Алексей Шепелёв - Грани судьбы
С тех пор, как в городе завёлся оборотень, посещение Древа Долга давалось отцу Сучапареку с немалым трудом, и чем дальше — тем с большим. Конечно, о том, что в высокое положение накладывает отнюдь не символические обязанности, Верховный Инквизитор Толы узнал не вчера. Только глупцы полагают, что вся жизнь градоправителя или Верховного Инквизитора состоит из удовольствий и наслаждений. Нет, конечно, и такое бывает, но не так уж и часто. Гораздо больше времени уходит на исполнение обязанностей, всегда обременительных, а порой и откровенно неприятных.
Сучапареку было физически больно смотреть на изливающий кроваво-красное свечение рубин. Каждый раз, подходя к комнате, он в тайне надеялся, что камень погаснет. Можно будет вздохнуть свободно. Конечно, не велика доблесть — доложить Капитулу, что оборотень не пойманным исчез из города, но лучше уж так, чем признаваться в том, что тот прячется в городе, а городская Инквизиция ничего сделать не в состоянии. Хорошо тем Верховным Инквизиторам провинций, в чьих столицах Древа Долго ещё не установлены, а таких по периферии Империи полно, и не сосчитать. Создание Древа — обряд длинный и трудный, требующий участия в молитвах очень многих высокопоставленных инквизиторов и самого Великого Магистра. Немудрено, что в дальних провинциях кворум собирается редко.
Конечно и влияния у Верховных Инквизиторов из захолустья поменьше, и имена их в Капитуле не на слуху. Но сейчас отец Сучапарек отдал бы всё влияние, лишь бы только замять историю с оборотнем, в которой выглядел столь неприглядно. В Капитуле никогда и никого не интересовало, как тот или иной брат старался. Важен был результат. Добился цели — получи награду. Ну, а коли постигла тебя неудача, так воздай хвалу богам, что миновали тебя наказания. Или что они оказались не столь страшными, какими могли бы быть. Последнее уместно сделать даже отправляясь на плаху: для иных неудачников в Ордене практиковали амонтильядо. Говоря по-простому, по-морритски, замуровывали несчастных живыми в подземельях какого-нибудь древнего замка.
Конечно, за не пойманного оборотня никто отца Сучапарека смертью не накажет, не та вина. Но на карьере можно будет ставить жирную точку. А ведь хотелось ещё узреть башни замка Рулы, высокий шпиль храма Пантеона. Хотелось примерить белый плащ с багровым кругом. Неужели придётся доживать до конца дней своих в промозглой Толе, где чуть ли не половину дней в году с небес льётся нудный дождь?
Верховный Инквизитор раздраженно фыркнул. Ладно, посмотрим, ещё не полночь. Конечно, показания Древа не скроешь, но если сегодня или завтра оборотень будет найден или хотя бы покинет город — можно будет объяснить Капитулу произошедшее не теряя лица. Да, оборотень сейчас — самая главная проблема. Надо во что бы то ни стало обезвредить его, а потом заняться драконом. Плотно заняться. Хватит, в конце концов, поощрять глупые и недостойные забавы Луция Констанция.
И да помогут боги. Они просто обязаны помочь. Ведь всё, что делает он, Верховный Инквизитор Толы отец Сучапарек, всё на благо богов и во их имя. Ведь они, боги, могущественны и всеведущи. Так пусть же направят на истинный путь своего верного слугу.
В таком настроении и с такими мыслями отец Сучапарек вот уже какое утро покидал комнату с Древом Долга. Только этим и можно было объяснить, что до сих пор его внимание не привлекло слабое свечение, испускаемое венчающим дерево алмазом. Правда, оно было чрезвычайно слабым, но внимательный взгляд на Древо должен был подметить его в первую же секунду.
Но все эти дни отец Сучапарек бросал на Древо лишь скользящие мимолетные взгляды. Он заранее знал, что увидит свечение рубина, аметиста и берилла, и, убеждаясь в правоте своих предположений, терял к древу всякий интерес. Потому Верховный Инквизитор Толы не подозревал, что уже третьи сутки в городе находится существо, в чьих жилах, пусть и обильно разбавленная человеческой, течёт кровь обитателей высших Планов бытия, в местных верованиях именуемых аасимонами.
— Ну, вот и вы. Прошу, проходите, — приветствовал Мирон Павлинович Нижниченко появившегося в дверях Теокла. За спиной изонистского священника в темноте коридора маячили фигуры в тёмных плащах. — Надеюсь, никого больше ждать не потребуется?
— Не потребуется, — подтвердил изонист, входя в комнату. — Мы пришли все, хотя боюсь, что это вызовет подозрение у хозяина этой харчевни.
