Александр Рудазов - Арифмоман. В небесах
Хотя у некоторых завязаны глаза. Наверное, как раз эти не тренированы.
Момент прохождения через портал стал для Эйхгорна особенно трепетным. Он быстро-быстро переводил взгляд с колеблющейся световой занавеси на свой вормолеграф – и удовлетворенно отмечал, что тот работает. Стрелка тряслась как безумная, регистрируя в непосредственной близости червоточину. Дыру в пространстве – только искусственного происхождения.
Свое первое прохождение через червоточину Эйхгорн не помнил, поскольку потерял тогда сознание. Однако в этот раз ничего подобного не случилось. Только в глазах на секунду потемнело, да голова закружилась – видимо, от резкого перепада давления.
Надо заметить, что проход через портал потребовал некоторых усилий. Словно пересечение магнитного экрана. По ту сторону арки, в Нбойлехе, дул легкий ветер и крапал мелкий дождик, но ни вода, ни воздушные потоки на эту сторону не попадали. Только крупные движущиеся предметы.
Эйхгорну до смерти захотелось поэкспериментировать с порталом. Проверить пределы его «прочности». Выяснить, можно ли вернуться назад, войдя только до половины. Узнать, что произойдет с предметом, если портал удалить, пока переход еще не завершен. Или наоборот, что произойдет с предметами, если они будут находиться в месте возникновения портала. За несколько секунд Эйхгорну в голову пришло великое множество интереснейших опытов.
К сожалению, волшебники вряд ли позволят ему их проводить.
Озирская портальная станция мало отличалась от нбойлехской. Разве что архитектура немного другая, да блюда в харчевне. Эйхгорн позавтракал, обменял деньги на местную валюту и прошел таможенный контроль. Как и в Нбойлехе, его почти не досматривали, документов не требовали. В этом мире еще не появились такие понятия, как «виза» и «паспорт», так что путешествия не слишком осложнялись бюрократическими процедурами.
Но выйдя за ворота, Эйхгорн оказался в совершенно иной природной зоне. За исключением прибрежной полосы, Нбойлех представлял собой типичную пустыню. Озирия же оказалась вечнозелеными тропиками – везде трава и кустарники, пышные лиственные леса, множество узеньких речек и озер с изумительной прозрачности водой.
Как и в Нбойлехе, портальная станция располагалась в нескольких километрах от столицы. Около часа Эйхгорн шагал с рюкзаком среди таких же путешественников, пока впереди не выросли стены великого города Гнозиата.
Он уступал в размерах Ибудуну. И стены его окружали куда более скромные, да к тому же ветхие, испещренные трещинами и выбоинами. Их явно возвели в незапамятные времени и ни разу не трудились чинить.
Неудивительно, если учесть, что Озирия – остров, расположенный вдали от обжитых земель. С тех пор, как она стала единым государством, здесь не было войн, берега не знали вражеских нашествий, а худшими из угроз были пиратские набеги и восстания рабов. Озирия – одна из самых мирных и процветающих стран Парифата.
Правда, выяснилось, что на неприятные сюрпризы она тоже горазда. И первый из них встретил Эйхгорна у самых ворот в виде… сфинкса.
То был самый натуральный сфинкс. Точь-в-точь египетский, только меньше раза в полтора и не каменный. Громадная зверюга возлежала у входа, словно привратник, и совершенно по-кошачьи вылизывала лапу. Морда ее выглядела не совсем человеческой – скорее уж этакий павиан.
Никто из входящих в город не обращал на сфинкса внимания, так что и Эйхгорн двинулся вперед спокойно. Однако стоило ему подойти ближе, как глаза чудовища вспыхнули огнем, оно встрепенулось всем телом и выставило громадную лапищу.
Никто не обратил внимания и на это. Все продолжали идти, как шли, просто огибая лапу-шлагбаум. Путь прегражден оказался только Эйхгорну.
– Мне незнакомо твое лицо, человек, – гулким басом произнес сфинкс, нависая над землянином. – Это означает, что ты впервые в Гнозиате.
– Действительно, впервые, – согласился Эйхгорн. – Но ты хочешь сказать, что знаешь в лицо всех, кто здесь живет?
– Все шестьсот восемьдесят тысяч человек! – гордо пророкотал сфинкс. – А также всех, кто когда-либо посещал этот прекрасный город за все те восемнадцать лет, что я служу стражем этих врат! И память моя столь грандиозна, что я без труда запомню имена и лица хоть бы и всех жителей Парифата, сколько их ни есть!
– Полезный навык, – кивнул Эйхгорн. – Теперь можно мне пройти?
