Александр Прозоров - Испанский поход
– Грабители? – произнес он с недоверием, пересчитывая трупы. – Давно у нас такого не случалось. Что им от вас было надо?
– Как всегда, деньги, – ответил Федор, – но мы сами разобрались. Поэтому не стоит поднимать шума.
– Я должен доложить о случившемся коменданту, – пробасил Метар.
– Хорошо, – не стал спорить Федор, – делайте что должны. А мы отправляемся на корабль.
– Может быть, дать вам охрану? – проговорил Метар, не слишком поверивший в историю с ограблением.
– Не стоит, – ответил Федор, – мы и сами дойдем. Вряд ли нас попытаются ограбить дважды за вечер.
И трое уставших друзей медленно направились в сторону порта сквозь сумерки. На этот раз Летис не посмел напомнить об упущенном ужине. Хотя ярость сражения, едва утихнув, заставила его ощутить муки голода вдвое сильнее. Заметив озадаченный вид Федора, здоровяк ничего не сказал, а лишь испустил вздох сожаления. Сам же Чайка думал совершенно о другом, не обращая внимания на переживания Летиса.
До корабля, однако, они добрались все же не так быстро, как хотели. Едва спустившись в нижний город и приблизившись к котону, они заметили толпу с факелами. Увидев непривычное для этого времени скопление народа, Федор сразу почувствовал неладное. А когда друзья подошли поближе и протиснулись сквозь переговаривавшихся людей, среди которых были в основном торговцы и ремесленники, возвращавшиеся с базара, то увиденное подтвердило его самые мрачные ожидания.
На краю сухого дока, – сверху он заметил все верно, воды здесь не было, – раскинув руки, лежал Зета. Из его груди торчал кинжал. Чуть в стороне, за бочками со смолой, которых здесь было выставлено великое множество, Федор увидел еще одного мертвого посла. Он был убит ударом в спину, но до этого успел дорого продать свою жизнь. Вокруг валялись трое бандитов, одетых в лохмотья так же, как и только что напавшие на Федора люди. Все они были буквально изрублены. На груди, руках и голове каждого красовалось несколько алых борозд, оставленных мечом посла. А одного он даже лишил правой руки, отрубив кисть вместе с кинжалом.
– Крепкая тут была драка, – проговорил Федор, глядя на побоище.
– Да, – подтвердил Летис, невольно оглядываясь по сторонам, – не хуже нашей.
– Значит, на нас напали одновременно, – предположил Урбал, сопоставив два события. – Федор, ты случайно не знаешь почему?
Чайка не ответил. Двигаясь вдоль каменного ограждения этой внутренней гавани, он продолжал искать глазами Хирата, у которого хранилось первое письмо Ганнибала. И вскоре, бросив взгляд на дно сухого дока, освещенного слабым светом мерцавших по верхней кромке факелов, он увидел его. Посол Гасдрубала лежал на камнях у самого днища приподнятой на стропилах триеры, словно мешок с костями. Руки его были раскинуты, а шея неестественно выгнута. Он плавал в луже собственной крови. «Письмо! – пронеслось в мозгу Федора. – Надо спасти письмо!»
Он шагнул к лестнице, что была спущена в док, но дорогу ему преградили шестеро пехотинцев, уже выставленных здесь кем-то из прибывших офицеров.
– Туда нельзя, – заявил один из них, встав перед Чайкой, – приказ коменданта. Здесь произошло убийство.
– Я Федор Чайка, командир прибывшей эскадры, – проговорил Федор, еле сдерживая закипавшую ярость и мгновенно входя в роль большого начальника, – эти люди – послы, которые плыли на моем корабле. На нас самих только что напали, едва не убив. И я хочу осмотреть тело, что бы там ни приказал вам комендант, который знает меня лично.
За его спиной молча встали Летис с Урбалом, полные решимости и еще не отошедшие от недавней схватки. Пехотинец осмотрел их потрепанный вид, заметил ссадины на руках и повреждения в амуниции. Затем оглянулся на своего старшего и, увидев кивок, отошел в сторону.
– Скоро прибудет сам комендант, – на всякий случай сообщил солдат.
– Вот и отлично, – проговорил в раздражении Федор, выдергивая из земли горевший факел, – когда прибудет, я спрошу у него, почему в подчиненном ему городе, где просто не продохнуть от солдат, запросто убивают на каждом углу и даже жизни послов не могут сохранить. Ох, не понравится это Ганнибалу.
Услышав имя главнокомандующего, солдат окончательно уверился в том, что Федор из тех, кто может проходить сквозь кордоны и без приказа коменданта. Но Чайке было уже все равно. Он добился своего.