— Об этом я позаботился. Полагаю, мои объяснения его удовлетворили, — усмехнулся Мирон, внимательно наблюдая за входящими. Кроме закутанных в плащи эльфийки и огра со священником пришла немолодая пухленькая женщина в плаще и высоком остроконечном колпаке и три разнокалиберных воина: здоровяк, габаритами лишь немного уступающий Олху, бородатый крепыш неопределённого возраста и худощавый юноша с настороженным взглядом.
— Госпожу Льют прошу присесть у стола, — продолжал хозяйничать генерал. — Госпоже… госпоже…
— Моё имя Соти, — приветливо склонила голову толстушка.
— Садись, госпожа. Я могу и постоять, — поднялся сидевший у торца стола Балис.
— Благодарю, почтенный, — Соти одарила высокого воина добрым взглядом ласковой тётушки.
— Замечательно. Олх, этот табурет ожидает тебя. Почтенному Теокл и его друзьям мы сейчас предложим лавку. Саша, Женя, принесите лавку из спальни.
Мальчишки исчезли в соседней комнате.
— Мы, кажется, собирались говорить о важном деле. Зачем здесь дети? — с удивлением и недовольством в голосе поинтересовался Реш.
— Видишь ли, почтенный, этим детям просто некуда деться. Никто, кроме нас, о них не позаботится. Здесь решается и их судьба, поэтому дать им возможность участвовать в обсуждении — справедливо. Не находишь?
— Нет, не нахожу, — фыркнул юноша.
— Твоё право, — пожал плечами Мирон. — Но порядки в нашем доме мы устанавливаем сами.
Реш снова фыркнул.
— Это справедливо, — изрёк Олх. Он тоже полагал обсуждение планов в присутствии малышей изрядной глупостью, но ещё больше не хотел пускаться в длительные и пустые препирания. По чести говоря, они вот уже три дня толкут воду в ступе. Разговоров много, толку — никакого. Сегодня надо решать: либо вместе делать дело, либо раз и навсегда попрощаться со странными незнакомцами. Присутствие детей сильно склоняло ко второму решению, но, если обстоятельства позволяли, Скаут поспешных решений не принимал. Сейчас обстоятельства позволяли.
Мальчишки втащили в комнату лавку, поставили у стены. Женька одарил Реша негодующим взглядом: самому-то, наверное, лет семнадцать, не более, а туда же: «дети». Юноша то ли не заметил, то ли презрительно проигнорировал.
— Ну что ж, начнём? — предложил Нижниченко. опускаясь на табурет. — Не будем тратить время на представления, думаю, познакомимся по ходу разговора.
— Время на представления тратить не будем, но, может быть, ваш друг соблаговолит снять капюшон? — поинтересовалась Льют, кивнув на сидящего на дальнем конце стола Наромарта. — Не знаю, как в ваших краях, но у нас это выглядит невежливо.
— Pedch, elleth Lhyth Ithilgwath![1]- ответил тёмный эльф, отбрасывая капюшон. Эльфийка и её друзья замерли, пораженные открывшимся зрелищем.
— Le ben?[2]- неуверенно спросила Льют.
— Kroif Kwawelin. Fireb estaen Naromarth.[3]
— Eledhech?[4]
— Drow.[5]
— Я и мои друзья очень удивлены, увидев тебя, — овладев собой, Льют перешла на знакомую всем собравшимся морритскую речь.
— Когда мои друзья, — чёрный эльф кивнул на сидящих рядом Йеми и Мирона, — пришли к Теоклу и увидели тебя, они были удивлены не меньше тебя и твоих друзей.
Теокл натянуто улыбнулся. Мирон левой рукой отёр пот со лба, продолжая сжимать в спрятанной под плащом правой пистолет.
Скаут, внешне невозмутимый, прикидывал возможное развитие боя. Лысый человек у окна — явно воин. Высокий бородач, опирающийся о косяк двери в спальню — тоже. Да ещё похоже из тех, которых на раз не завалишь, придётся повозиться. Дети тоже не простые, во всяком случае, у старшего — кинжал в рукаве. Зато, если рывком опрокинуть стол, то Мирона и Лечка можно на время вывести из игры. Нет, лучше валить стол на драу: лучше иметь дело с двумя человеческими воинами, чем с одним чернокожим обитателем глубин. Главное, что при любом раскладе путь к двери в коридор свободен. Только вот, кто сейчас стоит за той дверью.
— Так что, начнём наконец? — прервал тягостное молчание Нижниченко. — Думаю, скрывать друг от друга нам больше нечего. Наша цель — освободить оборотня и одного раба из школы Ксантия. Ваша — освободить дракона. Мы готовы объединить усилия и оказать вам содействие и помощь. Готовы ли вы ответить нам тем же?
— Давайте определимся, какую именно помощь вы готовы нам оказать, — дипломатично ответил Теокл.
