Анатолий Матвиенко - Подлодки адмирала Макарова
— Капитан-лейтенанту Бергу Александру Маврикиевичу, сорок лет от роду, за слабый надзор за подчиненными, учинившими беспорядок на стоянке подводных лодок, объявить выговор в приказе и отрешить от должности.
Слово взял адмирал.
— Знакомьтесь. Лейтенант Макаров Степан Осипович, новый командир подводно-миноносного отряда. Не вздумайте и его кидать с пристани.
Берг пожал руку лейтенанту. Сдать дела, последний раз обнять жену и…
— Кронштадтская жандармерия по высочайшему повелению прекратила дело в отношении вас и вашей сумасбродной команды, — продолжил Попов. — Вы отделались выговором и лишением поста как не справившийся с налаживанием дисциплины в отряде.
— Премного благодарен Его Императорскому Величеству, ваше превосходительство. А мои люди?
— Русские освобождены из-под ареста. С вольноопределяющимся Вашингтоном и лейтенантом Рейнсом вопрос не решен. Лейтенант Макаров разъяснит ситуацию. Ступайте.
Новый подводный начальник вышел следом. Берг впервые с того злосчастного вечера ощутил себя не в тюрьме и не под штыками конвойных.
— На сегодня ничего срочного, Александр Маврикиевич. Вам, полагаю, скорее домой охота. Позвольте вас проводить. По пути побеседуем.
Экс-арестант остановился перед зеркалом. Конечно, он и на гауптвахте поддерживал строевой вид, но лучше комендантскому патрулю не попадаться, пока денщик не приведет форму в порядок.
Накрапывал дождь. Макаров улыбался его каплям и думал о чем-то своем. Затем опомнился.
— Надобно заметить, великий князь попал в щекотливую позицию. С одной стороны, демарш вашего американца вопиющ. С другой — генерал-адмирал сам ему приказал провести дурацкий обряд, не ожидая, впрочем, подобной дикости. С третьей, нельзя допустить неуважительности к августейшему семейству. С четвертой стороны — что же у нас за царская фамилия, с которой такие шутки шутят. Так что Константин Николаевич соизволил нечаянно упасть при сходе с лодки на берег, а вы контроль не учинили над командой, которой полагалось под его белы рученьки на сушу вынести.
Идти недалеко. Дом, где жили многие офицеры-балтийцы, стоял за Адмиралтейством, неподалеку от Кронштадтского Обводного канала. Берг, стараясь сохранять спокойствие хотя бы внешне, пытался привести чувства в порядок. Его сняли с должности и объявили выговор. Но из флота не выперли, звания не лишили. На идиота Рейнса зла не хватает. Про себя Александр теперь называл его по-американски — Джон-Малыш. С лейтенантством и русской морской службой его история закончилась. При этом забывать нельзя, что в поезде они друг другу жизнь спасли, без Малыша не нашлось бы средств на «Щуку». С Тома взятки гладки — рожденный в рабстве на Юге Америки, он впитал с молоком матери подчинение белому начальнику, как бы ни выражал свободу мыслей в разговорах. Потому и швырнул князя в мазут по команде капитана лодки.
Шагающий рядом молоденький лейтенант, занявший теперь столь тяжело доставшуюся Бергу должность командира отряда, не вызывал отторжения.
— Выходит, Степан Осипович, ныне вы — мой начальник?
— Отнюдь, Александр Маврикиевич. Попов и Краббе, как я наслышан, ваши заслуги ценят. Сдадите дела и получите новое назначение. Гадать не буду, но полагаю, у Попова останетесь по подводному или торпедному делу.
Оказывается, после похода на «Щуке» Константин Николаевич обещал довести до адмиралов решение по самоходному минному вооружению. Адмиралам объявлено, что наш военно-морской атташе в Вене добыл сверхсекретные чертежи и даже отдельные части четырнадцатидюймовой мины Уайтхеда, за что получил Станислава какой-то там степени. Предлагается соорудить русскую торпеду с качеством выделки не хуже европейских кондиций.
Утром следующего дня «Щука» и «Ерш» встретили нового и старого командиров с задраенными люками и уменьшенным личным составом. В отсутствие Берга и команды Рейнса Ланской приказал не выходить в море. Он добросовестно бил баклуши полтора месяца и правильно сделал: скандалу следовало улечься.
— Принимайте, Степан Осипович. Командир «Ерша» мичман Ланской, кондуктор и боцман. Трое — из экипажа «Щуки», по штату в ней офицер, два кондуктора, боцман и матрос.
— Не густо, господа. Это, стало быть, знаменитое творение Александровского? — Макаров указал на заброшенную двубашенную лодку, упокоившуюся на деревянных кильблоках.
— Так точно. Тоже корабль вашего отряда.
— Ситуация ясна. Сколько надобно времени для выхода в море двух рыбок?
— Аккумуляторы заряжены. Две минуты, ваше благородие.