Летис с Урбалом остались наверху. А он, держа в одной руке факел, быстро спустившись по лестнице на дно глубокого дока, подошел к мертвому послу. Над ним темной громадой возвышался корпус триеры. Осторожно присев на корточки рядом, чтобы не запачкаться в его крови, Федор обернулся спиной к наблюдавшим за ним пехотинцам и запустил свободную руку за панцирь. Пошарив там с омерзением, – Хират уже остыл, – выдернул руку обратно. Письма не было.
– Значит, все-таки письмо, – пробормотал Федор, поднимаясь и обратив внимание на то, что с мертвеца был срезан также кошелек, висевший на поясе, чтобы выдать все за ограбление. – Ганнибал предвидел это.
То, что Чайка не нашел письма, ни на секунду не уверило его в том, что оно может найтись на корабле, хотя вещи послов он, конечно, осмотрит. Но уже сейчас Федор был просто уверен – Хират не стал бы хранить письмо на корабле, как и он сам. Значит, его украли, и это отметало последние сомнения. На них напали не бандиты. А странная «птица» слуги Магона могла быть ни при чем.
«Впрочем, кто знает, – пробормотал Федор, с озадаченным видом направляясь обратно к лестнице, – кто знает».
Он поднялся наверх и, не став дожидаться прибытия коменданта, в сопровождении друзей покинул место побоища. Не теряя времени, Чайка направился в порт и спустя двадцать минут был уже на борту «Агригента», разрешив Летису и Урбалу заниматься своими делами. Сам же немедленно разыскал капитана.
– Как идет погрузка? – поинтересовался Федор, найдя Бибракта у носовой лестницы в трюм. Там носильщики, подняв мешки по сходням, втаскивали внутрь припасы.
– Все в порядке, – отрапортовал Бибракт, закончив отчитывать одного из нерасторопных носильщиков, едва не уронивших мешок на головы морпехам, – мы почти закончили. Да и остальные корабли тоже. Мы готовы к отплытию завтра утром.
– Все на месте? – уточнил Федор и сам удивился звуку своего голоса, словно еще не верил до конца в то, что случилось.
– Все, – подтвердил Бибракт, против воли заинтригованный тоном нового командира эскадры. – Почти. Не вернулись еще послы Гасдрубала. Но я думал, они на берегу вместе с вами.
– Они не вернутся, – глухим голосом сообщил Чайка, – только что их всех убили недалеко от котона.
– Как? – Изумлению капитана «Агригента» не было предела. – Здесь, в Лилибее? Но кто это посмел сделать?
– Не знаю, – просто ответил Федор, – возьми ключи и следуй за мной. Я хочу осмотреть их вещи.
Только проходя мимо солдата с факелом, освещавшим сходни, пораженный происшедшим Бибракт обратил внимание на порванный панцирь Чайки и ссадины на руках, воскликнув:
– На вас тоже напали?
– Да, – ответил Федор, не останавливаясь, – но не стоит поднимать шума.
Бибракт кивнул. Вдвоем они спустились на вторую палубу за ключами. Оттуда Федор в сопровождении капитана, который лично держал факел, проследовал мимо гребцов и морпехов, еще не знавших о происшествии, на корму, где располагался кубрик, приютивший на время плавания людей Гасдрубала. Их собственная триера по указанию главнокомандующего осталась в порту Тарента.
Оставив капитана за дверью, Федор вошел в помещение и перерыл все сундуки, которые послы захватили с собой. Вещей было немного. В основном личная одежда, доспехи и парадное оружие, предназначенное для приемов у главнокомандующего. Никаких папирусов или дощечек для письма Федор не нашел. Однако в глубине одного из сундуков он обнаружил почти пустой кожаный кошель. Машинально Федор поднял его и опрокинул на шершавые доски стола, прибитого к палубе. Из кошелька выкатилось несколько монет. Обычных карфагенских «слонов» на первый взгляд. Но, посмотрев внимательнее, Федор заметил, как с одной монеты, отличавшейся от других, просверленными дырками вместо глаз на него щурится знакомая сова.
– Вот это да, – пробормотал Чайка и, воткнув факел в специальную подставку на стене, осел на скамью, – вот тебе, бабушка, и Юрьев день.
Положив монету на стол, он вытащил из-за пазухи медальон на золотой цепочке, найденный в казарме, и положил рядом. Сомнений быть не могло. Эти монеты, принадлежавшие разным людям, имели одинаковый вид и явно предназначались не для обмена в лавке.
– Значит, один из послов Гасдрубала тоже был предателем. Только вот кто? – выдохнул Федор, у которого появилось ощущение, что он все время отстает на шаг от событий. – И на кого он работал? Где его хозяева?
В этот момент снаружи послышался топот подкованных армейских башмаков, а затем в дверь осторожно постучали.