– Не раньше, чем ты ответишь на мой вопрос! – выпустил когти сфинкс. – Ибо Гнозиат – это город мудрецов, и лишь верно ответивший мне может в него войти! Тот же, кто ответит неверно, будет мгновенно мною убит!
Эйхгорн глянул на прохожих – нет, никто никак не отреагировал. Вокруг были десятки людей, но все они плевать хотели, что тут громадный кот угрожает человеку смертью. Не имелось на воротах и охраны правопорядка, каких-нибудь стражников… видимо, этот сфинкс и есть стражник.
– А если я просто развернусь и пойду в обратную сторону? – поинтересовался Эйхгорн.
– Иди, – пожал плечами сфинкс. – Мне не будет дела до тебя в таком случае. Уходи и навсегда забудь о городе, для которого ты недостаточно умен. Вечно живи с горькой мыслью о том, насколько ты глуп.
Вот сейчас Эйхгорну стало обидно. Он понятия не имел, что там за загадка у этого сфинкса, но если ее решают все, кто входит в этот город – довольно-таки крупный! – она не должна быть слишком сложной. Трудно поверить, что именно здесь собрались сотни тысяч Друзей и Вассерманов.
– Ладно, – решился он. – Задавай свой вопрос.
– Очень хорошо, – благосклонно кивнул сфинкс. – Ответь мне – имею ли я право убить тебя?
– Да, – мгновенно ответил Эйхгорн.
– Как ты рассуждал? – прищурился сфинкс.
– Если бы я сказал «нет», и ответ оказался верным, ты пропустил бы меня, но если бы он оказался неверным, ты убил бы меня. Если же я говорю «да», ты в любом случае не тронешь меня – неважно, верен ответ или неверен.
– Ты достаточно умен, чужестранец, – отвел лапу сфинкс. – Входи же в сей великий град и чувствуй себя здесь, как дома.
– А мой ответ был верен или неверен? – уточнил Эйхгорн.
– Я сфинкс. Я спрашиваю, а не отвечаю.
Входя в ворота, Эйхгорн подумал, что вряд ли ответ «да» был верен. Сложно представить, что городские власти мирятся с чудовищем возле ворот, убивающим каждого, кто не отгадает загадку. Она хоть и элементарнейшая, но наверняка есть такие, кому даже это не по зубам.
Хотя… в древней Спарте хилых детей сбрасывали со скалы. Может, здесь идиотов скармливают сфинксу? Если так, эта страна Эйхгорну уже нравится.
В отличие от Ибудуна, Гнозиат не делился на кварталы. Выстроен он был в форме правильного круга, а улицы рассекали его на сектора и сегменты. Все везде геометрически правильное – прямые линии, прямые углы. Жилые дома имели идеальную кубическую форму, общественные строения – пирамидальную. В самом центре находился форум – огромная круглая площадь, сформированная кольцевым рынком и административными зданиями.
Насколько правильная в Озирии царила архитектура, настолько же беспорядочны оказались ее жители. Например, одеждой озирцы себя не отягощали. Некоторые носили легкие туники, но большинство ходило в одних набедренниках, а то и вовсе голышом. Здесь это никого не смущало.
Да и вообще нравы тут царили самые вольные. Эйхгорн дважды видел, как прохожие, никого не стесняясь, прямо на улице справляли малую нужду. Было и того хлеще – в одном переулке длинноволосый парень преспокойно пялил коротко стриженую деваху. А та при этом еще и звонко декламировала стихи.
И это были еще только цветочки. Шагая по улице, Эйхгорн только и успевал вертеть головой, делая аудиозаметки. Создавалось впечатление, что он в студенческом общежитии в новогоднюю ночь – такой на каждом шагу царил бардак.
Эйхгорн видел совершенно голого лысого старика, который мчался по улице, потрясая соленым огурцом. Вид он при этом имел такой гордый, словно нес по меньшей мере олимпийский огонь.
Эйхгорн видел двух почтенных старцев, которые чертили в пыли геометрические фигуры, ожесточенно при этом переругиваясь и время от времени кидаясь друг в друга комками грязи.
Эйхгорн видел невероятно жирного философа, который сидел верхом на бочке и беспрерывно жрал. Время от времени к нему кто-нибудь подходил, давал что-нибудь съестное и о чем-нибудь спрашивал. Философ делился своей мудростью со всеми желающими… пока не кончалась еда. После этого он сразу замолкал и гневно топал ногами, пока ему не давали еще.
Эйхгорн видел стайку мальчишек и девчонок, которые собрались вокруг побеленной стены, малюя граффити цветными мелками. Приглядевшись, он заметил, что дети решают какую-то сложную задачку. Потом к ним подбежал рассерженный стражник, накричал, стер рукавом половину задачки и… принялся решать ее сам. При этом он громко объяснял, в каком месте ребятня допустила ошибку.
