однако, рассудок рассудком, а Галка не раз и не два ловила себя на том, что её тянуло к этому человеку. Даже несмотря на его сногсшибательную наглость и полнейшее безразличие к порядку на собственном корабле... "Засранец, - думала она, подставляя кружку под очередную порцию вина. - Но обаятельный. Эх, мать, держись, не то пропадёшь!"
- Вино превосходное, - сказала она, чувствуя, как по жилам разливается приятное тепло. - Если я не ошибаюсь, испанское?
- До французских ещё не доехали, генерал, - лучезарно улыбнулся шевалье. - Но когда мы до них доберёмся, первое, что я сделаю - приглашу вас на пир.
- Для пира ещё должен быть хороший повод, - мысль о предстоящей военной операции заставила Галку собраться, стряхнуть подступающий морок: от Граммона и впрямь исходило нечто непонятное, действовавшее на её женскую сущность. - Вот явимся в Марсель с победой, тогда и попируем. С вином и закуской. И песенки покричим, да такие, чтоб у всей округи уши на корню повяли. А здесь и сейчас это, мягко говоря, неуместно.
- Это ещё почему? - со смехом поинтересовался всё тот же усатый красавец, что предложил налить ей вина.
- Лоран, видимо, даме не спится под наше пение, - заржал француз. И сделал странное движение - ни дать, ни взять, собрался приобнять женщину. Но вовремя остановился. Так, будто наткнулся на невидимую стену.
- Даме прекрасно спится даже под скрип рангоута, - подцепила его Галка. Её показная весёлость, как она прекрасно видела, ничуть француза не обманула. Потому и соблюдал дистанцию. - Ваше пение ненамного мелодичнее, но я не о том. Мы не на Тортуге, господа, где можно спокойненько орать песни на бережку в тёплой компании. Здесь живут берберы и арабы, фанатичные мусульмане, и они не откажутся от удовольствия продать кое кого на рабском рынке. Или для разнообразия перерезать несколько христианских глоток.
Если бы здесь были парни с флагмана, они бы только округлили глаза, встретив слова капитана возгласами типа: "Да ну! В самом деле?" Им-то было известно, что Воробушек прочитала тыщу книг и знает массу интересных подробностей о различных народах. А эти заржали, как некормленые жеребцы. В самом-то деле, что ещё можно услышать от женщины, кроме очередной глупости, правда?.. Галка холодно усмехнулась. И шевалье де Граммон верно понял эту усмешку, тут же сделав своим людям знак замолчать.
- Извините их, генерал, - примирительным тоном проговорил он. - Они, как вы догадались, не привыкли к высокоучёным беседам с дамами. Но мне отчего-то кажется, что вы изволили несколько преувеличить опасность. Разве лагерь не охраняется?
- Если бы вы изволили соблюдать мой приказ насчёт тишины, парням в охранении было бы куда легче исполнять свои обязанности, - сдержанно улыбнулась Галка, поднимаясь. - Вспомните, откуда во французском языке взялось слово "assassinat". Кажется, от неких мусульманских фанатиков... Впрочем, вы можете продолжать веселье, если желаете. Я не против. Резать, в случае чего, будут вас, а не меня.
Смешки и разговоры у костра мгновенно смолкли, а голландец-усач, которого Граммон называл Лораном, удивлённо присвистнул.
- Интересно, мадам, откуда у вас столь обширные познания в повадках приверженцев ислама? - насмешливо поинтересовался он. - Вы бывали на Востоке?
- Если бы Голландия столько времени воевала с этими самыми приверженцами ислама, сколько Россия, вы бы обладали такими же обширными познаниями, месье Графф, - Галка наконец выудила из памяти имя одного из ближайших приятелей Граммона, о котором была наслышана. Как хорошего, так и плохого. - Благодарю за угощение, господа, вино и впрямь было превосходным.