— Слушайте первый приказ. Перебазируемся в Петровскую гавань. Отныне там наша стоянка. Второе. Выходим в море на «Щуке». Господин капитан-лейтенант, назначьте для нее временный экипаж.
На борту подлодки Макарова тоже интересовало решительно все, только вел себя он совершенно иначе, нежели великий князь. Лейтенант четко формулировал вопросы, не растекаясь мыслью по древу. Он знал, что после нескольких выходов будет обязан отпустить Берга и вернуть Ланского на «Ерша», после чего командовать необычным кораблем и принимать решения придется самому, в том числе в аварийных условиях.
Когда «Щука» миновала Кроншлот и направилась к гавани, Макаров сделал первый вывод.
— Корабль хорош, но мал. В прошлую войну минами закрыли акваторию меж фортами «Петр I», «Александр I» и Кроншлотом, отрезав главный фарватер от Невской губы. На «Щуке» неделю мины возить, и то лишь вблизи базы. Десять якорных мин или две самоходные годны только для мелкой каверзы.
— Кто же спорит. У Попова, Краббе и великого князя есть наброски переделки «Александровки» или закладки нового миноносца на двести тонн под водой.
— Значит, терять времени не будем. Пишите докладную Андрею Александровичу, я приложу свой рапорт. Или «Александровку» лечим, или новую строим.
Берг с легкой насмешливостью глянул на лейтенанта, почти вдвое моложе его самого. Думает, так просто сдвинуть с места постройку нового корабля? Наивно.
— На гауптвахте много времени на раздумья было. Передумал я «Александровку» в боевой корабль переводить. Нет машин, годных для такого кита. Есть другая задумка. Выбросить из корпуса баллоны и сделать систерну для мазута да отсек с торпедами и минами. Коли главный балласт наружу вынести, у нее надводное водоизмещение станет тонн четыреста с гаком. Тогда ее малая скорость — узла два под водой на электричестве и четыре-пять под паром — не помеха. Скажем, за четверо суток от Севастополя до створа Босфора доползет. Смекаете? Лодки водоизмещением до ста пятидесяти тонн смогут за один поход к турецким берегам делать три постановки мин или три торпедные атаки. Надводная матка хороша, но уязвима. А «Александровка» просто уйдет в глубину, и ищи-свищи ее.
У Макарова глаза засверкали.
— На одну матку две боевые лодки? Гениально! Наседаем на Попова вместе. Знаю, трудно, но такова адмиральская доля — перед министром и великим князем расшаркиваться.
У лейтенанта почитания перед высокими чинами не намного более, чем у Малыша, вздохнул про себя Берг. Меж лейтенантом и адмиралом целая орда офицеров. От контр-адмирала до министра и генерала-адмирала не меньшая прослойка чиновничества. Он думает открыть эти двери ударом ноги после того, как капитан «Щуки» наглухо отбил у великого князя желание заниматься лодками. Ну-ну. Хотя под лежачий камень вода не течет.
— Александр Маврикиевич, а боевая субмарина может иметь круглую форму в горизонтальной проекции?
— В вертикальной, по мидель-шпангоуту. Прочный корпус равномернее воспринимает нагрузку.
— Вы не поняли. Может ли лодка быть плоской и широкой, как блин?
— Простите, господин лейтенант, вы в своем уме?
Макаров вздохнул.
— Нынче поветрие такое. Попов в Англии побывал, и кто-то его надоумил. Не вздумайте ему сказать «не в своем уме».
— Субмарина не может равняться на камбалу.
— Согласен, но… На полном серьезе Морской технический комитет рассматривает постройку больших броненосных кораблей с совершенно круглым плоским корпусом. По поводу любого прожекта автор непременно слышит: а давайте корпус круглым будет.
— Чушь. Даже выступавшие трубы лодку под водой тормозили. Она как игла должна быть — тонкая, длинная. Вы ж знаете поговорку — длинна бежит.
— Знаю. Чай на флоте не первый год. Посему предупреждаю — вопрос о некруглой форме вашего детища будет первым при рассмотрении бумаг.
Макаров четыре дня выходил в море ежесуточно. Испытал «Ерша», обругав за малый размер. Присматриваясь к новому коллеге, Берг дивился разбросу его влечений. Лейтенанту не довелось учиться в Морском кадетском корпусе, главной кузнице флотских офицеров. В 1865 году Макаров окончил скромное Николаевское морское училище первым по успеваемости, а уже через два года за выдающиеся успехи в науках произведен «не в пример прочим» вместо кондукторов корпуса штурманов в гардемарины. Обошел столько океанов и портов, что Бергу не снилось. С шестьдесят седьмого публиковал в «Морском сборнике» научные статьи по кораблестроению и судовождению. В шестьдесят девятом — мичман, перед назначением на подводные лодки — лейтенант. Прославился публикацией теории непотопляемости и изобретением пластыря для скорой заделки течи корпуса в походе. Нес службу на «Русалке», когда Берг купался в Финском заливе, спасая наблюдателя из лодки Герна.