- Доброй ночи и приятных сновидений, генерал, - Граммон снова улыбнулся, на сей раз с убийственной иронией.
- Спасибо, - мадам адмирал в таких случаях никогда не оставалась в долгу, отвечая той же монетой. - И вам того же, шевалье.
- Нет, Мишель, думай, что хочешь, но эту дамочку ты точно не завалишь.
- Ещё не родилась женщина, способная мне отказать. На эту придётся потратить чуть больше времени.
Усач, которого весь Мэйн знал как Лорана де Граффа, только хмыкнул.
- Скажи спасибо, что этого не слышат наши команды, - скептически проговорил он. - Уж наверняка нашёлся бы кто-нибудь, кто позаботился бы довести смысл нашей беседы до сведения генерала. У неё это дело, я слышал, поставлено очень хорошо.
- Ты считаешь меня слишком самоуверенным? - Граммон, прогуливавшийся с другом около самой кромки прибоя - предостережение мадам генерала он всё-таки принял всерьёз.
- Ты похож на свой фрегат, Мишель, - с усмешкой проговорил голландец. - Такой же стремительный, сильный и наглый. А она... Она, что вовсе неудивительно, похожа на свой флагман, этот перестроенный галеон. На первый взгляд как будто ничего особенного, кроме формы форштевня, но в деле - опаснее линкора. Смотри, дружище, не напорись на этот риф.
- Может, я только того и желаю, - рассмеялся Граммон. - Если эта дама именно такова, как ты говоришь, то умереть в её объятиях было бы для меня...
- ...честью? - хитро прищурился Графф. В темноте, раздвигаемой лишь кострами, его лица было не видать, но Граммон и так знал приятеля как облупленного.
- ...наивысшей формой наслаждения, - совершенно серьёзно сказал шевалье. - Я понимаю тех несчастных, что согласились распрощаться наутро с головой, но провести ночь с египетской царицей. Наша мадам генерал не царица, но женщина той же породы: властная и смертельно опасная для всех, кто рискнёт с ней связаться. Пусть она и неказиста с виду, но поверь, Лоран - нет для мужчины большего мучения и большей сладости, чем любить столь необычную даму.
- Ах, вот почему её муженёк... Чёрт, Мишель, ты не боишься, что она прирежет тебя до того, как ты успеешь её завалить?
- Вот в этом-то, приятель, и заключается половина её очарования, - негромко рассмеялся Граммон. - Либо она меня прирежет, либо я её...
4
- ...Влад, я не о моральной чистоте наших вояк забочусь, а об элементарной боеспособности. Если они в самый интересный момент начнут потрошить дома и сдирать с женщин украшения, кто будет сражаться? Мы с тобой? Господа капитаны? Нет, я вовсе не против помахать шашкой. Я очень даже за. Только если это принесёт какую-то пользу нашему делу.
- А это правда, что мусульманки таскают на себе каждая по несколько фунтов золота? - предметно поинтересовался капитан Беннет. Не так давно он всё-таки решился перебраться с Ямайки в Сен-Доменг, и не столько потому, что ему так уж нравилась эта гавань, сколько потому, что английские власти стали слишком уж строго спрашивать за пиратство.
- Правда, - кивнула Галка. - Только не все, а в богатых домах. Впрочем, говорят, в Алжире бедных домов попросту нет.
- С чего бы им постоянно тягать на себе столько побрякушек? - удивился англичанин. - Обычай у них такой, что ли?
- Вроде того. У мусульман, видишь ли, муж в любую минуту может три раза сказать жене слово "талак", что означает развод. И жена обязана при этом покинуть дом мужа в том, что на ней есть в данный конкретный момент. Потому бабы и таскают на себе весь свой золотой запас - на всякий случай. Потому я и говорю: атакующим первой волны десанта лучше ни на что не отвлекаться. Алжирцы... да и вообще мусульмане подраться не дураки. С ними чуть зазеваешься - голова с плеч.
